Хоть Дмитрий и «убрал чувствительность» (приморозил) в тех местах, где были раны, но волк все равно вздрагивал, а иногда жалобно скулил от боли. Насте приходилось постоянно отвлекать его, гладя по крупной голове и стараясь успокоить. Как ни удивительно, но Серый действительно замолкал, прислушиваясь к словам девушки. И лишь мелкая дрожь, пробегавшая по его мощному телу, выдавала муки зверя.
Вот и все, Олеся отстранилась, оглядывая плоды трудов своих. Сейчас забинтую и за лапу примусь.
Почему бы его не усыпить? спросила Настя, наблюдая, как ловко ведунья накладывает повязки. Не так больно было бы.
Нельзя, Настенька, может и не проснуться, ответила Баба-Яга, указывая на состояние оборотня-волка. Дмитрий, подсоби. Самое трудное осталось.
Ведунья и Месяц обменялись понятными только им взглядами. Перестав прижимать тело волка к столу, Декабрь положил руку на лапу чуть выше места перелома и застыл. Через некоторое время уверенно произнес:
Не волнуйся, дружок, больно совсем не будет.
Пока Олеся разбиралась с лапой, помогая себе Силой, Настя, не умолкая, разговаривала с волком, старательно удерживая на себе взгляд его серых звериных глаз. В какой-то момент ей даже показалось, что в них промелькнула благодарность.
Отлично! наконец воскликнула Олеся. Сейчас зафиксирую кости, и его можно будет перенести в другую комнату. Настенька, зайди в ту дверь, что напротив, и подготовь лежанку для пациента нашего. Ему сейчас покой необходим.
Девушка еще раз ласково провела рукой по звериной голове и вышла. Дверь, указанная Бабой-Ягой, вела в еще одну просторную комнату. Кроме кровати, широкого шкафа и камина больше ничего в ней не было. Решив, что на кровать Серого не положат, Настя открыла одну из дверок шкафа. Увидев там сложенные стопкой одеяла, взяла два и подошла к камину. Тут и расстелила одеяла, рассудив, что так Серому будет и тепло, и удобно.
Вскоре в комнату, осторожно держа на руках раненого зверя, вошел Декабрь. Одобрительно посмотрев на выбранное спутницей место, аккуратно устроил волка на лежанке.
Побудь с ним, попросил он спутницу, сейчас Олеся лекарство принесет. А я пока на ту поляну вернусь, надобно осмотреть там все внимательнее. Вдруг что важное найду.
Порывисто сжав руку мужчины, Настя попросила:
Только будь осторожен.
Не волнуйся, ласково улыбнулся Месяц. Я быстро обернусь.
Когда мужчина домик Олеси покинул, Настя, тяжко вздохнув, присела рядом с волком. Легонько проведя по темно-серому меху, поинтересовалась:
Ну как ты? Не больно тебе?
Серый только глубоко вздохнул да уставился на нее печальным взглядом. Девушке очень бы хотелось знать, что сейчас творится в его звериной душе, да только не дано ей было мысли читать.
Вскоре к ним зашла Олеся, принеся с собой маленькую глиняную мисочку с ложечкой. Вдвоем, слегка приподняв голову волка, девушки напоили его лекарством.
Теперь ему отдыхать надо, присаживаясь напротив Насти на пол, сказала ведунья. Недельки за две я его на ноги поставлю. Будет таким же, как и раньше.
Слышал, Серый, что Олеся говорит? улыбнулась Анастасия. Потерпи, скоро все наладится. А Дмитрий обязательно найдет тех, кто такое сотворил с тобой.
Именно в этот момент хлопнула дверь и вернулся Месяц, неся с собой четверых волчат. Серый как увидел их, так сразу лапами по полу засучил, пытаясь встать и к деткам своим приблизиться. Дмитрий присел с ним рядом, волчат поближе поднес и грустно сказал:
Прости, дружок, не успел я с подмогой. Мертва волчица твоя. Убили супостаты, только детки и остались.
