Корабль поднял якорь под сильный скрежет стальных цепей. В тот же момент матросы на мачтах подняли паруса, и они наполнились ветром. Корабль готовился к отплытию.
Лодка поднималась на палубу специальными тросами. Почувствовав под ногами твёрдую палубу, Гаитэ оглядела вокруг в поисках Сезара.
Скалы уже удалялись. Ветер дул на запад с большой силой, и корабль под всеми парусами развивал большую скорость.
Поднять таксель! Опустить стаксель!
Гаитэ опустилась на колени. Глаза её наполнились слезами. Прощай, Саркассор, Жютен! Прощай, Рэйв! Прощай, прекрасный император с тигриными глазами, в руках которого она так часто чувствовала себя мышкой. И мышкой, тенью, водой сквозь пальцы ей удалось ускользнуть, уйти живой из лап свирепого хищника, которого она больше не любила, но и ненавидеть в той мере, в какой должны бы была не могла.
Дорогая? обернувшись, Гаитэ увидела подходящего к ней Сезара. Лицо его было светлым, возможно, то была иллюзия свет заходящего за горизонт солнца ярко освещал его резкие, твёрдые черты, напоминающие хищную птицу. Что ты делаешь? Тебе не к лицу ползать по палубе. Моя женщина должна твёрдо стоять на ногах, даже тогда, когда палуба грозится опрокинуть всё к чертовой матери, с усмешкой проговорил он, протягивая ей руку.
Разве тебе не больно смотреть на родную землю, покидая её навсегда?
Нет, мотнул головой Сезар. Она вызывает во мне лишь горькие воспоминания. Моя единственная ценность здесь, со мной, сказал он, обнимая Гаитэ, прижимая её к своему сердцу. Моё единственное сокровище. Вопреки всему, ты здесь, со мной, любовь моя, пробормотал Сезар, целуя Гаитэ с нежностью, на которую, глядя на этого сурового воина, циничного политика, коварного придворного, вряд ли считаешь его способным. Плоть от плоти, сердце от сердца жена моя.
Гаитэ чувствовала движение корабля. Чувствовала, как ветер, несущий перемены, наполняет не только паруса, но и её сердце. Радость и облегчение, заполнившие душу, сделались почти болезненными.
Мечты о любви, о своём месте под солнцем в этом зыбком мире грозились стать реальностью.
Вздохнув солёный воздух, Гаитэ ответила улыбкой на улыбку возлюбленного, подставляя лицо под его поцелуи.
Люблю тебя, прошептала она. Только тебя тебя одного.
Каждый в этой жизни получает то, к чему стремится. Кто-то считает любовь слишком зыбкой, недолговечной, эфемерной основой для счастья. Кто-то верит, что узнавший настоящую любовь на земле при жизни попал в рай.
Что касается Гаитэ, она верила, что подлинная история её жизни оказалась лучше сказки, про неё сочинённой.
Быть по-настоящему любимой тем, кого любишь сама чего же большего может желать на земле женщина?
Разве только того, чтобы это длилось как можно дольше. В идеале всегда.
Но «всегда» это слишком долго.
Но здесь, сейчас, нежась в объятиях Сезара, подставляя лицо ветру и вечернему свету, Гаитэ была впервые в жизни безусловно и безоблачно счастлива. И к этому больше нечего добавить.