Перевязали палец платком, и я пошел в зал. Зал был небольшой столиков десять. Наша компания разместилась за столом у площадки. Хозяйка тут же заказала мне «дабл виски» для обезболивания.
Первой вышла японка она сначала подошла к нашему столу, спросила, как я себя чувствую, а потом поднялась на площадку, потанцевала и стала раздеваться.
По лицу Баскакова было видно, что ему уже очень хочется сказать «фу, какая гадость!», но сдерживается.
Следующей вышла негритянка. Она тоже подошла к нашему столу, ласково погладила меня по волосам и пошла раздеваться. И все остальные девушки сначала подходили ко мне, спрашивали, как я себя чувствую, а потом принимались за дело.
Откуда они тебя знают? спросил Баскаков.
Как откуда? Мы же со Шкаликовым на два дня раньше вас приехали. Вот и изучали их быт, их нравы.
Хозяйка активно занималась моим лечением и все время заказывала мне «дабл-виски». Я не отказывался, пил, и чем больше «вылечивался», тем большую нежность испытывал к «артисткам». И жалел их: бедные сестренки мои, чем вынуждены заниматься И я взял такси, поехал в «Карлтон», сказал руководителю американской делегации Джеку Валенти, что согласен снимать в Голливуде фильм, взял аванс и поехал обратно в клуб. По дороге остановился, чтобы купить цветы. Продавщица стала торговаться
Гия, проснись, разбудил меня голос Шкаликова.
Открываю глаза. Я лежу на кровати в своем номере, одетый Рядом стоит Шкаликов.
Десять часов. Иди завтракать, а то там закроют.
Не хочу Миш, я вчера как
Все нормально. Вот только о чем ты беседовал с? и Шкаликов назвал имя всемирно известной американской звезды. (Здесь я ее называть буду Джейн Смит.)
Где? Когда?
Вчера ночью, на лестнице.
И Миша рассказал, что они с Баскаковым довели меня до номера, потом он пошел к Баскакову переводить статью, а когда шел к себе, увидел: я и Джейн Смит сидим посередине лестницы, ведущей из вестибюля в ресторан, она плачет, а я ее утешаю и сопли платком утираю. Миша хотел меня увести, но личная охрана Джейн его отогнала.
Разыгрываешь?
Пить надо меньше. Как палец?
Я посмотрел.
Ноготь чернеть уже начал.
Ну, извини. Ладно, поправляйся. Пойду, газеты куплю, и Миша ушел.
«Я сидел с Джейн Смит Каким образом? Смит вчера прилетела в Канны, и по этому случаю был большой шухер. Перекрыли движение на набережной, у гостиницы стоял кордон из полицейских и с утра дежурила толпа любопытных Да кто бы меня к ней подпустил?! И на каком языке я ее мог утешать? Нет, чушь собачья! Разыгрывает»
Стук в дверь Галя Польских:
Георгий Николаевич, Миша сказал, вы плохо себя чувствуете, она поставила на стол бутылку пива. Вот.
Это он прислал?
Да нет, я здесь внизу в буфете купила, и Галя пошла к двери. «Дура набитая! Здесь в двадцать раз дороже, чем на улице!», подумал я.
Галя, подожди, сейчас деньги отдам. Ты сколько заплатила?
А какая разница, у вас все равно денег нет. Вы все вчера на цветы потратили, для этих сестренок своих. Как ваш палец?
Ноготь чернеет уже
Пройдет. Ну, отдыхайте.
Галя ушла.
