Слушай. В моей памяти всплывает нужное воспоминание. Она не разговаривает со своей бывшей лучшей подругой, с которой дружила с пятого класса, потому что та выбрала ту же самую песню для своего первого танца на свадьбе, что и она!
Харлоу делает паузу.
Так, давай еще примеры, с этой мне все более-менее ясно.
Серьезно? Я отвожу телефон подальше от уха и смотрю на него так, словно Харлоу может увидеть мое сомнение. Через тысячи километров. И пожалуйста, не переживай, Харлоу, ни Лола, ни я не выберем песню Селин Дион.
Я понимаю, что ты издеваешься, но она великолепна. А ее концерт? Вы же даже не дали мне начать!
Я вздыхаю.
Окей, так вот еще пример Я копаюсь в памяти, перебирая кандидатуры. Можно рассказать о бариста, молчаливом Ри, которого я про себя называю Репеллентом, но тут я вспоминаю о самом странном в Симоне. Сосимон говорит «ДЖ» на все. Ну, как
Подожди, перебивает она меня. Что еще за ДЖ?
Долбаная жизнь.
Вау! Здорово, отзывается Харлоу. А что, люди используют это выражение в разных случаях? Не только в предложениях «у меня рак» или «меня переехал трактор»?
Вот именно, киваю я. Она просыпала мелочь ДЖ. Плеснула немного кофе себе на руку ДЖ. Сломала ноготь, и клянусь, я не шучу! ДЖ. А улицы этого города они безумны. Повсюду машины несутся с бешеной скоростью, но при этом пешеходы стоят себе посреди улицы с таким видом, типа «Моя жизнь прекрасна, ничего страшного, если она закончится прямо здесь и сейчас».
Харлоу прыскает на том конце провода, и мне становится тепло от этого, мой мир как будто снова становится больше.
А обед с бутылкой вина и четырьмя чашками эспрессо? спрашиваю я, хихикая. Почему бы и нет?
Звучит так, будто это мой город, говорит Харлоу.
Ты же была здесь, зачем я описываю тебе все это?
Потому что ты скучаешь по мне?
Я откидываюсь на спинку скамейки.
На самом деле скучаю. Очень.
Она молчит несколько секунд, а потом спрашивает:
А твой муж?
А, вот и оно.
Он хороший.
И все?
Ее голос становится чуть тише:
И это все, что ты мне скажешь? Тебя нет вот уже две недели, ты живешь с маленьким Адонисом, и все, что ты можешь сказать мне: «Он хороший»?
Я закрываю глаза и подставляю лицо солнцу.
Он очень милый, но он все время работает. А когда он дома, я примерно так же соблазнительна для него, как картонная коробка.
Ладно, а как насчет других друзей? Ты завела их себе? Горячих друзей. Ты понимаешь меня? спрашивает она, и я слышу улыбку в ее голосе.
Я хмыкаю.
Да нет. Ну, то есть, понимаешь, я здесь полторы недели, и большую часть этого времени меня тошнило. Я познакомилась с женщиной с нижнего этажа, она почти не говорит по-английски, но мы работаем над этим.
Заставь Анселя познакомить тебя с кем-нибудь, раз он все время уходит.
А я, знаешь, ни разу не слышала ни о каких его друзьях. Я задумываюсь на несколько секунд. Слушай, не сбивай меня с пути, мы слишком мало времени вместе, я даже не уверена, что хочу делиться с ним своими проблемами. Но это не странно? Как ты думаешь, это не странно, что он даже не упоминал о том, чтобы выйти куда-то вместе с кем-то еще?
Хм, ну либо у него в загашнике куча мертвых подружек, которых он пытается скрыть
Ха-ха.
либо он, как ты и сказала, слишком занят. Я помню, бывали времена, когда мы не видели маму неделями, потому что она все время пропадала на съемках.
Я вытягиваю ниточку из своей футболки, размышляя, смогу ли я перевести разговор на другую тему.
