Что
Не обращай внимания, повторил он, и вот уже он снова ее целует, а то непонятное, что его вдруг потревожило, исчезло, растаяло, как не бывало. Нова дрожала, ошеломленная прикосновениями. Их было так много сразу Его губы. Рука перебирает ее волосы, другая обнимает ее. Она полулежала на его коленях, чувствуя, как бьется его сердце и его губы, великие небеса, его губы
И все же, как ни хотелось ей забыть обо всем и безоглядно отдаться счастью, внутренний голос проснулся, зашептал, напоминая, зачем она здесь.
Адриан положил ей ладонь на затылок. Прижимаясь к ней, Нова откинулась, плечи легли на подлокотник дивана. Она зажмурилась, пытаясь заглушить голос, забыть обо всем, поверить, что в целом мире больше нет ничего. Только Адриан Эверхарт и его магические прикосновения.
Но ничего не получалось голос неустанно звучал в голове, он будил, настаивал, напоминал: то, что здесь не реальность. Это не ее мир, и ей никогда не стать его частью. Адриан Эверхарт не для нее, и ей совершенно точно не суждено быть с ним.
Хотя настойчивый голос затихал на фоне происходящего с ней, заглушенный биением сердец, усмиренный жаром его губ, касанием его рук и тогда слышался другой голос, более робкий. Он пытался привлечь ее внимание с тех самых пор, как она впервые встретила Адриана, увидела его искреннюю улыбку, и у нее екнуло сердце.
Почему нет?
Почему ей здесь не место? Почему нельзя остаться? Она может просто не возвращаться туда, никогда. Может оставить себе имя Новы Маклейн, Отступницы, и носить его всю оставшуюся жизнь. Никто ничего не узнает. Это может стать реальностью.
Она крепче поцеловала Адриана, он что-то прошептал в ответ. Если бы только она могла сжать его в объятиях крепко-крепко Продлить это мгновение навсегда
Бабах. Бабах.
Нова распахнула глаза. Адриан ничего не заметил, его пальцы как раз добрались до обнаженной кожи на ее талии. Нова вздрогнула от прикосновения, от противоречивых желаний, раздирающих ее на части.
Тихий искушающий голосок, уговаривающий отступить, смолк, погребенный под стремительно нарастающим чувством вины. Нет, нет, нет. Выбрать Адриана значило бы предать Анархистов, предать Аса.
БАБАХ.
Выбрать Адриана означало бы лишить себя последнего шанса отомстить за Эви, за родителей.
Нова зажмурилась крепко, крепче прежнего, в надежде отгородиться от звука выстрелов, и к ней вернулась вновь обретенная ясность цели. Она не забыла, зачем пришла сюда. Зачем пришла на самом деле.
Она не смогла помочь родным, когда была им так нужна. Нельзя допустить, чтобы это повторилось.
Нова прижалась к Адриану, сгребла в горсть рубашку на его груди. Под веками закипали слезы. Она должна это сделать. Должна.
И если она не сделает этого сейчас же, то рискует забыть, почему это так важно.
Не отрываясь от Адриана, Нова направила свою силу в точку, где соприкасались их губы. Энергия прокатилась, как волна по песку, мягко и ласково, насколько возможно. Нова давным-давно не старалась сделать свою силу такой нежной. С тех пор, как погрузила в сон сестренку много лет назад.
Но действие силы осталось таким же стремительным.
Адриан безвольно скользнул пальцами по ее волосам. Руки обмякли. Голова упала на плечо, поцелуй прервался, и Адриан сполз на диван, прижав Нову к подушкам. Его дыхание, минуту назад такое же лихорадочно-прерывистое, как у нее, выровнялось.
Нова перевела дух.
Она смотрела в потолок, ничего не видя из-за слез. Она помедлила, запоминая его тепло. Их тела переплелись ее нога, согнутая в колене, лежала у него на бедре, его руки на ее лопатках. Она гладила его по голове, и было так легко представить, как хорошо, идеально все могло бы быть, окажись это правдой. Ничего особенного мальчик и девочка, обнимаются, целуются, засыпают друг у друга в объятиях. Все просто, без проблем.
Если бы только
А сейчас надо высвободиться. Нова двигалась медленно, хотя знала, что не разбудит его. Она сползла с дивана, а Адриан тут же перевернулся на другой бок, устраиваясь поудобнее. Щекой он прижался к подушке, так что съехали очки.
Нова бережно сняла их с Адриана. Сложила дужки и положила очки на журнальный столик, потом сняла с кровати одеяло и укрыла его. Вчера, когда она уснула, он сделал то же самое, подумала Нова. Задержался ли он, любуясь ее спокойным лицом, как она сейчас? Хотелось ли ему поцеловать ее во сне, как хочется сейчас Нове? От прерванного поцелуя губы до сих пор покалывало.
Но Нова точно знала, что Адриан никогда не воспользовался бы ситуацией, а значит, и она тоже не станет.
Она привела в порядок одежду и внимательно осмотрела комнату. Она не знала наверняка, сколько времени в ее распоряжении. Такое мягкое истечение энергии не могло вызвать долгого сна, да и сама ее сила в последнее время изменилась. Стала немного слабее после происшествия в карантине Макса.
Но час, даже два у нее в запасе есть наверняка. Этого должно хватить.
Где же он хранит медальон?
Нова заглянула под кровать, обшарила ящики стола, не обнаружив ничего, кроме давно устаревших электронных игр, сломанных цветных карандашей и набора для тату. Нова предположила, что он нужен Адриану для одного из художественных проектов. Она просмотрела коллекцию видеоигр, сунула нос в шкаф, полки которого были завалены футболками, носками и трусами и долго после этого не могла выбросить из головы образ Адриана в черных хлопковых боксерах.