Я выпил пиво. Стало полегче. Проверил бумажник, пошарил по карманам ни франка. Посмотрел в меню напитков, которое лежало на тумбочке, сколько стоит пиво. Ну, Галина Александровна! Ухнула на бутылку пива половину своих несчастных денег. А дома у нее ребенок, муж, мама Да и у самой ничего нет платье и то одолжила у Жанны Прохоренко И для кого для человека, который ей ни одного приветливого слова не сказал! (Галя мне была симпатична, и я все время был с ней подчеркнуто сух и официален, чтобы она этого не заметила а то еще решит, что заигрываю, пользуясь служебным положением.) Ладно, в Москве чего-нибудь придумаем
Между прочим. Дорогой читатель! Я понимаю, что, может быть, тебе уже надоело, что в моем повествовании часто и много пьют. Может быть, тебе хочется сказать, что надо было бы подсократить эти эпизоды или вообще от них избавиться. И я тебя понимаю, но пойми и ты меня: вот уже пятнадцать лет, как я не беру в рот ни грамма спиртного, и поэтому мне сейчас приятно хотя бы вспомнить это безобразие И, может быть, даже иногда несколько преувеличить. Поэтому терпи пить будут и дальше. И не меньше.
Капиталист
Я принял душ, побрился и пошел гулять по набережной, дышать свежим воздухом. Дошел до гавани. Там на приколе яхты. Сел на стул и стал рассматривать посудины Кто-то сзади тронул меня за плечо:
Месье
Я оглянулся: за мной стоял негр в майке с надписью «Кэмел» на груди. Тьфу, опять на этот стул сел! Я уже на него садился в день приезда, и этот же негр содрал с меня двадцать франков стул был его собственностью, и за сидение на нем надо было платить. Но сейчас платить было нечем.
Нет денег, мистер. Все потратил. На, смотри!
Я вывернул карманы брюк на тротуар упали три рублевые бумажки и значок голубка Пикассо.
Видишь, нету, я нагнулся собрать деньги.
Туркиш мани? спросил негр, показав пальцем на рубли.
Туркиш
Фор ми?
Фор ю! На! я выпрямился и протянул ему рубли. И это фор ю, всучил ему значок с голубкой. Пикассо. Голубь мира. Мир, дружба!
Носи, капиталист сраный!
Хелло, Гия
В гостинице в вестибюле столкнулся с Баскаковым.
Как себя чувствуешь? спросил он.
Нормально.
Как палец?
Чернеет уже.
Пошли наверх, там сейчас Джейн Смит. Вчера, оказывается, в честь нее был прием, а мы из-за тебя в этом поганом стриптизе сидели.
Интервью брали в конференц-зале нашей гостиницы. Зал набит битком: корреспонденты, хроника, телевидение Все время сверкают блицы. Народу полно, не протиснешься. Мы остановились в дверях.
В жизни она тоже ничего, заметил Баскаков.
Баскакову хорошо, он ростом под два метра, а мне не видно. Передо мной какой-то атлет в белом пиджаке. Я протиснулся вперед, между ним и дородной дамой. И оказался за японцем теперь видно. Джейн сидела за столиком рядом с ведущим и переводчиком. «Прав Баскаков, красивая баба».
И вдруг Джейн Смит помахала мне рукой и сказала в микрофон:
Хелло, Гия! Хау ар ю?
Я обалдел. Все оглянулись на меня.
Как твой палец? спросила Джейн и показала палец.
Гуд, я тоже показал ей палец. Чернеет уже!
Джейн сочувственно покачала головой, но тут ей задали очередной вопрос, и она стала отвечать.
Значит, Мишка не врал сидел я с ней на лестнице. И где я ее взял? «Нет, надо бросать пить», в очередной раз подумал я.
А эта откуда тебя знает? спросил Баскаков.
В Мексике на фестивале познакомились, соврал я. «Сережа» ей очень понравился.
Молодец, Мишка, не «накапал» начальству о моем «выходе в свет».
А звезда в тот же день улетела, и я больше с ней не встречался.
Вечером Гамбаров вручил мне газету (кажется, местную). Там целый разворот был посвящен пребыванию в Каннах Джейн. И среди прочих фотографий я с ней сижу на лестнице и она дует на мой палец. А под фотографией подпись: Джейн Смит и русский режиссер Галина Польских.
