Здесь я полностью согласен с Яромиром, сухо кивнув, отозвался Февраль. При этом смотрел он не на братьев, а в направлении окна взгляд суровый отвел. Темным колдуном надо заняться. И безотлагательно! Но и о спутнице твоей думать надо. Если Абрахсис узнает о том, что случилось, он ею заинтересуется! Это раньше Настенька была, по вашим словам, вся такая белая и пушистая, а сейчас не известно, чего от нее ожидать. Не хотелось бы повторений уроков прошлого.
Не говори так! возмутился Дмитрий, подскочив с кресла и принявшись расхаживать по комнате. Моя спутница никогда не пойдет на договор с темным колдуном.
Погоди, Дмитрий, не кипятись, встав с дивана и ухватив друга за руку, Кощей остановил мужчину, понимая, что сейчас в нем более чувства говорят. Феликс прав. Сейчас Настенька слишком уязвима. Не умеющая обращаться со своей силой, ничего не чувствующая Ну, или почти ничего. Ты сам должен понимать, какая опасность нам всем из-за нее грозит.
Тяжело опустившись в кресло, Дмитрий медленно выдохнул, серьезно посмотрел на брата своего и едва слышно ответил:
Понимаю, да только принять не могу. Для меня Настенька все тот же светлый человечек, не желающий никому зла и переживающий за всех и вся.
Понимаю, да только принять не могу. Для меня Настенька все тот же светлый человечек, не желающий никому зла и переживающий за всех и вся.
Она изменилась, сурово отчеканил Феликс, чувств брата не щадя. Поверь мне! И будь тверд и решителен, да и готов на все. Ведь посох магический сейчас в твоих руках. Теперь только от тебя зависит, что с ней будет дальше. Как по мне, я бы научил ее всему да назад на время отправил. А уж потом, когда со злом разберемся, обратно бы вернул. Если пожелал бы. Ее клан поймет и обиды таить не будет.
Я и сам намерен был всех Месяцев на совет собрать да Абрахсиса силы лишить, признался Декабрь. А беда эта все планы поломала отложил совет до выздоровления Настеньки. А она вот и не собой очнулась
И я согласен с братом твоим, принялся увещевать друга Константин. В слишком опасном положении мы сейчас находимся. Беда миру нашему угрожает. Прости, но нельзя допустить повторения истории давней.
А Февраль-Месяц при словах этих вздрогнул и застыл, в одну точку уставившись. Сколько уж веков прошло да немало воды утекло, а все не отпускает та история. Мучает сердце, как бы мужчина ни старался отгородиться от нее. И не спрятаться от потери той, не скрыться. Вина душу разъедает. В голове нет-нет да появляются мысли, как бы все случилось, поступи он по-другому? Если бы заметил, успел бы спасти душу девушки неразумной?
Кто бы знал, сколько раз долгими зимними вечерами, когда стужа лютует на дворе, а ветер завывает в трубах, мужчина предавался горьким мыслям и сожалениям. Но видно, судьба у него такая нет ему спасения от боли и проклятия воспоминаний об Арине. Ожесточают они, вынуждают от близких отдаляться.
Глава 11
Закатное солнце, проникая своими лучами через морозные узоры в окне, окрашивало комнату разноцветными бликами, делая ее нарядной и какой-то волшебной. Только девушка, сидящая на кровати и бессмысленно смотрящая в стену, совершенно не обращала внимания на эту красоту. А иногда, когда очередной солнечный лучик игриво рисовал на ее лице разноцветный узор, рвано-резким движением отмахивалась, словно от надоедливой мухи. Настю совершенно не интересовала окружающая обстановка. Девушка пыталась решить: хочет ли она вернуть свой прежний характер? И после долгих раздумий выходило, что нет.
Именно теперь, трезво оценивая свою прошлую жизнь, она как никогда отчетливо понимала, что со всей своей ранимостью и состраданием долго бы здесь не протянула. В этом мире сказочном, где волшебство и красота окружающая соседствуют с горем и смертью, нельзя оставаться наивной и беспомощной. Настя здраво рассудила, что только в книжках бывает такое.
«Или же при сильном защитнике, находящемся всегда рядом».
А Дмитрий не мог быть таковым, как бы глупое сердечко девушки ранее ни умоляло об этом, игнорируя все решения своей хозяйки. Он был тем, кому Настя была обязана служить и помогать, выполняя заветы предков. Примеры прошлых спутниц, рассказанные ей Снежем, наглядно показывали, как опасно поддаваться чувствам запретным.
Только при мыслях таких все сжалось внутри, застучало о стену льда, сковавшего душу, противясь Настиным намерениям. Прижав колени к груди, девушка согнулась, слегка поморщившись и пережидая попытку прорыва. И вновь ей хруст почудился, словно на миг изнутри теплом обдало, словно слабела «стена», от мира эмоционального отгораживающая. А по щеке слезинка скатилась, на ходу замерзая, да льдинкой малой на халат упала. Подняла ее девушка, к лицу поднесла да залюбовалась переливами ледяными. А когда присмотрелась внимательнее, в самой глубине слезинки заметила словно вихрь снежный застывший. Подивилась Настя чуду такому необычному. А как стук в дверь раздался, спрятала в кулачок слезинку, словно опасаясь, что отберут.
Настенька, можно к тебе? раздался приглушенный голос из-за двери.
Заходи, Снеж, отозвалась девушка, поудобнее устраиваясь в постели.
И только когда Настя увидела, как снежный человечек вносит полный разной еды поднос, поняла, как же она проголодалась за это время. Быстро встав с кровати и поправив халат, а заодно спрятав в карман свою слезинку, она прошла все к тому же креслу, стоящему около окна. Пододвинув к нему низенький столик, принялась помогать расставлять на нем тарелки и чашки. В этот раз Снег Снегович расстарался вовсю, пытаясь угодить спутнице Декабря.
