Подполковник Егоров воевал с первого дня войны, которая застала его под Львовом. 22 июня он, будучи еще капитаном, заменил убитого командира полка. В этой должности он участвовал в боях за Киев, под Валдаем и Калинином. Теперь ему предстояло применить свой уже немалый боевой опыт на дмитровском направлении. По воспоминаниям Егорова «Утром 23 ноября (правильно 24 ноября Прим. автора), как мы и предполагали, немцы перешли в наступление. Из района деревни Опалево четыре батальона пехоты, поддержанные сорока танками, атаковали позиции наших мотострелков. Оборона на этом участке у нас была неглубокой, и гитлеровцам удалось прорвать ее довольно быстро. Тогда навстречу врагу двинулись десять наших танков под командованием моего заместителя майора Вишнякова. Они с ходу вступили в бой, уничтожили пять немецких танков, две роты пехоты и отбросили гитлеровцев за передний край нашей обороны»[65]. Затем была обнаружена колонна, двигавшаяся от Клина на Воронино. По словам А.В. Егорова в ходе внезапной контратаки наших танков бронетехника и пехота противника были отброшены.
Сам факт боя подтверждается записями в журнале боевых действий мотострелкового батальона 8-й тбр, где сказано, что батальон с позиций у Ширяево и Заовражье «при наступлении превосходящих сил противника по приказу командира бригады с боем отошел на рубеж Русино Спас-Коркодно»[66], потеряв одного человека убитым и девять ранеными. Результаты столкновения не впечатляют. Был уничтожен батальон пехоты врага (возникает вопрос: как удалось сосчитать убитых врагов?), две автомашины и мотоцикл. Напротив, в журнале боевых действий Западного фронта записано, что 8-я тбр вела ожесточенные бои с двумя полками 106-й пд немцев, в ходе которых был уничтожен штаб одного из батальонов этих полков[67]. А в сводке Генштаба указан даже номер пострадавшего немецкого полка: 240-й пп [68].
П.Г. Чанчибадзе, командир 107-й мсд.
В этот день 240-й пп 106-й пд маршировал в восточном направлении, находясь в десятке километров южнее Клина, и лишь к вечеру достиг Давыдкова на Ленинградском шоссе. 27 ноября эта же дивизия отмечена штабом Западного фронта как действующая севернее Солнечногорска, хотя она находилась к югу от города, достигнув Есипово и Овсянникова. Даже в отчете, посвященном действиям 30-й А в ходе контрнаступления, 106-я пд упоминается как противостоящая этой армии, хотя в действительности это соединение находилась на подступах к Москве в полосе 16-й А. Почему именно эта дивизия оказалась такой «вездесущей», можно только догадываться. Но это лишний раз указывает на то, что сведения о боях 24 ноября под Опалево далеко не точны.
Противник спешил открыть себе дорогу на Рогачево и путь в долину р. Лутосни, который выводил на Рогачевское шоссе. Именно здесь наступали его моторизованные соединения (7-я тд и 14-я мтд).
В авангарде 7-й тд действовала боевая группа Ридерера, основу который составлял разведывательный батальон дивизии, которому был придан мотоциклетный батальон 14-й мтд, рота танков танкового полка 7-й тд и часть дивизионной артиллерии. В 13.10 эта группа вступила в бой, и поскольку 24-я кд уже давно начала отход, быстро достигла Белавино (в 13.30) и Ново-Щапово (в 13.34), а уже в 15.15 захватила у Ширяево исправный мост через Лутосню[69].
В авангарде 7-й тд действовала боевая группа Ридерера, основу который составлял разведывательный батальон дивизии, которому был придан мотоциклетный батальон 14-й мтд, рота танков танкового полка 7-й тд и часть дивизионной артиллерии. В 13.10 эта группа вступила в бой, и поскольку 24-я кд уже давно начала отход, быстро достигла Белавино (в 13.30) и Ново-Щапово (в 13.34), а уже в 15.15 захватила у Ширяево исправный мост через Лутосню[69].
Соседняя 14-я мтд немцев имела исходные позиции севернее р. Сестра в Большом и Малом Бирево. Сначала в наступление перешел батальон ее 11-го пи. Первой целью наступления было Селюхино. Другой батальон дивизии (из 53-го пи) следовал за ним, чтобы после переправы через реку свернуть на Губино. Селюхино было захвачено после короткого боя в 11.30. Атака немцев встречала препятствия в основном в виде активных действий нашей авиации. Следующей целью противника стало Воронино, куда немецкий батальон вышел в 13.35, чем сильно затруднил отход 24-й кд. Также как и южнее, у Ширяево, немцам удалось захватить целым мост и образовать плацдарм на восточном берегу. Значительно медленнее продвигался на Губино другой немецкий батальон. Сначала ему пришлось отбивать атаку трех советских танков (видимо, из 58-й тд), а затем он наткнулся на минное поле прямо перед деревней. К 16.20 он, обойдя минное поле, занял Губино без боя. Другие части 14-й мтд продолжали действовать севернее р. Сестра.
Суточное донесение группы армий «Центр» подвело итог дня:
«7 тд восточнее района Опалево оттеснила слабые силы противника (кавалерия).
14 пд (мот.) расширила плацдарм Воронино на 1200 м и частью сил заняла Заболотье. (Заболотье и Слобода населенные пункты севернее р. Сестра, где оборонялись части 185-й сд 30-й А Прим. автора). Восточнее района Воронино вражеская пехота с танками. 8 танков подбито. Слобода занята противником.
