Чего ты хочешь? Не выдержал он первым и от меня отвернулся. На парапет опираясь, скользил взглядом по быстрой воде, по тусклым бетонным стенам канала.
Я люблю тебя. Проронила я те самые слова, которые давно в голове крутились, но всё никак не поддавались осознанию. Сказала и поняла, что стало легче. Впервые за все эти дни я действительно почувствовала себя легко.
Любишь? Усмехнулся он. Обидно и сухо. И насколько хватит этого твоего «люблю»? Месяц, два, полгода? Сдавленно смеяться продолжая, Литнер на меня оглянулся.
Может, и больше. Будто не замечая иронии в его словах, совершенно искренне отозвалась я, а он согласно кивнул.
Может. Какое-то скользко звучащее предположение выдохнул. А, может, и нет. Тут же добавил, заставляя меня криво улыбаться. И Алёна тоже любит.
Алёна? Кто это?
На этом Литнер не сдержался и рассмеялся в голос. Смех получился вызывающим и злым.
Невеста моя! Пояснил несмотря на абсурдность ситуации. Она тоже любит, Рит! Но тебя это, конечно же, не интересует, так?
Она не любит. Ей удобно. Возразила я. Впрочем, без особой уверенности и без желания в этом Литнера убедить. Общие цели, общие интересы. Знакомые тоже общие. Не брак, а союз. Её терминологию применила. Потом будет общий банковский счёт, общая кухня, тапочки, стоящие ровной чередой на обувной полке.
А ты хотела предложить что-то принципиально иное?
А я не ношу тапочки! Вызывающе ответила, не понимая, откуда этот вызов взяла, из каких глубин вытащила. Литнер смотрел на меня особенно долго. В итоге всем корпусом развернулся, напротив меня становясь, голову набок склонил, словно примеряясь.
Нет здесь никакой любви. Заключил в итоге и, не чувствуя за собой вины после подобного приговора, равнодушно и будто устало вздохнул. Каприз есть, прихоть, желание что-то и кому-то доказать. Только вот «что?» и «кому?» разобраться забыла. Думала, что всё в этом мире поддаётся твоим надутым губкам, слезливым глазкам? Однобокая улыбка заставила зябко поёжиться, но обхватывать себя руками, признавая слабость, я хотела меньше всего на свете. Что же, очень не хочется быть тем, кто тебя разочарует, но это действительно не так. Я не буду делать то, чего тебе так хочется! Я не буду идти у тебя на поводу только потому, что ты считаешь меня виноватым в собственных бедах! Хочешь ломать свою жизнь ломай! Меня только в это не впутывай Тоном вроде как просил, а на деле давал понять, что приказывает.
Не буду. Как и всегда, совершенно честно заверила я.
Любит она!.. Брезгливо хмыкнул мужчина, отчего-то уходить не спеша. Любовь делает людей счастливыми, заставляет глаза светиться. Ты похожа на счастливую? А я, я счастлив? Нет? Что молчишь?! Обвинительно выкрикивать принялся и, верно, едва себя сдерживал от того, чтобы хорошенечко меня не тряхануть. Иди домой, Рита. Неодобрительно головой покачал. Иди домой и займись чем-нибудь действительно полезным.
Хорошо.
Наплевав на любые предрассудки, на то, что Литнер подумает наплевав, я всё же вжала голову в плечи и к парапету подалась, практически равнодушно принимая холод металла. Глаза закрыла, пытаясь сосредоточиться на чём-то очень-очень важном, вот только ничего подобного во всём своём существовании разглядеть не смогла.
Не буду. Как и всегда, совершенно честно заверила я.
Любит она!.. Брезгливо хмыкнул мужчина, отчего-то уходить не спеша. Любовь делает людей счастливыми, заставляет глаза светиться. Ты похожа на счастливую? А я, я счастлив? Нет? Что молчишь?! Обвинительно выкрикивать принялся и, верно, едва себя сдерживал от того, чтобы хорошенечко меня не тряхануть. Иди домой, Рита. Неодобрительно головой покачал. Иди домой и займись чем-нибудь действительно полезным.
Хорошо.
Наплевав на любые предрассудки, на то, что Литнер подумает наплевав, я всё же вжала голову в плечи и к парапету подалась, практически равнодушно принимая холод металла. Глаза закрыла, пытаясь сосредоточиться на чём-то очень-очень важном, вот только ничего подобного во всём своём существовании разглядеть не смогла.
Ты давно здесь? Я дёрнулась, на звук оборачиваясь.
Я думала, ты ушёл Пропустила сквозь себя неудержимую дрожь от непонятного облегчения, но быстро справилась и сглотнула, всё лишнее отпуская.
И почему в таком виде?
Выразительно посмотрел Литнер на не по сезону лёгкую толстовку, на широкие штаны, на кроссовки.
Я справлюсь. Ответила невпопад, но он это проглотил и, чему-то отстранённо кивнув, к пешеходному переходу направился.
Ты скажешь отцу? Испугалась я, а Литнер обернулся и с явным раздражением выкрикнул:
Нет! А должен? Зло скривился, опасно голову в плечи втягивая. Научись решать свои проблемы сама, милая! Посоветовал и на этом ушёл.
