Следователь бросил взгляд на монетку:
Но с чего вы взяли, что это барахло имеет какую-то ценность?
Об этом рассказал папа
Римский?! с издевкой выкрикнул Кротов. В отличие от него, Дайнека хранила выдержку:
Мой.
Ну, вот что С меня хватит. Давайте поступим так: сейчас вы позвоните своему отцу и передадите мне трубку. И если он сообщит мне хоть что-нибудь вразумительное, мы продолжим.
Подождите Дайнека расстегнула перекинутую через грудь сумочку, вытащила телефон и набрала номер отца. Она держала трубку возле уха до тех пор, пока не услышала, что он недоступен. Мне очень жаль
Что?
Папа вне зоны доступа, или аппарат отключен.
Так я и знал! Следователь взялся за ручку. Теперь отвечайте четко и ясно. И только на конкретно поставленные вопросы.
Последующая часть допроса была очень скучной. Ни один из вопросов не дал возможность вставить лишнее слово. Кротов спрашивал о точном времени: когда было то или это? Он также записал координаты заправки, где осталась ее машина, и пообещал внимательно просмотреть записи с камер наблюдения. В его тоне, движениях и во взгляде сквозило крайнее недоверие и подозрительность.
Дайнеке удалось задать только один вопрос:
Кто нашел меня? Кто вызвал полицию?
Сторож Ефимов. Он увидел, как вы забежали в дом, и решил проверить зачем.
В конце допроса Кротов сказал:
Ну, что же Пока у нас только одна рабочая версия.
Которая из двух? поинтересовалась Дайнека.
Кротов пристально посмотрел ей в глаза и тихо спросил:
Не догадываетесь?
Нет
Попрошу вас никуда не уезжать из Москвы. Он указал пальцем на протокол: Теперь будем подписывать.
Глава 6
Борщ с пампушками
Весь вечер Дайнека пыталась дозвониться отцу. Он по-прежнему был недоступен. В двенадцать ночи она решила поговорить с Еленой Петровной, но передумала.
И все-таки она позвонила на городской номер в надежде, что трубку снимет отец. К телефону подошла Елена Петровна, и Дайнека положила трубку.
Утром Елена Петровна приехала к ней сама:
Людочка Папа у тебя?
Прикидывая, что ей ответить, Дайнека сказала:
Нет.
Где же он?
Папа не ночевал дома? догадалась она.
Не ночевал. Я всю ночь звонила ему. Телефон отключен. Когда ты с ним в последний раз говорила?
Вопрос Елены Петровны резанул по сердцу.
Не ночевал. Я всю ночь звонила ему. Телефон отключен. Когда ты с ним в последний раз говорила?
Вопрос Елены Петровны резанул по сердцу.
«В последний раз» прозвучало как траурный марш Шопена.
Всхлипнув, Дайнека прошептала:
Вчера утром
Ты что-то знаешь?! всполошилась Елена Петровна. С папой беда? Он в больнице? Или
Никаких или! вскрикнула Дайнека. Я ничего не знаю! Сама звонила весь вечер. Может, он у друзей?
У каких? безнадежно проговорила Елена Петровна.
Например, у директора холдинга.
Я звонила Борису Ефимовичу. Славы там нет.
Может быть, у кого-то еще?
Я обзвонила всех. И знаешь Вчера ночью кто-то позвонил и молчал.
Елена Петровна, вы только не переживайте. Дайнека тяжело сглотнула и призналась: Я сама переживаю.
Может быть, он куда-то собирался? предположила Елена Петровна.
Собирался. Дайнека прикусила язык и закончила не так уверенно: Кажется
Людочка, Елена Петровна взяла ее за руку, скажи, даже если это не совсем Она не договорила.
Дайнеке пришлось сказать правду:
Он собирался к Насте.
Выдержав паузу, Елена Петровна обронила:
Он ничего об этом не говорил.