6 тд, преодолев упорное сопротивление противника, прорвала две линии позиций и заняла Захарово. Уже захвачено 500 пленных»[70].
Причиной отхода войск левофланговой группы 30-й А был не столько нажим на фронт, сколько опасность обхода левого фланга. Объяснения по этому поводу Г.И. Хетагурову пришлось давать начальнику Главного политуправления РККА и заместителю наркома обороны Л.З. Мехлису. Эта довольно одиозная личность дважды появлялась в расположении группы. Слово «отход» вызывало у комиссара приступ гнева: « Погодите, погодите! повысил голос Мехлис. Этак вы дотопаете до самой Москвы»[71]. Но, в конечном счете, Мехлис в данном эпизоде выглядит вполне вменяемым. Сообщение о том, что в случае окружения группы дорога на Дмитров окажется полностью открытой, смиряет его гнев. Видимо, Хетагурову помогло знание особенностей характера Мехлиса, известного ему по Дальнему Востоку. Поэтому он умел обращаться с этим субъектом.
В этот же день командование 3-й ТГр германских войск отдает приказ о дальнейших задачах группы в ходе наступления на Москву.
«1. Применяя в большом количестве мины на путях и дорогах и в особенности в населенных пунктах, противник продолжает упорно сопротивляться. Следует рассчитывать на попытку противника построить новую линию сопротивления Истра Солнечногорск южнее Дмитрова канал Москва Волга. За каналом он опять попытается перейти к обороне. Однако полевые укрепления здесь неглубокие
3. 3-я танковая группа для защиты северо-восточного фланга 4-й армии продвигается к каналу Москва Волга в район Яхрома Дмитров»[72].
Но, как нам уже известно, накануне в указанном районе на рубеже канала появились передовые части 1-й УдА. С утра ее командующий смог по-настоящему приступить к своим прямым обязанностям.
Прибывшая на место самой первой 29-я сбр начала движение к фронту еще 20 ноября. Отправным пунктом стал г. Балахна в Горьковской области. Расстояние, на которое перевезли бригаду, составляло 476 км. Это был, пожалуй, самый короткий путь из тех, что пришлось совершить солдатам новой армии. 50-я сбр, которая тоже принимала участие в боях 2829 ноября, погрузилась 19-го числа на станции Лебяжья на Урале, за день до того, как был издан приказ о формировании 1-й УдА- Она преодолела 2102 км до места выгрузки в Загорске. 44-я сбр выехала в тот же день из Красноярска (расстояние 3943 км). Естественно, все эти войска не могли прибыть в один день, хотя бы потому, что их эшелоны не поместились бы одновременно на конечных станциях для разгрузки. Кроме того, движение, хоть и не существенно, замедляли налеты вражеской авиации.
В. И. Кузнецов смог отдать свои первые приказы только командиру 29-й сбр: «24 ноября, произведя совместно с ним рекогносцировку подготовляемого для обороны рубежа по западному берегу канала на участке Дмитров Яхрома, я приказал тов. Федотову по мере прибытия частей занимать оборону и подготовиться к отражению возможного наступления противника, не допуская прорыва его в направлении Загорска. При этом предполагалось, что участки севернее Дмитрова и южнее Яхромы будут заняты частями, которые должны были прибыть вслед за 29-й бригадой. Командиру бригады было приказано также установить связь с войсками 30-й и 16-й армий, действовавшими западнее и юго-западнее Рогачево»[73].
Трудно понять, как командир бригады мог выполнить последний пункт указаний командарма. В этот день 30-й А и 16-й А еще вели бои под Клином. Вряд ли в первом эшелоне вместе со штабом находились средства, необходимые для того, чтобы произвести поиск на расстояние 50 км. Нам известно о нехватке в бригадах новой армии автотранспорта, отсутствии средств связи. Скорее всего, этот приказ был отдан только спустя пару дней, а 24 ноября командование бригады занималось работой по сбору и приведению в порядок своих частей, только что покинувших эшелоны и впервые оказавшихся в полевых условиях.
Выполнив неотложные дела по приему своего первого соединения, Кузнецов выехал в Загорск.
Сюда прибыл и личный состав его штаба. Здесь командующий должен был включиться в нелегкий труд формирования армии, в которую предстояло войти 8 стрелковым бригадам, 12 отдельным лыжным батальонам, артиллерийскому полку и другим частям. Количество бригад и батальонов не гарантировало соответствующей мощи. Все это обилие было эквивалентно четырем дивизиям (всего с лыжными в армии имелось 36 стрелковых батальонов). Если же взять за основу численность формировавшихся в то же время дивизий (около 12 тыс. человек), то исходя из численности армии (на 28 ноября 37388 человек[74]) получим только три дивизии.
Еще практически не существовавшая армия представляла собой подлинный кошмар с точки зрения управляемости. Всего имелось 23 части и соединения (с 701-м пап и двумя танковыми батальонами 123-м и 133-м), к которым впоследствии добавились еще три дивизии: (126-я сд, 133-я сд и 17-я кд). В то время в похожем положении оказались многие командармы Красной Армии, но 1-я УдА заметно выбивалась из общего ряда. Такого количества мелких частей и соединений (первоначально вовсе без дивизий), похоже, не было больше нигде [75].