Он понял: эта девушка не отстанет, потащится за ним аж на самый верх откоса.
Ну ладно, сдался он. Но если услышу хоть слово хоть одно-единственное словечко, сразу отправлю домой, поняла?
Обещаю помоги мне залезть, пожалуйста.
Он втащил ее на круп лошади, и она уселась бочком, обхватив его за талию.
Они двинулись вверх по откосу. Дорога пролегала совсем рядом с Белыми Водопадами, оба путника ощущали кожей висящую в воздухе, как туман, мельчайшую водяную пыль.
Анна держала обещание, пока не убедилась, что они заехали достаточно далеко и Шон уже вряд ли отошлет ее обратно одну. Она снова заговорила. Изредка ей хотелось получить ответ, тогда она сжимала его талию, и Шон что-то ворчал.
Когда они добрались, Шон стреножил лошадку и оставил ее пастись между растущими вокруг заводей деревьями, а седло и уздечку спрятал в норе муравьеда. Они направились через заросли тростника к воде. Анна побежала вперед, и, когда он достиг песчаного берега, она бросала в воду камешки.
Когда они добрались, Шон стреножил лошадку и оставил ее пастись между растущими вокруг заводей деревьями, а седло и уздечку спрятал в норе муравьеда. Они направились через заросли тростника к воде. Анна побежала вперед, и, когда он достиг песчаного берега, она бросала в воду камешки.
Эй, а ну, прекрати сейчас же! Всю рыбу распугаешь! крикнул Шон.
Извини. Я совсем забыла.
Она села и утопила ступни в песке. Шон нацепил на крючок насадку и забросил ее в зеленоватую воду. Тихое течение по широкой кривой понесло поплавок к другому берегу, и оба с серьезным видом уставились на него.
Что-то не очень похоже, что здесь рыба водится, сказала Анна.
Тут нужно терпение, сразу клевать никогда не будет.
Анна кончиком пальца на ноге рисовала на песке узоры. Еще пять минут прошло в молчании.
Шон
Тсс!
Миновало еще пять минут.
Глупое это занятие рыбалка.
А тебя никто не просил тащиться за мной.
И вообще, здесь очень жарко!
Шон не отвечал.
Густые заросли тростника защищали от ветра, белый песок раскалился от жгучих солнечных лучей. Анна забеспокоилась, встала и направилась к тростникам. Нарвав пучок длинных и острых, как копья, листьев, она сплела их вместе.
Мне скучно, заявила она.
Так иди домой.
И жарко.
Шон поднял удилище, внимательно рассмотрел червей на крючке и снова забросил. Анна показала язык ему в спину.
А давай искупаемся, предложила она.
Шон пропустил предложение мимо ушей. Воткнул в песок толстый конец удилища, надвинул на лоб шляпу, чтобы защитить глаза от солнца, и откинулся на локти, вытянув ноги. За спиной послышался скрип песка, удаляющиеся шаги и снова тишина. Он даже забеспокоился: чем она там занимается? Но оглядываться нельзя: это значило бы проявить слабость.
«Что с нее взять, девчонка!» с горечью подумал он.
И тут послышался топот бегущих ног, совсем близко. Он быстро сел и хотел уже повернуться, но белое тело ее мелькнуло мимо, и она бросилась в воду словно плеснула большая форель. Шон вскочил на ноги:
Эй, ты что делаешь?!
Плаваю, засмеялась Анна, стоя по пояс в зеленоватой воде: мокрые волосы прилипли к ее плечам и груди.
Шон смотрел на юную грудь, белую, как мякоть яблока, с розовыми, почти красными сосками. Анна опрокинулась на спину и вспенила ногами воду.
Voet sak[7], рыбешки! Кыш, мелюзга! хохотала она.
Послушай, не надо, что ты делаешь! нерешительно произнес Шон.
