Поехали со мной, говорит он, медленно двигаясь вперед, а потом назад. Пытка. Пожалуйста, Миа. Только на лето.
Я отрицательно качаю головой, не в силах найти слова, и он стонет от разочарования и наслаждения, медленно двигаясь внутри. Я не дышу, просто не могу вздохнуть, забываю о том, что мне надо дышать, и обхватываю его ногами, чтобы он мог войти глубже, чтобы я могла почувствовать его всего, везде. Его член тяжелый, большой и твердый настолько, что, когда он входит в меня глубоко и его бедра касаются моих, это почти больно. Он заставляет меня задыхаться, чувствовать, как будто в моем теле недостаточно места для него и воздуха одновременно. Но при этом никогда и ничто не доставляло мне такого удовольствия.
Я бы сказала ему, что изменила свое решение и поеду с ним, если бы могла найти слова, но он заводит мои руки за голову и начинает двигаться, и это ощущение не похоже ни на какое другое. Ни на какое другое.
Мне больно, но так невыносимо сладко, что я даже немного страшусь мысли, что это когда-нибудь закончится.
Он нежно разогревает меня, глаза его не отрываются от моего лица, когда он медленно выходит из меня, а потом еще медленнее входит обратно, накрывая своими губами мои. Но когда я касаюсь языком его зубов, он вдруг подается вперед, резко и неожиданно, и я слышу свой собственный сдавленный вздох, и это словно разбивает какую-то преграду внутри него. Его движения сильные, но плавные, при этом он слегка вращает идеальными бедрами.
Я не знаю точно, сколько раз и сколько времени мы занимались сексом прошлой ночью, но он, видимо, хорошо представляет, что именно мне нужно, и ему, кажется, нравится доставлять мне удовольствие. Он поднимается на локтях, опираясь на колени между моих сплетенных ног, и я заранее знаю: когда я кончу, это будет нечто, чего я никогда раньше не испытывала.
Я слышу его прерывистое дыхание и свои собственные резкие выдохи. Слышу, как хлопают его бедра по моим и как он звучно входит и выходит.
Мне не нужны его пальцы, не нужны мои пальцы, не нужны никакие игрушки. Мы идеально подходим друг другу. Его кожа скользит по моему клитору снова, и снова, и снова.
Лола была права, когда иронизировала насчет моего секса с Анселем. Это действительно миссионерская поза, и зрительный контакт тоже присутствует, но это совсем не то, что она имела в виду. Я представить себе не могу, что могла бы не смотреть на него, это все равно что пытаться заниматься сексом, не касаясь друг друга.
Наслаждение, словно вино, поднимается по моим ногам, превращаясь в румянец, который разливается по моим щекам и груди. Я боюсь, что это закончится, что я потеряю это ощущение, что я предвкушаю что-то, чего не бывает в природе. Но Ансель двигается все быстрее и сильнее, так сильно, что ему приходится держать меня за бедра, чтобы я не упала с кровати. Глаза его не отрываются от моих полуоткрытых задыхающихся губ и груди, которая подпрыгивает в такт его движениям. То, как он трахает меня, заставляет мое маленькое хрупкое тело испытывать такое наслаждение, какого я и представить в себе не могла.
Я хочу сказать ему, что схожу с ума, но не могу вымолвить ни слова, могу только кричать: «Еще! Да! Да! Да! И да!»
Капли пота падают с его лба на мою грудь и катятся вниз по шее. Он так старается, так сдерживается, он ждет меня, ждет меня, ждет меня. Мне нравится это выражение сосредоточенности и решительности на его лице, на его прекрасном лице, и я чувствую, что кончаю.
Я падаю, и через секунду по моему телу растекается тепло.
Он видит, что это произошло. Смотрит на меня с облегченной улыбкой и торжеством в глазах. Оргазм обрушивается на меня с такой силой и мощью, что я больше не я. Я отчаянно прижимаю его к себе, стараюсь врасти в него, руками хватаю его за ягодицы, чтобы он вошел как можно глубже. Я отчаянно извиваюсь под ним, умоляю, кусаю его за плечо, развожу ноги так широко, как только могу.
Он видит, что это произошло. Смотрит на меня с облегченной улыбкой и торжеством в глазах. Оргазм обрушивается на меня с такой силой и мощью, что я больше не я. Я отчаянно прижимаю его к себе, стараюсь врасти в него, руками хватаю его за ягодицы, чтобы он вошел как можно глубже. Я отчаянно извиваюсь под ним, умоляю, кусаю его за плечо, развожу ноги так широко, как только могу.
Моя страсть раззадоривает его. Я слышу, как простыни съезжают с матраса под нами и сбиваются за моей спиной, и он держится за них для устойчивости, двигаясь так сильно, что изголовье кровати бьется о стену.
О, стонет он, ускоряя ритм, и утыкается лицом в мою шею. Сейчас, сейчас, сейчас.
И присасывается к моей шее, а плечи его содрогаются в сладкой муке, когда он наконец кончает. Я глажу руками его спину, чувствуя напряженные мышцы, провожу по позвоночнику, пока он все еще глубоко во мне. Изогнувшись, я прижимаюсь к нему, чтобы чувствовать его кожу на моей, чтобы мой пот смешался с его потом.
Ансель приподнимается на локтях и наваливается на меня, все еще пульсируя внутри, гладит ладонями мое лицо и волосы.
Это слишком хорошо, говорит он мне в губы. Это так хорошо, Сериз.
Затем он просовывает руку между нами, чтобы снять презерватив, стаскивает его и кидает, не глядя, в мусорную корзину около прикроватной тумбочки, откидывается в изнеможении на постель рядом со мной, проводит левой рукой по лицу, а потом кладет ее на влажную от пота грудь, прямо под сердце. Я не могу не смотреть на золотой ободок кольца на его пальце. Его живот сжимается и расслабляется при каждом вздохе и выдохе.
