Окрепший мороз, наконец-то, добрался до его тела через ватные штаны, полушубок и валенки.
Ух! поежился Тимур и резко вскочил на ноги, после чего начиная совершать на месте приплясывающие движения. Вот же колотун какой. Так и дуба можно дать за милую душу, тут он бросил взгляд на поле и к своему искреннему удивлению увидел, как по его белоснежной поверхности передвигается какая-то темная каракатица. Смотри-ка, ползет кто-то. Ба, Кром! Красавец!
При внимательном рассмотрении эта странная нескладная фигура, действительно, превратилась в Крома, тащившего волоком какой-то мешок.
Ну, ну?! не выдержав и наплевав на опасность обнаружения, Тимур выбежал из-за деревьев и подхватил мешок. Давай, быстрее! О, да ты настоящий дед Мороз!
Кром, в этот момент привалившийся к дереву и пытавшийся отдышаться, и правда очень напоминал этого сказочного персонажа. Вся его превращенная в обгорелые лохмотья одежда была покрыта снегом, а небольшая бородка и торчавшие из-под шапки волосы мельчайшими кристалликами льда. Образ дополнял и большой мешок, что он волочил за собой.
Холодно, посиневшими губами пробормотал Кром. Очень холодно Еле дошел и вона его дотащил, он кивнул головой на валявшееся в мешке тело. Здо ро вый
Тимур присел рядом с кулем и начал быстро разворачивать замерзшую холщовую ткань.
Что это за подарки нам дедушка Мороз принес? приговаривал парень, возясь с плотной тканью. Ба, да у нас тут золотая рыбка! удивленно воскликнул он, когда в свете луны из под мешковины блеснула массивная начищенная бронзовая бляха комтура. Вот же черт, тут же добавил Тимур, разглядев, наконец-то, лицо подарка. А рыбка-то оказалась жаренной
Качая головой, парень осторожно коснулся мертвено бледной холодной кожи. Пальцами приподнял, пахнущий паленым шарф, разглядывая черноту обожженой шеи.
А-а, вдруг тело шевельнулось. Кхе кхе, булькающий клекот раздался из его рта. А-а Андер, веки комтура шевельнулись и широко открывшиеся глаза невидяще уставились на Тимура. Старина, это ты? дрогнувшая рука вдруг с силой вцепилась в ворот ватника парня, который от неожиданности тут же выдал что-то неразборчивое. Ты Слышу тебе тоже досталось, он замолчал, несколько секунд набираясь с силами. А я, кажется, все кончаюсь Проклятье, похоже я не увижу этот чертов город гномов Андер, говорят там очень красиво. Огромные залы, светильники в человеческий рост
Комтур еще сильнее сжал руку и начать тащить Тимура к себе.
Андер! веки его вновь открылись и в небо уставились абсолютно белые без единого намека на зрачки глаза. Повозки вытащили из огня? Андер, ты слышишь меня? Повозки Там припасы нашей турии. Без них мы же все подохнем в этом аду Андер, демоны тебя побери, вытащи наши припасы! с горячностью продолжал комтур. Солонина, вино проклятье, там же и наши пики, голос его захрипел и слова стали совершенно неразборчивыми. Чего ты сидишь? Андер, поднимай всех и валите обратно! Ты слышишь меня?! Мы же сдохнем без припасов в этой ледяной пустыне! Андер, он вновь замолк.
Комтур еще сильнее сжал руку и начать тащить Тимура к себе.
Андер! веки его вновь открылись и в небо уставились абсолютно белые без единого намека на зрачки глаза. Повозки вытащили из огня? Андер, ты слышишь меня? Повозки Там припасы нашей турии. Без них мы же все подохнем в этом аду Андер, демоны тебя побери, вытащи наши припасы! с горячностью продолжал комтур. Солонина, вино проклятье, там же и наши пики, голос его захрипел и слова стали совершенно неразборчивыми. Чего ты сидишь? Андер, поднимай всех и валите обратно! Ты слышишь меня?! Мы же сдохнем без припасов в этой ледяной пустыне! Андер, он вновь замолк.
Комтур еще несколько раз приходил в себя и начинал что-то неразборчиво шептать. Потом заходился в кашле и вновь замолкал.
А вот это хорошо, пробормотал Тимур, поднимаясь на ноги. А ты, здоровяк, молодец! хлопнул он угрюмого Крома по плечу. Такую птицу притащил Давай-ка, поднимай всех. Мы уходим. И еще, парень несколько мгновений раздумывал, а потом негромко продолжил. Пошли пару парней (естественно, он имел гномов, но именно это и сорвалось у него с языка) вперед. Пусть берут всю оставшуюся нашу горючку и жгут вдоль тракта все к черту, Кром утвердительно промычал в ответ. Тут пять селений осталось, два из которых крупные. Все брошенные? Черт, в последнем, кажется, кто-то остался Так Ладно, иди с ними. Вот, пару монет возьми. Отдай этим бедолагам и пусть валят скорее отсюда Хотя, подожди! На кой черт им сейчас золото. Отберут и прирежут за милую душу Кром, забирай всех кто остался и тащи к нам. Да, да, все. Там найдем чем их занять, Кром вновь кивнул головой. И, не забудь, надо сжечь все что может гореть. Вдоль тракта не должно остаться ни одного дома, ни одного сарая. Хм, мороз будет только крепчать, дальше Тимур со злобой продолжил. Пусть эти уроды дуба на привале дадут! Немчура поганая Устрою я вам Сталинград.
Уже по пути домой, он снова и снова возвращался к своим мыслям по поводу дальнейших планов. «Мы точно знаем, что они пойдут именно здесь, шел в молчаливой колоне из гномов, не замечая ни сильного мороза ни красоты покрытых ледяным серебром деревьев. И если нам повезет, то к крепостной заставе от них дойдут лишь жалкие огрызки. Тогда вот мы и поговорим с ними».