Волк замер при словах этих, внимательно на мужчину уставился. И такая тоска в глазах его отразилась, что Настя сама не заметила, как по щеке ее одинокая слезинка скатилась. Блеснув на свету, та слезинка в льдинку обратилась. И упала прямо у лапы Серого. А волк голову назад откинул, прикрыл глаза да завыл жалобно.
Ты, Серый, не скули, попросила Баба-Яга, погладив мохнатую голову. Понимаю, все понимаю. Только у деток твоих кроме тебя больше нет никого. Поправляйся скорее, им твоя помощь нужна. А лучше всего, у меня оставайтесь, место всем найдется. Насильно, конечно, удерживать не буду, только обдумай решение свое хорошенько. Сейчас времена неспокойные, куда ты с малышами пойдешь? Сам сгинешь и волчат погубишь.
Да только не до выбора мудрого сейчас волку было. Отвернул он голову свою, глаза прикрыл и затих. Даже волчата, ползавшие возле отца и жалобно пищавшие, не заставили его пошевелиться.
Не спеши, Олеся, одернул Дмитрий ведунью, когда та вновь хотела что-то сказать. Дай ему время, пусть погорюет. Все равно, пока полностью не вылечится, у тебя жить будет. А дальше как сам захочет. Ему решать.
Хорошо, согласилась Баба-Яга. Тогда оставим его пока. Надобно волчат покормить. Пойду найду чем их попотчевать, а вы малышей на кухню принесите.
Так и прошел день в делах да заботах. Пока накормили да вымыли волчат, пока прибрали за собой, уж и солнце за деревьями спряталось. Тогда Дмитрий с Настей засобирались домой. Распрощавшись с Олесей, погладив волчат, что мирно сопели около печи, и заскочив к Серому пожелать скорейшего выздоровления, вышла Настя вслед за Месяцем на улицу. Сама она с трудом переставляла ноги, ощущая неимоверную усталость после трудного дня. Слишком много впечатлений и треволнений выпало сегодня на ее долю.
«Но с Серым, конечно, не сравнить», звериное горе вызывало искреннее сочувствие.
Когда молодые люди, наконец, вышли к заветной поляне, Настя уткнулась лбом в грудь Дмитрия и устало вздохнула. Мужчина, прижав к себе спутницу свою, попросил:
Потерпи немножко, скоро дома будем. Там и отдохнешь.
Вот и дозором пройтись не получилось. Как всегда у нас.
Не нашелся Месяц с ответом, только теснее к себе девушку прижал.
Когда они оказались в холле уже родного дома, Настя тихо попрощалась и тут же ушла к себе в комнату. Сейчас девушка мечтала только о ванне, наполненной горячей водой, и о мягкой постели, что так и манила откинутым одеялом. Зло этого мира и чужая боль измотали, забрав все силы.
Быстро скинув одежду и набросив на плечи халат, девушка пошла набирать воду. Пока ванна наполнялась, Настя присела на скамеечку, что стаяла около невысокого окна. Опершись спиной об узкий подоконник, прикрыла глаза, прислушиваясь к шуму воды. Не хотелось ни о чем думать, но упрямые мысли все равно лезли в голову. О том, как тяжело было смотреть на мучения волка. О его боли и тоске по убитой волчице.
И тут же
О том, как ей сегодня было легко и хорошо в обществе Дмитрия. Как весело провели они время, вместе создавая статуи Стражей. О его прикосновениях и объятиях во время обучения.
И тут же
О том, как ей сегодня было легко и хорошо в обществе Дмитрия. Как весело провели они время, вместе создавая статуи Стражей. О его прикосновениях и объятиях во время обучения.
Все события сегодняшнего дня сплелись в единый клубок чувств и впечатлений. Светлых, раскрашенных радостью и весельем, и темных, омраченных скорбью и печалью. И так отчаянно хотелось что-то изменить сделать лучше Помочь!