Да, думаю, ты права.
Или продолжает она, он мужчина и ему нравится представлять, что ты счастлива, разгуливая голой по его квартире целый день. И эта гипотеза кажется мне наиболее правдоподобной.
Я это учту.
Через несколько недель ты сядешь в самолет и улетишь оттуда навсегда. Наслаждайся свободой. Наполни свои дни вином и солнцем. Забудь обо всем с горячими французскими парнями. Хотя бы с одним.
В одну из ночей у нас был самый неудачный и неловкий секс в истории человечества. Я не могла перестать думать и думала все время. А в следующие три дня ничего. А я все время его хочу, хочу дотронуться до него. Это пытка какая-то.
Так и есть. Даже сейчас, когда я произношу это, я думаю о нежной коже его шеи, о том, как он нежно покусывает зубами, о чистых линиях его груди и живота.
Ну так выключи свою голову, советует она с драматическим русским акцентом. И удели немножко внимания его голове. Ну, если ты понимаешь мой намек.
Не понимаю, Шлюристка. Можешь объяснить? Его «голове»? Ты имеешь в виду его пенис? Давай-ка прекращай говорить намеками.
Не понимаю, Шлюристка. Можешь объяснить? Его «голове»? Ты имеешь в виду его пенис? Давай-ка прекращай говорить намеками.
Ладно. Скажи-ка мне вот что Почему в Вегасе было легко, а сейчас все изменилось?
Я не знаю. Я в задумчивости тру нос. Там я просто притворялась, что я такая девушка, которая ведет себя таким образом. Ну, отношения на одну ночь и секс без обязательств и все такое.
Она смеется:
Ну так стань снова этой девушкой.
Это не так просто, как кажется. Здесь все так странно. Как будто все загрузилось. «Мы должны заниматься сексом, потому что я очень привлекательна для тебя и мы женаты. Женатые люди занимаются сексом. Бип-буп-буп, перегрузка, перегрузка, отказ системы».
Ты ведь сейчас изображаешь робота, да?
Я смотрю на свою руку, вытянутую вперед, пальцы напряжены и соединены между собой.
Возможно.
На этот раз она смеется громче, а затем выпаливает:
Не будь ты такой невротичкой, тролль.
О, дружище, я обязательно подумаю об этом, дорогая Шлюристка. Я ведь могу просто притвориться менее нервной. Спасибо тебе огромное, теперь моя проблема решена!
Ладно-ладно, говорит она, и я как будто вижу ее лицо, вижу, как оно вытягивается и становится серьезным, ибо речь зашла о ее любимом предмете: о сексе. Вот предложение, которое может тебе подойти, Сахарок: купи костюм.
Я чувствую, как будто в небе открылась дверца и оттуда сверху мне на голову прилетела наковальня.
Или перчатка.
Закрываю глаза и вспоминаю Вегас как легко было быть игривой, а не серьезной. Делать вид, что я смелее, чем на самом деле. И тем утром, когда я использовала его руку как сексуальную игрушку. Тогда это тоже сработало. Быть кем-то другим, потеряться
Я чувствую, как эта мысль завладевает моим сознанием, расправляет крылья.
Игра.
«Что тебе больше всего нравилось в танцах? спросил он меня. И я ответила: Возможность быть на сцене кем-то другим. Не собой. Я хочу сегодня вечером другую жизнь».
И вот я выбрала эту другую жизнь, а сама сижу здесь и вяну.
Ну что, знаю я тебя или нет? спрашивает Харлоу, ее улыбка преодолевает все препятствия и тысячи километров над океаном и вырывается из трубки.
ДАЖЕ ПОСЛЕ ТОГО, как на меня снизошло озарение, что мне нужно притвориться кем-то другим, чтобы расслабиться, я все еще не знаю, как именно это нужно делать. Костюм сексуальное нижнее белье поможет? Или Харлоу думает, что я его надену, сброшу все, что меня сдерживает, и начнется шоу? Мой телефон постоянно вибрирует от ее сообщений, в них полно ссылок, и адреса находятся в районе Пляс Пигаль.
