Таким образом, они двинулись спортивным шагом вперёд к намеченной цели. Но, не успев пройти и половины своего маршрута, они остановились, как вкопанные, наблюдая с противоположной стороны улицы необычное скопление народа в виде длинной очереди перед спонтанной торговой точкой. Эта точка состояла из большой закрытой машины с надписью на стенке борта: «Товары населению», импровизированного торгового прилавка в виде складного столика и симпатичной, ярко накрашенной молодой продавщицы, одетой в торговую униформу с фирменным значком на груди.
Георгий и Оля были очень заинтригованы этой самодеятельностью работников торговли в неустановленном месте и поэтому решили узнать, чем же это государственная торговля так могла заинтересовать народ под забором строительства очередного девяти этажного дома с нависшим над народом башенным краном. Перейдя улицу, Георгий и Оля на всякий случай тоже заняли очередь, продолжая наблюдать за поведением «королевы прилавка», которая в это время ловко ловила вылетающие из закрытого кузова машины мешки с товаром и опускала их на землю.
Подойдя поближе к прилавку, Георгий, наконец, узнал, что давать будут туалетную бумагу, которую в стране развитого социализма, как всем было известно, нельзя было найти. ни в одном магазине. Посоветовавшись с Олей, они решили, что пляж сможет и подождать, а вот бумага туалетная может исчезнуть, как говорится, в мгновение ока. Конечно, стоящие в очереди потребители бумаги были не с пустыми руками. У всех была в руках какая-либо лёгкая хозяйственная тара. А у Георгия с Олей было всего лишь по рюкзаку. Они предположили, что для предстоящей ихней свадьбы и этого вполне будет достаточно.
Затем они стали наблюдать за тем, как по мановению ока, жизнь вокруг этого стихийного рынка стала быстро активизироваться. Невдалеке от места продажи бумажного дефицита Георгий и Оля увидели нескольких рабочих, копавших у края дороги какую то траншею. Они уже успели зарыться по пояс, когда заметили эту длинную очередь возле стройки дома. Реакция их была просто неописуемой.
Они все, даже не сговариваясь, побросали на произвол судьбы свой нехитрый земляной инструмент и стремглав устроили спринтерский забег в своих, мягко говоря, не очень элегантных робах, к финишу, то есть очереди, в которой уже пребывали наши молодожёны Георгий и Ольга. Затем до всех стоящих в очереди потребителей неприобретённого рулончика заветной бумаги донеслись многочисленные звуки раскрываемых квартирных окон.
Когда Георгий и Оля обернулись назад на 180 градусов, то увидели множество любопытных женских головок, выглядывающих из распахнутых оконных рам, вдруг заметивших необычное неприродное явление внизу возле своего дома. А через несколько минут после того, как окна захлопнулись, к очереди подбежали мелкой трусцой с десяток мужчин в пижамных и спортивных костюмах, в руках у которых были разные сумки, саквояжи и даже авоськи.
А у некоторых из них на ногах были комнатные шлёпанцы. Все они дружно присоединились к общей очереди, от чего она стала уже похожей на змейку с загнутым хвостиком. Повернув головы в сторону ещё далёкого прилавка, Георгий и Ольга вдруг увидели явление, которое можно было бы смело назвать торговой коррупцией. А выглядело оно так. С башенного крана, стоящего почти рядом с очередью за забором, прямо к «королеве прилавка» спустилась сверху совершенно пустая и чистая строительная бадья, в которой разместился с десяток советских купюр.
Продавщица, естественно, намёк поняла и быстро наполнила бадью адекватным количеством рулончиков туалетной бумаги, игнорируя очередь и сделав при этом соответствующий взмах рукой вверх. Задрав голову в небо, Георгий и Ольга заметили, как крановщица приветливо помахала продавщице ручкой, изобразив при этом воздушный поцелуй.
Затем Георгий и Оля, спокойно стоявшие почти на одном месте, обратили своё внимание на троллейбус, почти наклонившийся на левую сторону из-за того, что все любопытные пассажиры прильнули к окнам, из которых была видна эта длиннющая очередь. Троллейбус вынужден был остановиться в неположенном месте и выпустить на волю всех пассажиров. А они в свою очередь создавали аварийную обстановку на дороге, пересекая её в неустановленном месте. Присоединившись к очереди, они удлинили её почти на троллейбусную остановку.
Но Георгий и его подруга неожиданно заметили, что многие из очередников не только не тяготеют своим стоянием, но даже находят себе полезное занятие. Так один из покупателей принёс с собой небольшой раскладной стульчик и по мере продвижения очереди передвигает его, не отрываясь от работы над диссертацией, лежащей у него на коленях. Многие покупатели женщины синхронно вяжут шерстяные изделия различного ассортимента, повесив пряжу вокруг шеи, или спрятав её в хозяйственную сумку.
Некоторые покупатели, уже отоварившись и не в силах передвигаться с большими саквояжами, наполненными туалетной бумагой, тут же загружают их в багажники проезжающих мимо такси и мгновенно исчезают с поля зрения. Один из жильцов рядом стоящего дома с двумя авоськами, полными рулончиками туалетной бумаги, привязывает свой груз к верёвке, спущенной из окна своей квартиры его домочадцами, удовлетворённо наблюдает, как его добыча медленно, но уверенно подымается с помощью коллективной семейной силы. Наконец, Георгий с Олей видят счастливчиков третьего типа, которые уже один раз отоварились, но заняли очередь снова.