Как ты себя чувствуешь, Настенька? спросил Снеж, выставляя блюдо с запеченной рыбой.
Хорошо, не стоит тебе волноваться, спокойно ответила Настя, принюхиваясь к пирожкам. Посидишь со мной?
Конечно, согласился снеговичок, убирая поднос и пододвигая себе пуфик. Испугала ты нас всех знатно. Переживали за тебя. Да что уж об этом вспоминать.
Действительно, пустое это, согласилась девушка, размеренно принимаясь за еду. Ты уже знаешь, что во мне магия ледяная проснулась?
Как же не слышать! Все знаю, милая. И то, что сила у тебя появилась, и про то, что заледенела изнутри, жалостливо глянув на нее, поведал Снеж. Да это не беда, Декабрь-Месяц, хозяин наш, обязательно поможет тебе.
А Настя лишь глаза отвела, почему-то не желая говорить снеговичку, что совсем не хочет этой помощи. Нет желания вновь становиться такой, как прежде. Как бы ни охладели ее чувства сейчас, а все ж неуютно девушке стало. Слишком радостной верой светились глаза-бусинки, слишком много было уверенности и затаенной надежды в тех словах. Да только и Снеж не глуп был. Заметил, что не слишком обрадовалась Настя такому известию, нахмурил бровки свои да строго спросил:
Не хочешь способность чувствовать вернуть, от ледяной преграды избавиться? Почему так?!
Вздохнула Настя, поняв, что не избежать разговора трудного, отодвинула тарелку от себя и спросила:
А зачем? Тогда я слабой была, только и делала, что плакала и переживала обо всех. А теперь, когда обучусь силой управлять, смогу Декабрю настоящей помощницей стать. Ты же знаешь, какая беда в мир сказочный возвращается, не время переживаниями заниматься.
Да о чем ты говоришь, глупая?! возмутился снеговичок, стукнув кулачком по столу. Как можно вообще добровольно отказаться что-либо чувствовать? Ведь это же неповторимо и волшебно переживать, радоваться, огорчаться и даже злиться. А «чувствовать» всю ту красоту, что окружает тебя? Чувствовать душой! Неужели это так плохо?
Снеж, не злись, попыталась утихомирить разошедшегося не на шутку снеговичка Настя. Ты забываешь, что раньше-то я чувствовала и все про это знаю. Поэтому и неинтересно мне.
Нет, не знаешь, возразил снежный человечек. Эх, люди-люди, вам такое чудо по праву рождения дано, а вы не цените.
Ценим, миленький, ценим, да только не всегда хорошо это, чинно сложив руки на коленях, Анастасия посмотрела в окно. Слишком слабой я была тогда. Переживала много, почем зря, а кому это надо? Никому
Э, милая, да тут в другом дело, прозорливо смекнул Снеж, резко успокоившись. Не слабость твой самый большой страх, а что-то другое. Что так гложет тебя, Настенька, раз ты так ухватилась за эту возможность не допускать эмоции в сердце свое? Чего опасаешься?
А Настя и сказать не знает что. Как объяснить то, что все ее уговоры и увещевания не подействовали на сердце глупое? Как сказать, что чувство запретное появилось в нем да расцветать начало цветком огненным, грозясь опалить душу девичью, покорить без остатка? А нельзя поддаться, нельзя допустить этого на погибель свою.
«Нет! Лучше уж совсем ничего не чувствовать, чем потом мучиться», и не было в мире силы, способной ее переубедить!
Молчишь? Говорить не хочешь? Ладно же, тогда меня послушай, Снеж решительно подобрался и поудобнее уселся, строго посмотрев на Настю. Ты ведь знаешь, что мы создания магические, из снега вылепленные? А снег, он ведь не чувствует ничего, не понимает. Лежит себе и лежит. Когда нас только создают, мы такие же молчаливые и бесчувственные. Только ведь Снежик правду тебе сказал, когда говорил о вложенной в нас частичке души своего создателя.
Сурово насупив свои бровки, Снеж со значением посмотрел на девушку.
Декабрь-Месяц, хозяин наш, с душой своей вкладывает в служек своих отпечаток чувств разных. Ох, выдела бы ты, что с нами твориться тогда начинает! снеговичок забавно фыркнул, пытаясь сдержать смех. Мы тогда детей малых напоминаем, оказавшихся в комнате, полной игрушек. Для созданий магических это все внове! Но ни один из нас добровольно не отказался бы чувствовать, даже зная, что нам за это смерть грозит.
Какая смерть? не поняла Анастасия и вопросительно снеговичку в глаза посмотрела.
От того, что эмоции испытываем, грустно улыбнулся Снеж. Все ж материалу, из которого мы сделаны, не дано это. Тепло душевное, эмоции счастья да радости согревающие, они снегу вредны. Оттого и разрушаемся. Если бы не это, вечными быть могли бы.
Но почему Дмитрий допускает такое? Он не похож на того, кто сознательно на смерть пошлет, будь то даже человечек снежный. Да и Снежик говорил, что переживает Месяц сильно, когда очередной служка уходит.
А он не знает, ответил снежный человечек. Никто из Месяцев не знает, из-за чего их служки со временем разрушаться начинают. Это только нам, созданиям магическим, и ведомо. Только мы никогда не сознаемся, потому что понимаем, как ценны те чувства, что людям испытать от самого рождения дано. А ты, Настенька, добровольно отказаться от них хочешь. Поверь мне, девонька, нет ничего страшнее, чем жить чурбаном бесчувственным. Ни смысла в жизни той нет, ни радости от нее.