3
Несколько сот изможденных доходяг, намотавших на себя скудное трепье, вяло ковырялись в мерзлой земле. Будущая выгребная траншея для легионеров с трудом обретала свои контуры. С каждым новым ударом десятка кирок, топоров и поршней от камнеподобной земли отлетали лишь небольшие черные стружки, который тут же вмерзали в новые земляные бугры.
Один из этих несчастных до этого момента с ожесточением долбивший землю заостренной киркой, вдруг резко остановился. Поднятый в замахе инструмент дрогнул в его руках и глухо упал на землю, а сам он тут же сложился пополам, словно его скрутило от сильной боли.
Ха-ха-ха Кхе-кхе-кхе, его товарищи по несчастью, больше напоминавшие оживших мертвецов, вдруг услышали его полный горечи смех, то и дело прерываемый глухим грудным кашлем. Ха-ха-ха-ха Кхе-хке-кхе
Черными от въевшейся грязи руками он крепко сжимал свою голову, сминая на ней спутанные седые пряди волос. И всякий раз, как его сотрясал очередной приступ хохота или кашля его съезжавшие с виска ладони открывали зрелище бугристого рубца шрама.
Ха-ха-ха-ха Его сиятельство Ха-ха-ха-ха Сам граф Тусконский Ха-ха-ха Знатный повеса и любимец молоденьких девиц и гроза замужних дам, сквозь смех прорывались его слова, больше напоминавшие горестный стон, чем речь. Ха-ха-ха-ха Кузен самого короля Кхе-кхе-кхе Своими руками роет нужник для пары тысяч солдатских задниц, его смех уже становился похожим на судорожную лихорадку. Ха-ха-ха-ха Я рою нужник
Бывший граф Тусконский, бывший посланник короля Роланда к гномам, кузен короля Роланда, Фален буквально упал на колени. У него просто не осталось больше сил терпеть все лишения шаморского плена А ведь все эти дни, недели он старался держаться, не обращая внимания ни на холод и голод, ни на жестокость конвойной охраны, ни на постепенное одичание его бывших товарищей, опускавшихся в плену до животного состояния. Фален с жадностью ловил обрывки новостей о своем брате, о стычках с ольстерскими отрядами кавалеристов, о взятых шаморцами городах и крепостях, до конца не веря, что атакующей орде Шамора все удастся добраться до древней столицы Ольстера. Но брошенная в их сторону с самого утра фраза одного из охранников о том, что до Ольстера осталось не более двух трех десятков лиг, стала для него последней каплей
Ха-ха-ха-ха Бедный братишка надеялся остановить бессмертных, его ноги в латанных перелатанных чоботах были полный грязного снега, но он совершенно не замечал этого. Ха-ха-ха Хотел остановить орду
В этот момент от охраны, прятавшейся от ледяного ветра в развалинах каких-то построек, отделилось несколько легионеров, которые тут же словно коршуны набросились на ничего не понимавших доходяг.
Где этот урод? Зарублю! Прочь с дороги! они хватали то одного то второго из испуганно пригнувшихся людей и тут же отпускали. Проклятье, не тот! Ищите его! У него глубокий шрам на голове! Быстрее!
К ним присоединились и остальные, врезавшиеся в толпу пленных с другой стороны. Пинками, ударами ножен и палок они быстро раскидывали всех кто им встречался на пути.
Вот он! Все сюда! наконец раздался радостный крик одного из бессмертных, зорким глазом высмотревшего того самого виновника переполоха, стоявшего на коленях в стороне от всех. Вона где заныкался. Падла! Сейчас ты у меня отведаешь
Фален же, повернув голову на приближавшегося мучителя с длинной дубинкой, лишь счастливо улыбнулся. В этом звероподобном легионере с садистским выражением лица, с предвкушением размахивающим своим костоломным оружием, он видел лишь избавление от своих страданий, и главное вины.
Он закрыл глаза, когда дубовая дубинка взлетела вверх, но дарующего забвения удара молодой граф так и не дождался
Куда? Баран! Сгною в нарядах, если с него упадет хотя бы один волос! к своему дичайшему удивлению услышал Фален чей-то хриплый командирский голос, судя по тону привыкший отдавать приказы. Придурки! так и не открывшего глаза парня кто-то подхватил под руки и быстро куда-то понес. Надеюсь с башкой у него все в порядке, а то вон глаза-то закатил
Когда же Фален очнулся и отрыл глаза, то первой его мыслью было то, что он попал в рай Его окружали похожие на белые и пушистые облака густые сгустки горячего пара, из которых то и дело выныривали будоражащие душу (на тело еще не было сил) симпатичные женские телеса. Тут же в несколько пар рук его начали освобождать от рваной, грязной и пропахшей потом одежды, которую словно ядовитое насекомое отбросили в дальний конец купальни. Потом на голову Фалена обрушился целый водопад теплой словно парное молоко воды.
А-а-а-а, застонал молодой мужчина, за недели плена уже позабывший о таких ощущениях. Благие какое наслаждение.
С раздавшимся словно хрустальный ручеек женским смехом, покрытое ссадинами и темно-красными ушибами тело Фалина горячие и нежные ладони начали умащивать благоухающим мыльным раствором. Быстро скользившие по телу женские ладони возвращали измученному тело гибкость, силу и желание жить.
Когда же ослабевшего от такой перемены Фалена привели в комнату с роскошным, полным разных яств столом, у него окончательно подкосились ноги и он бы рухнул на каменный пол, если бы не подхвативший его человек.