С горящими щеками она отошла к книжной полке в углу. Там, между коллекцией комиксов и набором фигурок персонажей из «Убийственной Парочки», была втиснута пачка потрепанных блокнотов для рисования. Книги неплохое место для тайника, решила Нова. Сама она в детстве ухитрялись спрятать целый химический набор, вырезав страницы из толстенного географического словаря.
Схватив пачку альбомов, она стала торопливо их пролистывать, но почти сразу ее работа застопорилась: перед ней словно открывались страницы настоящих, печатных книг с профессиональными, потрясающими рисунками. Городские пейзажи, портреты, а потом страница за страницей какие-то странные, непонятные символы. Одни напоминали туго закрученные пружины или завитки волос, другие были похожи на языки пламени. Невозможно было представить, о чем думал Адриан, когда рисовал их. Дальше шли эскизы и наброски для настенной росписи в соседней комнате.
Нова захлопнула последний альбом и вернула их на полку.
Медальон где-то здесь, в доме. Должен быть. Адриан ни за что бы его не отдал
Она задохнулась.
Ну конечно. Конечно, отдал бы, но только одному человеку. Он же так ей и сказал. Первым мы должны дать эту возможность Саймону.
Отдышавшись, Нова отошла от книжной полки и, крадучись, обогнула диван. Она старалась не поднимать глаз на Адриана, боясь, что не устоит перед искушением снова свернуться рядом с ним калачиком и выбросить задание из головы. Если такое случится, у нее просто не хватит сил противиться.
Упрямо расправив плечи, она зашагала вверх по лестнице.
Глава тридцать четвертая
В прихожей Нова остановилась и прислушалась. Снизу доносилась тревожная музыка саундтрек фильма. Наклонив голову набок, она постояла так несколько минут и по шуму льющейся воды догадалась, что наверху кто-то принимает душ.
Нова уверенно направилась к дубовой лестнице. Старые деревянные ступеньки скрипели под ногами.
Поднявшись, она увидела слева от себя двустворчатую дверь. Должно быть, хозяйская спальня, решила Нова. Внутри кто-то ходил, негромко насвистывая. Душ шумит в той же стороне, заметила Нова впрочем, когда вода бежала по трубам, казалось, будто гудит весь дом.
Справа от лестничной площадки был коридор, и Нова повернула в него.
За первой дверью скрывался шкаф для постельного белья.
Открыв вторую, она удовлетворенно улыбнулась.
Кабинет.
Нова юркнула внутрь, не затворив двери полностью, а оставив щель чтобы услышать, если в коридор войдут.
Нова не сомневалась, что во время ужина артефакта на Саймоне не было. Если Адриан уже успел отдать Амулет Жизни отцу, тот, скорее всего, хранит его или у себя в спальне, или в офисе, в штабе Отступников. Вряд ли сейчас у нее получилось бы обследовать одно из этих мест.
Но, по крайней мере, раз уж она здесь, в домашнем кабинете, можно провести небольшой обыск вдруг наткнется на что-нибудь полезное. Главное терпение. Нова надеялась, что оба члена Совета вскоре уснут, причем обойдутся без ее помощи.
Но, по крайней мере, раз уж она здесь, в домашнем кабинете, можно провести небольшой обыск вдруг наткнется на что-нибудь полезное. Главное терпение. Нова надеялась, что оба члена Совета вскоре уснут, причем обойдутся без ее помощи.
Она приблизилась к массивному письменному столу с кипами бумаг, одна из которых соскользнула на клавиатуру. Сняв с одной стопки несколько документов, Нова просмотрела первый, запомнила тему и потянулась за следующим. Так она пролистала все стопки в надежде наткнуться на что-то важное. Но документы в основном оказались законопроектами, которые Совет рассматривал или уже принял. Социальные проекты. Планы строительства. Торговые соглашения с другими странами.
Нова перешла к ящикам стола. Один из них был забит статистическими таблицами и отчетами по уровню преступности в разных странах. Сверху лежал список городов мира, в которых действовали филиалы организации Отступников.
Это был очень длинный список.
Отложив лист в сторону, Нова повернулась к стоящему у стены шкафу с документами. Внутри оказались пухлые папки с планами и чертежами здания штаба и прочей собственности Отступников, со всеми деталями, от системы аварийной сигнализации до разрешения на установку лифтов. Ничего о шлеме. Ни слова об Агенте N. И тем не менее такие полезные сведения тоже на дороге не валяются.
Нова выбрала несколько документов, которые хотела просмотреть внимательнее, и положила рядом со списком отделений Отступников за границей.
Она продолжала поиски, чувствуя, что отпущенное время неумолимо уходит а с ним тают и шансы на удачу.
Очередь дошла до встроенных в стену книжных шкафов. Нова пробежала глазами по корешкам толстых томов руководства по праву, политические манифесты, опубликованные задолго до Века Анархии. На нижней полке несколько альбомов с фотографиями. Нова не дала волю любопытству, хотя ей очень хотелось увидеть детские фото Адриана, и вместо этого вытащила картонную коробку. Подняла крышку и остолбенела.
Из коробки на нее смотрело чудовище.
Прерывисто дыша, она сдвинула крышку в сторону. На листе бумаги, лежащем сверху, неистовыми, яростными штрихами черного карандаша была изображена тварь. Бесформенная тень тянулась во все стороны до краев листа, и лишь в одном месте зияло белесое ничто там, где должны быть глаза.