Ему хотелось, чтобы она снова поднялась вид ее белых нежных холмиков будил у него в животе странное чувство, но Анна опустилась на колени, и вода скрыла ее до подбородка. Хотя эти соски все равно были видны сквозь прозрачную воду. И все-таки он очень хотел, чтобы она встала.
Ах, как приятно! Водичка отличная! А ты почему не купаешься?
Она перевернулась на живот и нырнула, и на поверхности показались два белых полушария ягодиц и внутри у Шона снова что-то сладко сжалось.
Ну, ты идешь или нет? настойчиво повторила она, вытирая ладонями глаза.
Шон смущенно встал всего за несколько секунд в его чувствах к ней произошел полный переворот. Теперь его так и тянуло в воду ужасно хотелось оказаться рядом с этими невиданными белоснежными выпуклостями, но он стеснялся.
Что, испугался? Неужели я такая страшная?
Она явно дразнила его. И тогда Шон решился.
Ничего я не испугался, сказал он.
Ну, так чего стоишь?
Еще несколько секунд он стоял в нерешительности и вдруг отбросил шляпу и расстегнул рубаху. Снимая штаны, он повернулся к ней спиной, потом крутанулся на месте и с разбегу нырнул в заводь, благодарный воде за то, что она скрыла его наготу.
Шон вынырнул, но Анна надавила ему на голову и снова отправила под воду. Тогда он на ощупь схватил под водой ее за ноги, резко выпрямился и опрокинул ее на спину. И потащил на мелководье: там она уже не сможет ничего скрыть от его взора. Анна молотила руками по воде, стараясь держать голову выше, и с наслаждением визжала.
Шон споткнулся о камень и выпустил ее, но не успел опомниться, как она прыгнула на него и уселась верхом. Он легко мог бы сбросить ее, но ему понравилось ощущать на себе ее плоть, скользкую и теплую, несмотря на прохладную воду. Она зачерпнула горсть песка и стала втирать ему в волосы. Шон сопротивлялся, но осторожно. Обеими руками она обняла его за шею, и он почувствовал все ее тело, вытянувшееся у него на спине. Сердце сладко заныло, и это ощущение горячей волной хлынуло вниз, и ему страшно захотелось обнять ее. Он перевернулся, протянул к ней руки, но она вывернулась и снова нырнула в глубину. Шон зашлепал по воде за ней, но ее никак было не достать, а она все продолжала над ним смеяться.
Наконец, когда Шон уже начал сердиться, они встретились там, где вода была по горло. Ему очень хотелось обнять ее. От нее не укрылась смена его настроения. Она вышла на берег, подошла к его одежде и, подобрав рубашку, вытерла ею лицо, совершенно не стыдясь своей наготы: у нее было много братьев и она не привыкла стесняться мужчин.
Из воды Шон смотрел, как меняется форма ее грудей, когда она поднимает руки. Он не мог не заметить, что некогда худущие ноги округлились, налились плотью, и бедра касались друг друга по всей линии до того самого места, где начинается живот: там темнел треугольник знак принадлежности к другому полу. А она постелила рубаху на песке, уселась на нее и только потом посмотрела на Шона:
Ну что, ты выходишь?
Слегка смущаясь и прикрываясь ладонями, он вышел из воды. Анна подвинулась, освобождая на рубахе место:
Садись, если хочешь.
Он присел, торопливо подтянув колени к подбородку. Краем глаза он продолжал наблюдать за Анной. Вокруг ее сосков образовалась гусиная кожа вода оказалась довольно прохладной. Анна знала, что он на нее смотрит, и ей это нравилось она расправила плечи. Шон снова пребывал в замешательстве теперь ситуацией управляла она, четко сознавая, что происходит. Это раньше он злился и ворчал на нее, а сейчас приказы отдает она, ему остается только повиноваться.
У тебя волоски на груди, сказала Анна, повернув к нему голову.
Волоски росли редко и совсем тоненькие, но Шон был доволен, что они у него есть. Он распрямил ноги.
А у тебя больше, чем у Фрикки.
Шон попытался снова согнуть ноги, но она протянула руку и не позволила.