Между прочим. Это была уже вторая американская звезда, с которой я появился в прессе. С этой я сидел на ступеньках, а с другой с Ким Новак лежал. Вернее, она лежала на мне.
Вот как это было.
В Москву приехала американская актриса Ким Новак. Естественно, носились с ней, как у нас всегда носятся с американскими звездами, только что ноги не мыли. Привезли и на «Мосфильм», и директор пошел показывать ей студию.
Мы в то время снимали в павильоне декорацию «рубка спасателя» для «Пути к причалу». Чтобы имитировать шторм, качку, декорацию поставили на полусферу, которую во время съемок раскачивали. А пока не снимали, ставили подпорки.
Директор «Мосфильма», Ким Новак и свита появились в нашем павильоне во время съемки и испортили нам дубль. Подошли к нашей декорации, директор объяснил:
На этой качалке пароходная рубка. Там руль, компас и все такое.
Можно посмотреть? спросила Ким.
Прошу! пригласил ее директор.
Подождите, сказал я и велел поставить подпорки.
Поставили подпорки, пододвинули лестницу. Ким поднялась на полусферу, за ней директор, а за ними свита, сопровождающие, переводчики, фотокорреспонденты Чтобы они поместились, я отступил, потом еще отступил и еще и оказался на краю. Новак, которая ростом была не ниже Фиделя Кастро, пошла ко мне, за ней потянулась и свита Подпорки, не рассчитанные на такую толпу, сломались, полусфера накренилась, и мы все покатились вниз.
В самом низу лежал я, на мне Ким Новак, на ней директор и все остальные. А сверху мелкая осветительная аппаратура и хлопушка.
Ким Новак извлекли из кучи и повели к выходу. «Ай эм сорри», крикнула она.
Нет проблем, товарыщ
Фестиваль кончился, и на следующее утро мы должны были улетать.
Когда я спустился вниз, чтобы ехать в аэропорт, Баскаков сообщил, что мы с Галей не летим, а остаемся во Франции по приглашению общества дружбы «Франция СССР». Будем ездить с фильмом по городам и выступать перед зрителями. За нами сейчас приедет представитель общества месье Лангуа, он уже выехал. А им со Шкаликовым, к сожалению, ждать некогда опоздают на самолет. Я возмутился:
А почему вы нам только сейчас об этом говорите?
А потому, что только сегодня сообщили, что есть положительное решение ЦК.
А деньги? У меня ни копейки не осталось.
Ваше обеспечение взяло на себя общество.
Они попрощались и уехали. А мы с Галей стоим у входа в гостиницу.
А как мы его узнаем, этого Лангуа? спросила Галя.
А черт его знает!
Я достал пачку, закурил. Посчитал, сколько осталось сигарет шесть штук.
Тут ко входу подъехал длинный открытый белый «кадиллак». Водитель в ливрее, в фуражке и в перчатках, подошел к нам и что-то спросил по-французски. Я ответил «уи». Он взял наши вещи, уложил в багажник и открыл правую переднюю дверцу. Машина широченная, мы с Галей вдвоем сели на переднее сиденье. И мы поехали.
Водитель включил радио, зазвучала музыка. Слева море, справа блондинка, еду в лимузине по Франции
Вдруг сзади раздался истошный крик: за нашей машиной, размахивая руками, бежал человек в клетчатом пиджаке. Водитель затормозил. Человек подбежал и начал что-то возбужденно объяснять. Водитель выслушал, вышел из машины, вынул из багажника наши вещи, поставил их на тротуар и показал нам, чтобы мы тоже вылезали. Мы вышли. Кадиллак уехал.
Человек в пиджаке опять начал что-то говорить. Из того, что он говорил, мы поняли только, что он и есть месье Лангуа. Я взял чемоданы, и месье Лангуа повел нас обратно к гостинице, к своей машине. Это оказалась малюсенькая двухдверная таратайка, без багажника, не помню какой марки.