Из окна на восемнадцатом этаже он всё же выглянул. А через мгновение опустил жалюзи, не желая даже мысли допускать, что я могла здесь остаться. Легче мне действительно стало. И от своего признания, и от его слов. А ещё захотелось уехать. Непременно сегодня. Вот с этими обломанными крыльями, с несбывшимися надеждами, мечтами. Уехать далеко. Может, даже домой. Это сейчас казалось идеальным выходом. Совершенно правильным решением. Вот только бы надышаться напоследок
Я так и стояла, плотно прижимаясь к чугунным фигурным перилам, разглядывая разрушенную паутину следы не так давно ушедшего бабьего лета. Порой взгляд нехотя сползал на мутную воду, на ленивую волну, на людей, что с другой стороны канала вот так же бесцельно наблюдали за неизменной картиной. Почему-то казалось, что думаем мы сейчас об одном и том же. Или об одном и том же не думаем
Ноги едва не подкосились, когда на плечи обжигающим теплом упало серое пальто с тем самым запахом, который сейчас отчего-то казался родным. И сердце биться перестало, когда сильные руки крепко прижали к мужской груди, надёжно удерживая с боков.
Какого чёрта С болью выдавил он из себя слова. Какого чёрта ты всё это делаешь?! Прокричал, оглушая, и будто в панике принялся меня ощупывать. Лицо, шею, от холода потерявшие чувствительность руки. Неужели ты ничего не понимаешь, не видишь, не чувствуешь?.. Внимательно вглядываясь в моё лицо, нахмурился Литнер.
Он говорил, вероятно, ответ услышать хотел, а я лишь во все глаза смотрела, понимая, что пропала, что потерялась. Уже давно и, скорее всего, безнадёжно, но лишь сейчас, почувствовав желанную отдачу, поверила. Себе и чувствам.
Не хочу понимать. Пробормотала я, а сама, будто школьница нецелованная на его губы смотрела, зная, чего он хочет, что может дать.
И в этом вся ты. Отчего-то улыбнулся Литнер, по щекам меня погладил, уверенно их горячими ладонями сжимая.
Ты не должен был приходить. Не понимая, что делаю, пожаловалась я, а, может, обвинила, припоминая тот самый момент, когда ненависть сменилась до этого неизведанным чувством странной привязанности. Ни тогда, ни сейчас.
Не должен. Проговорил он хоть и виновато, однако нависал надо мной вполне ощутимо.
Но тебе плевать на правила, а, значит, плевать и мне. Задрожала я, силу в его руках почувствовав, ведь они больше не обнимали, а, точно свою собственность, жадно стягивали, причиняя ощутимую боль.
Так нельзя. Неодобрительно покачав головой, Литнер, дразня, к моим губам подался, но не поцеловал. Это портит людей. Доверительно прошептал, а я кулаки сжала, правила его игры не принимая.
Ты испортил! Ударила руками в грудь, но оттолкнуть не пыталась.
Тогда мне и расхлёбывать.
Но как?..
Как? Я тебе потом расскажу. Только на один вопрос ответь: уверена, что тебе это нужно?
Как? Я тебе потом расскажу. Только на один вопрос ответь: уверена, что тебе это нужно?
Точно не нужно. Твёрдо и на удивление здраво расценила я ситуацию. И юлить не стала. Литнер жёстко ухмыльнулся, глаза его азартно заблестели. Но разве это причина, чтобы сейчас отступать?
Отчего-то мне кажется, что мы никогда не сможем договориться с тобой, котёнок.
Вдруг показалось, что его хватка ослабла, и я сама в его пиджак вцепилась, удержать пытаясь.
Это плохо?
Очень. На мою хватку глянув, Литнер чуть фривольно улыбнулся. Это создаст много проблем. А кто из нас любит проблемы?
Тебе не удастся меня запугать, слышишь?! В нелепой попытке мужчину тряхануть, я кулаки, которыми за пиджак держалась, сильнее сжала. И медлить не смей! Встала на цыпочки, на что Литнер самодовольно ухмыльнулся.
А я и не собирался тебя целовать. И твоим прихотям потакать не намерен. Как моё лицо каменеет, наблюдал молча, с интересом. Как? Нравится? Уточнил с вызовом, с провокацией в голосе.
И пришёл ты сейчас вовсе не потому, что так сильно мне нужен, верно?
Верно. Я тоже эгоист. Я тоже люблю себя куда больше, чем кого-либо. И сейчас у тебя есть последняя возможность
А я очень замёрзла! Поторопилась я Литнера перебить, и он меня услышал. Не слова и не факты крик души услышал и язвить перестал. На руки меня схватил и к машине отнёс.
И только устроившись в уютном салоне, я окончательно прочувствовала, насколько продрогла. Жалась к мужчине, забывая о приличиях, о стеснении, о его мнении на этот счёт. Устроила голову на его плече, практически незаметно губами к шее, к пульсации на ней прикасаясь, а потом вдруг поняла, что не оттолкнёт и, расслабившись, глаза закрыла, полностью доверяя.
Глава 21
Это баня? Неуверенно обернулась, а Литнер вперёд меня подталкивая, неторопливо впечатлениями делился.
Не хочу, чтобы завтра утром ты проснулась с воспалением лёгких. А ещё, как эгоист, обожаю тешить собственное самолюбие. Вот сейчас одному только похвастаюсь, какая у меня молодая любовница, а завтра вся тусовка будет знать об этом.
В дверях приглашающий жест сделал, вперёд пропуская.
Ты обидно врёшь. Пытаясь ему той же уверенностью отплатить, выговорила я. Но дрожащий голос меня выдавал. И глаза, которые таращила, выдавали тоже.
Не позволяя идти дальше, мужчина меня к своей груди прижал и с несвойственным ему страстным шёпотом проговорил.
Наверно, в первую очередь хочу убедить в этом себя.
Выговорил и отпустил. Не обменявшись и парой слов, с администратором расплатился. Вглубь коридора меня повёл, а уже там, в отдельном помещении на замок закрывшись, вздохнул глубоко, ответ принять готовясь. Я не заставила ждать, пытаясь в ситуации разобраться, непривычно даже для самой себя взвизгнула. Без претензии и упрёка, но настолько наивно и глупо