«Чтобы зла стало меньше, а радости и света прибавилось».
Погрузившись в теплую воду, Настя приподняла одну руку, второй слегка коснувшись запястья. Прикрыв глаза и рисуя невидимые узоры на нежной коже, девушка пыталась вспомнить те ощущения, что испытывала при прикосновениях Декабря. Ту волну тепла, что прокатывалась по ее телу от ладони Дмитрия. Горячее дыхание, что она ощущала на своей щеке, когда мужчина что-то объяснял. Сильную руку, что крепко и в то же время нежно обнимала ее талию, прижимая к мужскому телу. Тот бушующий комочек эмоций в груди, разрушающий все заслоны, заставляющий замирать сердце и затрудняющий дыхание.
«Да что же за напасть такая?!»
Сжав ладонь в кулак, девушка стукнула им по водной поверхности. Вдохнув, она практически полностью погрузилась под воду, лишь очертания окруженного водой лица с голубыми, яростно сверкающими глазами остался на поверхности. Замерев так, Настя пережидала, пока зародившееся в душе глухое раздражение уляжется до конца. Как бы она ни боялась и как бы ни желала остаться безучастной, но отрицать того, что ее с каждым днем все больше и больше тянет к Дмитрию, не могла. И никакие ледяные оковы не спасали.
Выйдя из ванной, она еще некоторое время потратила на то, чтобы просушить свои волосы. Потом, стараясь больше ни о чем не думать, забралась в постель и свернулась компактным клубочком. Подтянув одеяло повыше, полностью спряталась под ним. Словно это могло дать хоть мнимую, но все же защиту от всего происходящего за пределами ее маленького мирка. Защиту от совсем не сказочных угроз сказочного мира!
Уже находясь на грани сна и яви, девушка почувствовала, как край одеяла откинули в сторону, а к ее волосам осторожно прикоснулись. Легкий поцелуй в висок, и Настя окончательно уснула.
В этот раз кругом было довольно светло. Только свет этот, как и все, что окружало Анастасию, был серым, холодным и неприветливым. Подняв голову и посмотрев вверх, девушка увидела только неприветливые пасмурные облака, без малейшего проблеска неба. Вздохнув, осмотрелась по сторонам. Вокруг, насколько хватало глаз, все было или покрыто льдом, или же полностью состояло изо льда. Земля, горы, деревья, кусты Здесь даже были ледяные фигурки разнообразных животных!
«Целый мир, навеки замерший в ледяном воплощении К чему бы это?»
Осторожно ступая по скользкому насту, девушка с любопытством осматривалась. Некоторые растения имели столь причудливую форму, что трудно было понять, как кому-то пришло в голову создать такое. Некоторые цветы были очень красивыми. Глядя на них, оставалось только восхищаться умением мастера, создавшего такие чудесные скульптуры.
Стараясь не задеть хрупкие фигуры, Настя осторожно обошла их и приблизилась к странному на вид кусту. Он был довольно пышным, только листья имел необычной формы.
«Длинные, спиралевидные»
Они чем-то неуловимо напоминали девушке сережки берез. Протянув руку, она слегка качнула несколько листиков. Страха не было, лишь интерес. Раздавшийся мелодичный перезвон разбавил окружающую тишину.
Некоторое время Настя забавлялась тем, что раскачивала листики и слушала, как по-разному они звенят. Увлекшись этим занятием, она даже попыталась сыграть некоторые любимые мелодии.
Тебе понравился мир, который я создала? спросил за ее спиной девичий голос.
Забыв о том, что еще совсем недавно боялась поскользнуться, Настя резко обернулась. Перед ней, как и в прошлый раз, стояла она сама. Вот только кожа «собеседницы» была белой, как снег. Такими же были волосы, губы и ногти. А уж полностью белые глаза, без какого-либо намека на зрачок