Пойдем, сказала Кэт и, схватив Энн за руку, потащила за собой. Джейн не отставала.
Вот черт, оглянувшись, шепнула Джейн. Сестры Болтвуд следуют за нами.
Пойдем к иве, произнесла Кэт. У Энн глаза были по-прежнему на мокром месте. Чтобы успокоиться, ей надо было облегчить душу, и как раз там, под ивой, они обычно рассказывали друг другу свои секреты.
Подруги свернули за угол и, двигаясь по узкой тропинке вдоль каменной ограды до ступеньки, перебрались через стену, ловя на себе ленивые взгляды коров, краем поля пошли к деревянному мосту через речку, на противоположном берегу которой и росла та самая плакучая ива с могучим стволом. Усевшись под дерево Кэт по правую руку от Энн, а Джейн по левую девушки немного помолчали, слушая мелодичное журчание реки.
Ну, давай, Энн, рассказывай, сказала Кэт.
Она вытащила из кармана носовой платок и громко высморкалась.
Вы помните, что папа потащил меня на домашний праздник виконта Баннингли.
Да, кивнули Кэт и Джейн.
Они знали, что их подругу заставляют ездить на праздник, не считаясь с ее желаниями, еще за несколько недель до назначенного времени. Несколько месяцев назад Энн исполнилось двадцать шесть лет, и ее отец, спохватившись, стал отправлять дочь на балы в Лондон чуть ли не три раза в неделю. Услышав от «добрых людей», что Энн часами просиживает в библиотеке, читая в одиночестве, вместо того чтобы завлекать перспективных женихов в бальном зале, он начал ездить на светские рауты вместе с дочерью.
Энн шмыгнула носом, заморгала, но, так и не справившись с собой, смахнула слезу.
Как же я ненавижу эти сборища! Мужчины все ужасно скучны. Они могут говорить лишь о лошадях и охоте, а если у них имеются титул и деньги, а у большинства есть либо то, либо другое или то и другое вместе, они превращаются в несносных снобов. Мужчины так уверены в собственной неотразимости, что не представляют, как можно ими не восхищаться, не вздыхать томно, слушая каждое их слово, и не строить им постоянно глазки. Энн раздраженно смахнула прилипшую к щеке прядь. Рядом с ними чувствуешь себя лошадью на ярмарке, которой каждый заглядывает в зубы.
Да, тебе не позавидуешь, произнесла Кэт. Впрочем, в этом году Энн успела побывать на многих светских раутах, но еще никогда не возвращалась из Лондона в таком, как сейчас, состоянии. Один из этих несносных типов попросил у отца твоей руки?
Нет, ответила Энн и, горестно покачав головой, добавила: Все гораздо хуже.
О боже! побледнев, воскликнула Джейн. Неужели кто-то Но ведь твой отец постоянно находился рядом и мог предотвратить Она сочувственно погладила подругу по плечу. Кто-то из них покусился на твою девственность?
Да нет же, бог с тобой! Энн повела плечом, стряхнув руку утешительницы. Я себя в обиду не дам!
Так в чем же дело?
Не в чем, а в ком. Дело в папе. Энн снова начала плакать. Мой отец старый похотливый козел. В свои пятьдесят лет он возомнил себя двадцатилетним юнцом!
Кэт от удивления открыла рот. Джейн тоже.
Но я думала, что для этого он ходит к вдове Конклин, сказала Кэт.
Вдова Конклин женщина неопределенного возраста жила на окраине деревни. Она поселилась там еще до рождения Кэт и уже тогда, поговаривают, пользовалась популярностью у местных мужчин. Скорее всего мистера Конклина никогда не существовало, но, поскольку «вдова» была неизменно любезна и скромно держалась в тени, при этом не соглашалась развлекать женатых мужчин без разрешения их жен, деревенские женщины без особых жалоб мирились с ее присутствием.
