Зая, мне страшно
И дрожащими пальчиками погладила своего мальчика по щеке. Мальчик даже не моргнул.
Тогда Маша, стараясь не замечать неотступно следующих за ней зрачков, снова уползла под одеяло и выползла уже с другой стороны кровати. Нашарила свои мягкие тапки с мордочками и убежала на кухню, где выкурила две тонкие нетянущиеся сигареты.
А когда вернулась, Владик уже спал носом к стенке.
Утром он над ней, конечно, посмеялся и сказал, что сразу надо было говорить. Владик, оказывается, в детстве упал с дерева и с тех пор страдал лунатизмом. Класса до пятого страдал еженощно, и бедная мама даже несколько раз ловила его на балконе. И по квартире он бродил, и тарелки из шкафа доставал с неизвестными целями. А теперь вот он только в постели приподнимается, глаза открывает и иногда разговаривает.
И ничего в этом страшного нет.
Маша опять утешилась, развеселилась и, еле дождавшись, пока Владик уйдет, стала звонить подружкам и рассказывать, какой он у нее, оказывается, лунатик. А на ужин приготовила ему мясо с помидорками, по рецепту из Интернета, чтобы еще раз показать, какая она хозяюшка.
И еще неделю Маша почти не пугалась, когда встречалась сонным взглядом с белыми, холодными глазами и цепко за ней следившими соринками зрачков.
А потом ей приснился сон, будто она идет куда-то по улице, вся легкая, веселая и благоухающая недавно подаренными духами. И видит на другой стороне подружек, они машут ей и улыбаются. Маша хочет перейти дорогу и не может, будто зацепилась за что-то, только тоненькие каблучки беспомощно скребут по асфальту. Маша удивляется, рвется вперед, а подружки вдруг меняются в напудренных лицах, кричат что-то и указывают Маше за спину. Маша боится увидеть что-нибудь страшное и не оборачивается сначала, а потом не выдерживает и косится все-таки назад.
А там стоит Владик и, впившись в нее стеклянным ночным взглядом, крепко и равнодушно держит Машу за плечо.
Стоит ли говорить, что, проснувшись с испуганным всхлипом, она обнаружила, что Владик ее действительно держит и смотрит все так же внимательно. А яркие губы его, подернутые нежными трещинками, шепчут что-то неуловимое.
Маша еле освободилась от мужественных рук, прижимавших ее к подушке, и остаток ночи провела на гостевом диванчике. Утром Владик над ней опять посмеялся, и даже немного обиделся. Маша и корила себя, и ругала, и вспыхивала от смущения, но потом все равно, включив подаренный Владиком красненький ноутбук, до позднего вечера читала всякие жуткие истории о людях, которые бог знает что творили в лунатическом забытьи.
Подружки Машу подбадривали и хихикали, а мама, истомившаяся в ожидании внуков, потребовала не брать в голову всякие глупости. Звонить же Владиковой маме, чтобы узнать, не способен ли ее сын на что-нибудь страшное в состоянии лунатизма, Маша, конечно, не решилась. А потом и почти успокоилась ну подумаешь, прижал он ее к подушке и шептал что-то. Любимый же, добрый и щедрый. И такой внимательный, особенно когда смотрит ночью
Маша быстро научилась не просыпаться ночью и от тяжелой руки на своем плече, и от неразличимого шепота, и даже не убегать на диванчик, если все-таки проснулась и встретила неподвижный пристальный взгляд. Ведь, если спокойно подумать, в этом и нет ничего страшного, просто она сама молодая и впечатлительная. И довольно скоро гораздо больше ее стало волновать не то, смотрит на нее во сне Владик или не смотрит, а то, когда же он сделает ей предложение. Тем более, что как-то, вернувшись домой раньше времени, она услышала, как он тихо и убедительно обещает кому-то по телефону:
Скоро уже. Скоро. Я подготовился.
Обнаружив Машино присутствие, Владик прервался на полуслове, попрощался и повесил трубку. А Маше сказал, что это мама звонила. Оттого, что Маше очень хотелось замуж, она истолковала это незначительное событие в свою матримониальную пользу.
А еще через пару ночей Маша все-таки проснулась от особенно громкого шепота. Владик, как и следовало ожидать, опять на нее смотрел и шевелил обветренными и горячими губами, повторяя одно и то же. Маша приподнялась и приблизила ухо к его шелестящему рту. Сначала ей показалось, что она слышит какой-то случайный набор звуков, но уже через пару секунд они вдруг сложились в слова.
Дай гляну, что у тебя внутри, отчетливо прошипел Владик и ровными, хищными зубами прикусил мочку Машиного уха.
Маша завизжала, вырвалась, сразу же почувствовав в районе отверстия для сережки неглубокую, сочащуюся сукровицей царапину, и, ничего почти не соображая, кинулась одеваться. Потом вспыхнул свет, и через какое-то время ослепленная Маша увидела Владика, раздетого и растерянного. Она ему что-то кричала.
Ты хочешь меня бросить за то, что я лунатик? тихо спросил Владик и заплакал.
У него было такое мужское, уверенное лицо, что Маша оторопела, когда оно вдруг по-детски сморщилось и заблестело слезами. Путаясь в наполовину надетых брючках, Маша кинулась его утешать. И все произошедшее сразу представилось ей мелкой глупостью с ее, разумеется, стороны.
На следующий день он никуда не пошел, и они до самого вечера нежились в постели. Владик обещал, что скоро повезет Машу за город на автомобиле, дул на укушенное ухо и предлагал купить новые сережки. Маша в ответ лукаво просила колечко и новые сапожки с пряжечками. Владик был такой добрый, что ей даже удалось выпросить внеплановый поход за одеждой, кашемировое пальто и новый смартфон, и Маша уже предвкушала радостную зависть подруг.