А можно потрогать?
Шон хотел что-то сказать, но горло перехватило, и он не смог выдать ни единого звука. Анна не стала дожидаться ответа:
Ой, посмотри-ка! Он у тебя растет вот какой уже толстый! Ну прямо как у Карибу!
Карибу звали жеребца мистера ван Эссена.
Я всегда знаю, когда папа хочет случить Карибу с кобылой, он говорит: «Сходи-ка ты в гости к тетушке Летти». А я спрячусь в плантации и все вижу.
Мягкая рука Анны продолжала без остановки двигаться, у Шона потемнело в глазах, он забыл обо всем на свете.
А знаешь, ведь люди это делают так же, как лошади, сказала она.
Он кивнул: уроки биологии мистера Даффеля не прошли даром, да и посещение «клуба в школьной уборной» обогатило его кое-какой информацией. Они помолчали.
Шон, вдруг прошептала Анна, а сделаешь это со мной?
Я не знаю как прохрипел Шон.
Лошади тоже не знают, когда в первый раз, сказала Анна. Мы с тобой разберемся.
Домой они возвращались уже к вечеру. Анна сидела сзади, крепко обнимая Шона за талию и прижавшись щекой к его спине. Он ссадил ее за плантацией.
Увидимся в школе в понедельник, сказала она и повернулась, чтобы идти.
Анна
Да?
У тебя еще болит?
Нет, ответила она и, подумав, добавила: Сейчас ощущение даже приятное.
Она повернулась и побежала в чащу акации.
Шон медленно поехал домой. Внутри ощущалась полная пустота, ему было как-то грустно, и он сам не знал почему.
А рыба где? спросила Ада.
Не было клева.
Что, ни одной не поймал?
Шон покачал головой и прошел через кухню.
Шон!
Да, мама.
Что-то случилось?
Нет, быстро ответил он, нет, все в порядке.
И исчез в коридоре.
Гаррик сидел в кровати и читал. Кожа вокруг ноздрей покраснела и растрескалась. Он опустил книгу и улыбнулся вошедшему брату. Шон прошел к своей кровати и сел.
Где был? спросил Гаррик хриплым от простуды голосом.
Ездил на заводи перед водопадом.
Рыбу ловил?
Шон ответил не сразу. Он сидел на кровати сгорбившись, упершись локтями в коленки.
Я встретил Анну, и она тоже со мной поехала.
Услышав это имя, Гаррик оживился и посмотрел брату прямо в лицо. Оно сохраняло все то же, слегка недоуменное выражение.
Гаррик, проговорил Шон и замолчал, не зная, стоит ли продолжать, но понял, что ему просто необходимо высказаться. Гаррик, сегодня я в общем, чпокнул Анну.
Гаррик едва слышно вздохнул. Он очень побледнел, только нос оставался все такой же красный и больной.
Ну то есть я хочу сказать, Шон говорил медленно, словно самому себе пытался растолковать все, что произошло, я действительно это чпокнул ее, ну, как как мы говорили об этом. Ну, как Он сделал беспомощный жест руками, не в силах подыскать подходящего слова.
Гаррик едва слышно вздохнул. Он очень побледнел, только нос оставался все такой же красный и больной.
Ну то есть я хочу сказать, Шон говорил медленно, словно самому себе пытался растолковать все, что произошло, я действительно это чпокнул ее, ну, как как мы говорили об этом. Ну, как Он сделал беспомощный жест руками, не в силах подыскать подходящего слова.
Он замолчал и лег на спину.
И она дала? почти шепотом спросил Гаррик.
Сама попросила, ответил Шон. И там было скользко тепло и скользко.
Потом уже, совсем поздно, когда лампа давно уже не горела и они лежали по кроватям, Шон услышал в темноте тихие ритмичные звуки. Сначала он прислушивался, но потом сомнения исчезли.
Гаррик! крикнул он во весь голос, уличив брата за этим постыдным занятием.
Нет нет, я ничего такого не делал.