Он к ней ходил, всхлипывая, подтвердила Энн, а теперь решил, что влюбился. И хочет жениться вновь.
Ясно, промолвила Джейн и посмотрела на Кэт.
Ясно, промолвила Джейн и посмотрела на Кэт.
Но что она, Кэт, могла сказать? Опыта ни у нее, ни у Джейн в этом вопросе не было. Родители Кэт были, к счастью, вместе, а родители Джейн погибли в дорожной аварии, когда та была маленькой девочкой.
Может, твоему отцу нужна компаньонка, чтобы скоротать с ней старость? предположила Кэт. Наверное, ему одиноко.
Мать Энн умерла в год первого выхода дочери в свет. С тех пор миновало десять лет, но жениться барон решил только сейчас. Интересно, что на него нашло? Но кто их, мужчин, поймет!
Миссис Итон овдовевшая младшая сестра жены лорда Баннингли. И ей всего двадцать пять лет она на год моложе меня!
Кэт не представляла, что на это сказать. На ум приходили разные слова, но ни одного приличного. Джейн, судя по ее растерянному взгляду, находилась не в лучшем положении.
Папа хочет обзавестись наследником, а у миссис Итон уже имеется двое сыновей. Это ее первостепенное конкурентное преимущество.
А второстепенные тоже есть? поинтересовалась Джейн.
Полагаю, она довольно красивая, нехотя признала Энн, покраснев.
Я пытаюсь представить, как твой отец тебе обо всем этом говорит, и не могу, вздохнула Кэт. Барон любил поворчать и не отличался особым тактом, однако совершенно бесчувственным назвать его она не могла.
Ему не пришлось мне ни о чем говорить, все и так было понятно. Он весь праздник не сводил с миссис Итон влюбленных глаз.
Допустим. Но отвечала ли она ему взаимностью? Смотрела ли миссис Итон на твоего отца такими же влюбленными глазами? Если твой отец ее не привлекает, прости меня за прямоту, но барон и в самом деле годится ей в отцы Джейн, опомнившись, сделала вид, что закашлялась. То есть я хотела сказать, что барон несколько старше миссис Итон.
Энн скомкала платок, сжав руку в кулак.
Подозреваю, что она ищет дом для себя и своих сыновей и потому принимает ухаживания моего отца весьма охотно. Скажу больше
Кэт терпеливо ждала, пока Энн продолжит мысль, но Джейн ждать не стала:
Говори же!
Однажды дождливым вечером в Лондоне я зашла в библиотеку, спасаясь от докучливого внимания одного виконта, и увидела миссис Итон на коленях у моего папаши. Лиф ее платья был приспущен, корсет расшнурован, а юбки смяты.
«Ух, ты!»
Хочется надеяться, что у нее ничего с языка не сорвалось. Впрочем, и Джейн и Энн думали об этом то же, что и она, Кэт.
В общем, как вы сами понимаете, подытожила Энн, мне нужен этот дом.
Вернувшись в замок после развешивания объявлений, Маркус пригласил Эммета к себе в кабинет. Через несколько дней он сможет навсегда уехать из Лавсбриджа. Если успеет завершить все накопившиеся за время его отсутствия дела. Друзья правы. Даже самый лучший управляющий не заменит хозяина.
Ваша светлость, если соблаговолите взглянуть на этот отчет, то увидите, что дренаж на южном поле надо бы улучшить. Листок бумаги дрожал и трясся в руке Эммета, словно пойманная птица. Маркус уже пытался взять что-то непосредственно из рук старого управляющего, но у того от волнения руки начинали дрожать еще сильнее. Я могу поехать с вами и показать все на месте, если пожелаете, ваша светлость.
Спасибо, мистер Эммет.
Маркус опасался, что старик не сможет ехать верхом. Мисс Хаттинг была права: голова у Эммета светлая, и молодому впору завидовать, и знал он о замке и вверенной ему земле все, но вот тело
Наверное, для своего возраста восьмидесяти лет Эммет был еще крепок. Любой мечтал бы дожить до столь преклонных лет, передвигаясь на своих двоих. На своих двоих, но не в седле.