Пожалуйста, Миа.
Я снова борюсь с искушением согласиться и выкрикиваю:
Я не могу!
Он закрывает глаза, и сердце мое сжимается при мысли, что я больше не увижу его.
А если бы мы не напились и не сошли с ума если бы не поженились ты бы поехала со мной во Францию? спрашивает он. Просто в путешествие?
Не знаю.
Но на самом деле ответ другой: я бы могла. Мне пока не нужно уезжать в Бостон, я планировала сделать это, но только потому, что мне нужно освободить комнату в кампусе, а проводить лето в родительском доме я не хочу. А лето в Париже после окончания колледжа это именно то, что нужно девушке моего возраста. С Анселем, в качестве любовника, может быть даже в качестве соседа, это было бы грандиозное приключение, потрясающая поездка. Совсем другое дело, чем если поехать к нему на лето в качестве его жены.
Он улыбается с легкой грустью и целует меня.
Скажи мне что-нибудь по-французски. Я слышала его французский уже тысячу раз, когда он бывает близок к оргазму, но это первый раз, когда я прошу его об этом сама, не зная, зачем и почему. Это кажется опасным: из-за его рта, голоса, его акцент похож на горячий шоколад.
Ты знаешь французский? Хоть что-нибудь?
Кроме «Сериз»?
Его глаза скользят по моим губам, и он улыбается.
Кроме.
Fromage. Château. Croissant[5].
Он повторяет за мной «Croissant» с тихим смешком, и когда он его произносит, это слово звучит совершенно иначе. Не знаю, как должно оно звучать, но в его исполнении оно звучит так, что мне немедленно хочется снова затащить его на себя.
Ладно, в таком случае я тебе скажу. Je nai plus désiré une femme comme je te désire depuis longtemps. Ça nest peut-être même jamais arrivе[6]. Он откидывается назад и наблюдает за моей реакцией, как будто это шифрованное послание и я должна его разгадать. Est-ce totalement fou? Je men fiche[7].
Мой мозг не в состоянии перевести это, а вот тело, похоже, прекрасно понимает, что он сказал что-то очень личное.
Могу я спросить кое-что?
Он кивает.
Почему ты просто не хочешь аннулировать брак?
Он криво усмехается, в глазах его появляется лукавство.
Потому что ты записала это в наши брачные клятвы. Мы оба обязуемся до осени не расторгать брака.
Несколько долгих секунд я прихожу в себя от шока. Я умею быть убедительной и требовательной, тут не поспоришь.
Но это же не настоящий брак, шепчу я и делаю вид, что не вижу, как он слегка морщится в ответ. Разве эта клятва имеет значение, если мы все равно собираемся нарушить все остальные, например, «пока смерть не разлучит нас»?
Он разворачивается и садится на край постели, спиной ко мне, ссутулясь и прижав руки ко лбу.
Я не знаю. Я стараюсь не нарушать данных обещаний. Все это для меня очень странно и дико, пожалуйста, не думай, что я понимаю, что происходит и что нам делать дальше, только потому, что я уверен относительно одного конкретного пункта.
Я тоже сажусь рядом с ним и целую его в плечо:
Мне кажется, я понарошку вышла замуж за по-настоящему хорошего парня.
Он смеется, а потом встает и уходит.
Я понимаю, что ему нужна дистанция, и чувствую слабый укол боли под ребрами, там, где сердце.
Вот и все.
Теперь мне нужно уйти.
Он одевается и стоит у двери в ванную, глядя, как я натягиваю одежду. Я надеваю трусики, и они все еще влажные от меня, от его губ, но только теперь они еще и холодные. Я бросаю их на пол, надеваю лифчик и платье прямо так и сую ноги в шлепанцы.
Ансель молча протягивает мне телефон, и я забиваю свой номер. Когда я возвращаю его, мы стоим, словно ждем чего-то, не сводя глаз друг с друга.
Я тянусь за сумкой, вынимаю из нее жвачку, но Ансель быстро подходит ко мне и берет мое лицо в ладони.
Не надо, наклоняется он ко мне и присасывается к моим губам, что ему, похоже, очень нравится. Ты сейчас на вкус как я. А я как ты. Он облизывает мой язык, губы, зубы. Мне так это нравится. Пусть так останется, хотя бы ненадолго.
Его губы медленно двигаются вниз по моей шее, он покусывает мои ключицы и опускается ниже, туда, где соски натягивают ткань платья. Он сосет и лижет их, втягивая в рот прямо вместе с тканью, пока она не становится влажной. Платье черное, поэтому никто не заметит этого, но я буду чувствовать прохладу его поцелуя даже после того, как выйду из комнаты.
Больше всего мне хочется снова лечь с ним в постель.
Но он стоит неподвижно и внимательно изучает мое лицо:
Веди себя хорошо, Сериз.
До меня только сейчас доходит, что мы же женаты и я, значит, буду изменять мужу, если в это лето окажусь в постели с другим мужчиной. А мысль о том, что какая-то другая женщина может получить его в свое распоряжение, заставляет мой желудок болезненно сжаться. Мне очень не нравится эта мысль, и я вглядываюсь в его лицо, чтобы понять, чувствует ли он то же самое.
И ты, говорю я ему.
Глава 6
ТЕПЕРЬ Я ТОЧНО ЗНАЮ, что означает выражение «дрожат колени», потому что с трудом могу доползти до машины, ноги меня не слушаются. У меня было трое мужчин до Анселя, но даже с Люком секс никогда не был таким. Таким страстным, и открытым, и честным, что даже сейчас, когда Анселя нет рядом и страсть утолена, я понимаю: я позволила бы ему делать со мной что угодно.