Наверное, не хотел, чтобы вы беспокоились.
О чем я должна беспокоиться? Всякий раз, когда речь заходила о бывшей, пусть и гражданской, жене Вячеслава Алексеевича, Елена Петровна сдержанно поджимала губы.
У Насти неприятности, уточнила Дайнека.
Это ее неприятности. С чего мне переживать?
Согласна, с готовностью подтвердила Дайнека. У Насти дом отбирают. Отец сказал, что надо помочь.
Ну, что же Ему виднее.
Хотите, я сейчас позвоню на дачу? Сморозив глупость, Дайнека тут же сообразила, что ее слова можно истолковать только так: отец провел эту ночь на даче, а значит, он с Настей.
Неловко помолчав, Елена Петровна направилась к выходу:
Когда папа появится, позвони, пожалуйста, мне.
Да он и сам позвонит! Я в этом уверена.
Елена Петровна ушла. У Дайнеки осталось чувство вины за допущенную бестактность, но это чувство на время приглушило ее беспокойство за отца.
В ближайшие полчаса Дайнека позавтракала, погуляла с Тишоткой, села в машину и отправилась на дачу. Конечно, она могла бы позвонить, но, зная лисьи повадки Насти и особенно ее матери Серафимы Петровны, решила застать их врасплох.
Дорога в одиночестве располагала к раздумьям. Дайнека думала о Елене Петровне Кузнецовой. Она безмерно уважала эту женщину и хотела, чтобы отец оставался с ней. Теперь этот замечательный союз был под угрозой, и Дайнека должна была его защитить.
Дорога до дачи заняла больше часа. Притормозив у ворот, Дайнека посигналила. Из калитки выглянула покрытая косынкой голова Серафимы Петровны, после чего ворота открылись.
Дождавшись, пока Дайнека вылезет из машины, Серафима Петровна принялась ее обнимать, приговаривая:
А уж как я соскучилась, и не высказать!
Дайнеке было неловко, оттого что она не могла ответить Серафиме Петровне тем же.
Идем, Людочка, в дом. У меня борщ на плите, пампушки с чесноком еще тепленькие. Какао с цельным молочком только сварила. Все как ты любишь.
Шагая по дорожке, обсаженной невысокими деревцами, Дайнека ощутила щемящее чувство нежности к этому месту, к теплому ветерку, колышущему листья деревьев, и даже к Серафиме Петровне.
Сентиментальный настрой улетучился, как только они вошли в дом и встретили Настю.
Зачем явилась? накинулась она на Дайнеку.
Между ними немедленно встала Серафима Петровна:
Зачем же так, доченька! Людочка приехала в гости, вон столько не виделись. Сейчас накрою стол, пообедаем по-семейному.
Да я, собственно, на минутку начала Дайнека, но Серафима Петровна силой усадила ее на диван:
В кои веки приехала! Неужто не покормлю!
Мама! вякнула было Настя, но ее тут же остановил твердый взгляд Серафимы Петровны:
Молчи, полоротая! Профукала наш домик молчи!
Поэтому я и заехала. Дайнека влезла в их перепалку. Хотела спросить про папу
Я быстро! Серафима Петровна метнулась к буфету, достала скатерть и одним хлопком раскинула ее на овальном столе. Потом убежала в кухню.
Дайнека спросила у Насти:
Отец вчера заезжал?
В ту же секунду из кухни донесся голос Серафимы Петровны:
Настена! Иди сюда, помоги!
Настя ушла на кухню, и Дайнека, смирилась с невозможностью по-быстрому расспросить об отце. Она с грустью оглядела гостиную: все те же тюлевые шторы, тот же диван. На стене картина, которую они с отцом купили на вернисаже. При воспоминании о том добром времени ей стало грустно.