Они увешаны гирляндами бумаги через плечо и подняли над головой транспарант: «В одни руки давать только по одной штуке!» Он был написан на развёрнутом рулоне туалетной бумаги. А очередь между тем живёт, оказывается, своей внутренней жизнью. Вот Георгий с Олей видят, как молодой человек из очереди, увешанный рулончиками бумаги, как пулемётными лентами «крест на крест», с трудом сливается со своей девушкой в долговременном поцелуе. При этом она обвила его шею двумя руками, положив ему на спину ещё и свою сумку с бумагой.
Почти всё мужское население очереди проводит время за чтением газет: «Известия», «Труд», «Аргументы и факты», «Собеседник». Георгий и Оля видят крупным планом названия передовиц: «Очередь пережиток прошлого»! «Лимит на бумагу это лимит гласности»! «В 21-й век без очереди»! Далее Георгий и Оля видят, как группа молодых людей с гирляндами бумаги через плечо устроила импровизированную дискотеку под переносной магнитофон. Они танцуют под «хэви метал» и хором исполняют куплет:
Мы не сеем и не пашем,
Мы проводим здесь досуг,
Очередь ты мама наша!
Перестройка нам не друг!
Неожиданно на дороге появляется кавалькада свадебных такси, увешанных традиционными лентами и куклой на первой машине. Сравнявшись с хвостом очереди, процессия останавливается. Из головной машины выскакивает жених и невеста в фате, а за ними и вся свита родственников. Все они дружно присоединяются к очереди. Но в связи с тем, что вдоль всей очереди на дороге около бордюра собралось множество машин, и образовалась километровая пробка, регулировщик ГАИ вынужден отправлять весь транспорт в объезд. А за его спиной Георгий и Оля видят дорожный знак: «Внимание! Очередь»!
Затем наши молодожёны наблюдают группу молодых людей, которые в последней тлеющей надежде отовариться исполняют в минорной тональности куплеты под гитару:
Затем наши молодожёны наблюдают группу молодых людей, которые в последней тлеющей надежде отовариться исполняют в минорной тональности куплеты под гитару:
Эх! Бумага туалетная! Тебя любят наши массы,
Ты как хлеб, и как вода! Создаёшь ты всем уют!
Без тебя нам в жизни этой! Лучше нету того часа,
Ни туда и ни сюда! Когда милую дают!
К этому моменту подошла, наконец, и очередь Георгия с Ольгой. Отоварившись долгожданными рулончиками, они наполнили ими свои туристические рюкзаки, прибавивши сразу к своему весу килограмм по десять, но счастливые и гордые за то, что не пожалели времени и приобрели такой бесценный дефицит, который может им хватить не только на свадьбу, но и на всю оставшуюся!
Встреча «на уровне»
Они встретились на одном из решающих матчей в борьбе за золотые медали. И хотя стадион вмещал около ста тысяч зрителей, их места всё же по необъяснимым причинам теории вероятности оказались рядом. Виктор Бурдуков и Николай Сушков были ровесниками, да к тому же и одноклассниками. Последний раз они встречались пятнадцать лет тому назад на выпускном школьном вечере. В школе они дружили, как дружат обычно все ученики, имеющие общие взгляды на плохих и хороших учителей. Они вместе бывало «пасовали» уроки, просиживая их в кино. Они также вместе совершали «тарзаньи» подвиги, раскачиваясь на ветках деревьев в Ботаническом близлежащем саду. В общем, они ничем не отличались от своих ровесников.
Естественно, что оказавшись случайно рядом, эти, сейчас уже случайные люди, многое могли бы рассказать друг другу о своей жизни. Но ими овладело острое ревностное чувство любопытства к судьбе товарища, похожее на то чувство спортсмена во время его бега, толкающее его вперёд и вперёд, чтобы обогнать бегущего рядом. Правду надо сказать, что сейчас уже Николай и Виктор должны были бы подводить итоги такого, так сказать, соревнования в жизни, но невольная ревность к возможно большему жизненному успеху товарища Сковывала язык обоих.
И хотя глаза их были устремлены на поле, мысли были заняты друг другом. Каждый пытался по внешнему облику угадать судьбу товарища. В этот день на центральном стадионе встречались команды «Спартака» (Москва) и «Динамо»(Киев). Николай и Виктор были москвичами и, естественно, «болели» за «Спартак». Через пятнадцать минут после начала матча спартаковцы забили гол в ворота гостей. Буря восторга взорвала стадион, болельщики в экстазе и, стоя, приветствуют свою команду. Вот тут то, как говорится, «лёд и тронулся». Чувство любви к своей команде и радость за забитый гол сняло молчаливую неловкость между бывшими одноклассниками и дало возможность начать разговор.
Ну как дела, Зубрик? спросил Николай, и продолжил, где ты сейчас обитаешь?
Дело в том, что «Зубрик» это была школьная кличка Виктора, приклеившаяся к нему, потому что он постоянно зубрил уроки на переменах, в то время, когда остальные ученики развлекались чем ни будь.
Я танцую, ответил Виктор.
Где? удивился Николай и продолжил, на танцплощадке, или на ковре у директора?
Да я серьёзно, Колян, в ансамбле Моисеева. Может быть, помнишь русский танец «Свидание»?
Ну, предположим, так что?
Так вот кавалер в картузе с цветком в петлице это я, а фамилия там у меня другая, то есть псевдоним.