И разумеется, все они неподалеку от нашей квартиры, что наполняет этот план еще более глубоким смыслом и знаками судьбы. Ведь это не так сложно сделать, да, Харлоу? Жаль, что я не ты.
Непонятно, что именно я должна искать: все магазинчики темные и похожи на пещеры или, наоборот, сияют неоновыми яркими вывесками и выставляют на всеобщее обозрение манекены в каких-то малюсеньких кусочках тканей. Я иду по последнему адресу, который прислала Харлоу, спускаюсь вниз по узкой улочке, потом по другой. Сумеречные улицы тихие, почти пустынные, и я иду и иду мимо домов, пока вдруг не попадаю в крошечный дворик. И только в десяти ярдах внизу вижу маленький полуподвальный магазинчик с кожей, бархатом и кружевами в витрине.
Я как будто попала в Косой переулок.
Открываю дверь, и меня сбивает с ног аромат ирисов и шалфея, такой теплый и земной, что я немедленно расслабляюсь. Женщина внутри магазинчика выходит из-за прилавка и почему-то говорит мне: «Хэлло!» а не «Bonjour». На ней кожаный корсет, заметно приподнимающий грудь. Черные джинсы обтягивают ноги, а на ногах ярко-красные, как пожарная машина, кричащие пятидюймовые шпильки.
Вокруг разные игрушки: фаллоимитаторы и вибраторы, резиновые кулаки и наручники. В дальнем углу магазина полка с книгами и видео, а вдоль одной из стен развешаны костюмы разных цветов и на любой вкус и фантазию.
Вам нужен костюм? Носить или для игры? спрашивает она, заметив, что именно на костюмы я смотрю. И несмотря на то, что этот ее вопрос, произнесенный вслух, меня смущает, несмотря на то, что мой мозг всеми силами цепляется за ее милый акцент, с которым она произносит слово «костюм», я понимаю, что она имеет в виду. Потому что это именно то, за чем я сюда пришла.
Для игры, говорю я.
Для игры, говорю я.
В ее глазах появляется теплая улыбка, настоящая улыбка в крошечном магазинчике, спрятавшемся от огромного города.
Давайте начнем с того, что попроще, хорошо? Она идет к костюмам, которые я легко узнаю: медсестра, служанка, школьница, кошка. Я провожу рукой по костюмам, и у меня внутри от волнения начинает закипать кровь. А потом потом вы придете еще, когда он захочет чего-то большего.
Глава 11
Я ПРИХОЖУ ДОМОЙ, НАДЕЯСЬ, что Анселя еще нет. Бросив сумку на кухонный стол, я иду в спальню и достаю костюм из чехла. Когда он оказывается передо мной, я вдруг начинаю сомневаться. Продавщица измерила мою грудь, талию и бедра, чтобы точно вычислить мой размер, но есть опасения, что я не влезу в эту крошечную штучку.
Влезаю, но от этого оно не начинает выглядеть больше и солиднее. Боди и юбка из розового атласа, отделанного тонкой черной кожей. Лиф приподнимает груди и сдвигает их друг к другу, формируя такое декольте, какого у меня отродясь не было. Юбочка пышная и заканчивается гораздо выше моих колен. Когда я наклоняюсь, должны быть видны черные кружевные трусики. Я пристегиваю крошечный фартучек, надеваю маленькую наколку на голову, натягиваю розовые чулочки на ноги. Покачнувшись на тонкой шпильке, беру в руки веничек для пыли. И чувствую себя одновременно и сексуальной, и нелепой, если такая комбинация вообще возможна. Мой мозг никак не может выбрать между этими двумя состояниями. И дело не в том, что мне не нравится костюм, дело в том, что я не очень хорошо представляю, что подумает Ансель, когда вернется сегодня домой.