Настя ушла на кухню, и Дайнека, смирилась с невозможностью по-быстрому расспросить об отце. Она с грустью оглядела гостиную: все те же тюлевые шторы, тот же диван. На стене картина, которую они с отцом купили на вернисаже. При воспоминании о том добром времени ей стало грустно.
Грустить долго не пришлось в комнате с большой супницей в руках появилась Серафима Петровна. За ней вошла Настя с блюдом пампушек.
У Серафимы Петровны все «горело» в руках: тарелки заняли свои места на столе, рядом с ними легли солидные столовые приборы.
Садись, Людочка, за стол! Угощайся!
Дайнека села, да и кто бы устоял к великолепному борщу Серафима Петровна подала жирную деревенскую сметану и зелень. Дух шел такой, что слюноотделение во рту фонтанировало.
Дайнека уплела две тарелки борща и пять пампушек. На какао в ее желудке места не нашлось. Встав из-за стола, она пересела на диван.
Ну, как? спросила Серафима Петровна.
Вы всегда прекрасно готовили, сказала Дайнека.
Замуж еще не вышла?
Резкий переход на личную тему вернул Дайнеку к действительности.
Нет, сдержанно ответила она и спросила: Папа заезжал к вам вчера?
Вячеслав Алексеевич? Серафима Петровна кивнула: Был. Пообедал. К супу с фрикадельками я подала малосольные огурчики и грибочки. Уж как меня хвалил твой отец! Давно, говорит, так вкусно не ел. С тех самых пор, как ушел от Насти. А я ему в шутку: возвращайтесь, мол, Вячеслав Алексеич, обратно!
Как же несмело вставила Настя, но мать ткнула ее пухлым локтем в бок.
Что было потом? спросила Дайнека.
А что было потом? развела руками Серафима Петровна. Поели, поговорили, он и уехал.
Во сколько?
В десять! Серафима Петровна постучала ногтем по циферблату золотых часиков: Я, когда его провожала, на часы посмотрела. Десять часов вечера было. Я точно помню.
И он ничего не говорил? уточнила Дайнека.
О чем, Людочка?
Может быть, собирался куда-то?
Куда ж ему еще собираться, деточка? Неужто не вернулся домой?
Не ночевал? уточнила Настя.
Немного помолчав, Дайнека встала с дивана:
Я лучше пойду
И не посидишь? всполошилась Серафима Петровна. Всегда ты так, Людмила. Приедешь на часок, да только душу растравишь!
Мне нужно идти. С этими словами Дайнека вышла за дверь.
Глава 7
Об этом в другой раз
Дайнека остановила машину в первом «кармане» и позвонила отцу. Он был недоступен. Второй звонок она сделала Вешкину. Сергей взял трубку и вместо «здравствуй», спросил:
Где твой отец?
За этим и звоню
Чтобы сказать, где Вячеслав Алексеевич?
Чтобы спросить, где он.
Та-а-ак протянул Вешкин. Рассказывай.
Папа не пришел вчера ночевать и второй день не берет трубку. Я потеряла его, Сережа, всхлипнула Дайнека и спросила: Он был на работе?
Нет, мрачно ответил Вешкин.
Можем встретиться?
Давай к офису. Жди меня напротив в кафе.
Когда в дверях появился невысокий молодой человек, Дайнека помахала ему рукой:
Сережа, я тут!
Сергей Вешкин был начальником отдела безопасности «Евросибирского холдинга», но всем своим видом опровергал представления о людях этой профессии: щупленький, сутулый, в очках. Но если бы враги и конкуренты холдинга знали его так, как знала Дайнека, то немедленно отказались бы от любых происков по причине их заведомой обреченности.
Добрейший, интеллигентнейший и милейший Сережа Вешкин был необычайно умен и изворотлив. За несколько лет работы он сумел так организовать работу своего департамента, что бесконтрольно муха не пролетала. Что касается Дайнеки, Вешкин выручал ее из, казалось, безвыходных ситуаций.
Дайнека повторила чуть громче:
Сергей!