Я думаю, осмотреть поле необходимо, но, пожалуй, поеду сам. Раз уж он тут вынужденно застрял, можно провести время с пользой для дела.
Это было бы замечательно, ваша светлость.
Эммет едва не приплясывал в своем кресле от нетерпения. Неужели старику действительно хочется любоваться на какие-то там дренажные канавы?
Я очень рад тому, что вы проявляете интерес к земле, ваша светлость. Я никого не осуждаю и прекрасно понимаю, почему вам не хотелось навещать замок, но ваши арендаторы искренне желают видеть вас, хотя бы потому, что выплачиваемая ими рента идет в том числе и в ваш карман.
Эммет прав. Долг платежом красен.
Когда вы начали работать в замке, мистер Эммет? спросил Маркус, пристально глядя на управляющего.
Когда мне исполнилось двадцать лет, ваша светлость.
Значит, он должен помнить и мать его, и отца. Эммет может объяснить ему, есть ли хоть толика правды в россказнях миссис Баркер.
Но нужно спросить себя, желает ли он, Маркус, знать правду о своих родителях.
Сколько лет было моему отцу, когда вы приехали сюда, мистер Эммет?
Семь лет. А его сестре, вашей тете, двенадцать. Ни ваш отец, ни леди Маргарет, ваша тетя, не проводили здесь много времени. Герцогиня предпочитала жить в Лондоне.
Разумеется.
Такова жизнь, вздохнул Эммет.
Маркус взял со стола принесенный управляющим отчет и переложил его так, чтобы листок лежал ровно.
Когда мой отец достиг совершеннолетия, он стал больше интересоваться поместьем?
Маркус поднял голову и увидел, что Эммет хмурится. Лицо старика покрывал нездоровый румянец. Не зря он опасался задавать этот вопрос.
Ваш отец часто приезжал сюда, ваша светлость, но, боюсь, не для того, чтобы заниматься землей.
Маркус догадывался, какие именно дела гнали его отца сюда из столицы.
Я имел беседу с миссис Баркер сегодня утром, мистер Эммет.
Управляющий брезгливо скривился.
Миссис Баркер весьма неприятная особа.
Согласен.
Надо бы на этом поставить точку. К чему ворошить давно заброшенную навозную кучу? Но Маркусу не давала покоя мысль, что жители Лавсбриджа знают о его семье больше, чем он сам.
Она намекнула, что мой отец посещал Лавсбридж, когда у него возникала потребность в, так сказать, тесном общении с противоположным полом.
Маркус втайне надеялся, что неправильно понял эту миссис Баркер, но Эммет кивнул.
Да. Мне неприятно говорить вам об этом, ваша светлость, но ваш отец был повесой.
Эммет щадил сыновние чувства. Отец Маркуса был сластолюбцем и развратником. Потому что одно дело посещать столичных куртизанок и таких же светских развратниц, а другое дело развращать деревенских девушек, которые понятия не имели о правилах игры. К тому же он был хозяином этой земли, и девушки от него зависели. Ни стыда ни совести!
Судя по всему, склонность к разврату их, Хартов, родовая черта. Недоброе же наследство ему досталось! Его, Маркуса, дядя и тетя не могли не знать, что собой представлял его отец. Вероятно, что и Нейту многое известно со слов своих родителей. Может статься, что он, Маркус, единственный, кто до сих пор пребывал в неведении.
Но это несправедливо! Сын имеет право знать правду о своем отце. Если отец был негодяем, это может как-то объяснить отсутствие в его жизни матери
Нет, не нужно искать ей оправдание. Его нет и быть не может.
Да и не все ли равно, почему она бросила сына? Разве теперь это важно? Даже если бы его отец был святым, проклятие все равно убило бы его.