На следующий день он никуда не пошел, и они до самого вечера нежились в постели. Владик обещал, что скоро повезет Машу за город на автомобиле, дул на укушенное ухо и предлагал купить новые сережки. Маша в ответ лукаво просила колечко и новые сапожки с пряжечками. Владик был такой добрый, что ей даже удалось выпросить внеплановый поход за одеждой, кашемировое пальто и новый смартфон, и Маша уже предвкушала радостную зависть подруг.
И даже не пришлось демонстрировать в качестве ответной меры свою хозяйственность Владик заказал на дом пряную и пахучую китайскую еду, которую Маша очень любила.
И они еще долго ворковали и кормили друг друга кусочками сладковатого мяса вперемешку с поцелуями и обещаниями.
Засыпать все равно было тревожно, но утомленная и почти успокоенная Маша все-таки задремала. И не просыпалась ни от неподвижного взгляда, ни от громкого шепота, ни от тяжести руки, вдавившей ее в подушку.
Затрепыхалась Маша только тогда, когда другая рука плотно зажала ей рот, а острые зубы вцепились в подернутую нежным пушком щеку. Маша глухо заверещала, царапая крепкую спину Владика нарощенными ноготочками, забила ногами, ударила щедрого и любимого в прикрытую трусами выпуклость и, неожиданно почуяв свободу, буквально взлетела над кроватью, сбросив на пол одеяло, и босиком убежала в ванную. По пути ухватив с тумбочки в коридоре, которая с грохотом упала за ее спиной, свою крохотную, гремящую всем необходимым порядочной девушке сумочку.
Заглушая панический страх включенной на полную мощность водой, дрожащая Маша распотрошила сумочку, усеяв кафель косметическими мелочами, тампонами и карточками, с воплем облегчения вцепилась в поблескивающий одиноким стразом на крышке мобильный телефон и на несколько секунд замерла, решая, куда звонить в полицию, маме или все-таки подружкам, одна из которых недавно обзавелась крепкого телосложения мужем и вдобавок жила на соседней станции метро.
Телефон уныло пискнул, сообщая, что аккумулятор полностью разряжен, и выключился. Затем глухо ухнули трубы, и поток лившейся в ванну воды почти мгновенно иссяк.
В полной тишине Маша услышала, как кто-то тихо, деловито топчется по ту сторону двери.
Дернулась вверх-вниз ручка. Щелкнул замок.
Дверь распахнулась, и в ванную, сверля Машу пристальным и равнодушным ночным взглядом, неторопливо вошел Владик.
Зая! зажмурившись, чтобы не видеть его белых глаз с темными соринками зрачков, вскрикнула Маша. Зая, проснись!
А я не сплю. Дай гляну, что у тебя внутри, медленно и отчетливо проговорил Владик, надвигаясь на Машу.
На такую мягкую, пухлую, вкусную, глупую Машу, которую совершенно справедливо одобрила его мама.
А все начиналось так хорошо и спокойно
Розарий
Рядом с садовым товариществом «Облепиха», в поле, развернули большое строительство. Председатель правления Иван Палыч немедленно ощутил внутри себя растущую социальную напряженность. Во-первых, дача у Палыча была трехэтажная, и ему очень нравился вид на это самое поле, открывавшийся с верхнего этажа. Во-вторых, всеми стройками у нас заправляют бандиты и жулики, ничего не согласовали, загадят землю, отравят воду и вконец разобьют дорогу, ведущую к воротам «Облепихи». В-третьих, понаставят коттеджей, затенят дачникам огороды и заселят в эти коттеджи богатеньких приезжих, которые будут наводить свои порядки и натравливать на аборигенов бойцовых собак.
В этих версиях нашли отражение все страхи надутого, краснолицего Палыча как тайные, так и явные. На самом же деле о том, что и зачем возводят в поле рядом с товариществом, Палыч не имел ни малейшего понятия. Теплица с помидорами и травяная настойка по особому рецепту интересовали его гораздо больше, чем все, происходившее за пределами «Облепихи». Да и в ней самой, в общем-то, тоже. Бестолкового Палыча давно хотели снять с председательского поста, но побаивались: Палыч был злопамятен, как сиамский кот, а супруга его, выбеленная и высушенная Изольда, и вовсе имела репутацию железной женщины, всю жизнь шедшей с горделивой балетной осанкой по чужим головам.
Целую неделю Палыч волновался и грозился написать миллион жалоб «в соответствующие органы». Но постепенно обмяк и успокоился, а остальным дачникам намекнул: разведка донесла, что строительство согласовано, все и везде схвачено, и строят там не коттеджный поселок, а что-то другое. Последний довод был решающим: больше всего обитателям «Облепихи» не хотелось обзаводиться новыми соседями.
А у Палыча, в конце концов, была трехэтажная дача, выросшая на неизвестно какие средства, и участок, таинственным образом увеличившийся с момента приобретения в полтора раза.
Цветы в то лето удались у всех. Они свисали гроздьями, вздымались к небу роскошными шапками и зонтами, оплетали невзрачные домики и сараи, лезли в окна, собачьи будки и беседки.
А какие лилии! А розы! И ландыши, ландыши до сих пор цветут, ты представляешь! с требовательным напором говорила в свой допотопный мобильник Тамара Яковлевна из первой дачи. Ты должна посмотреть! Глупости, возьми пару дней за свой счет. Скоро будет клубника, детям нужно! Глупости, глупости, ты не видела, как она цветет, ягод будет море