Надо сказать, московские бояре держались иного мнения. Они называли князя Серпуховского спасителем государя, храбрецом, умелым воеводой, не растерявшимся в миг великой опасности. И да его начали уважать даже куда более опытные воины, князья и бояре. Каковые в случившейся сече, так уж сложилось, чего только и смогли так это ноги свои успешно унести. А он, первый воевода, в жаркой кровавой схватке спас государю жизнь
Но теперь все осталось далеко позади. Погони не случилось. Галичане не стали преследовать разгромленную московскую армию. Отступившие полки благополучно переправились через реку, и воевода распустил их отдыхать по домам и вотчинам.
Великий князь Василий Васильевич не получил в сражении ни единой царапины и вроде как даже не испугался. А прихваченная у берегов первым ледком Волга обещала вскорости стать непроходимым препятствием на пути возможного врага. Морозы явственно подступали, обещая со дня на день накрыть воду прочной ледяной коркой. Слишком прочной, чтобы прорываться через нее на стругах или ладьях но все еще неспособной выдержать ни человека, ни лошади. От ледостава до налаживания первых переправ пройдет никак не меньше месяца. Если галичане желали продолжить войну они явственно опоздали.
Словно бы в подтверждение мыслей воеводы в воздухе медленно закружились крупные рыхлые снежинки. Они падали на жухлую траву, на землю, налипали на ветви деревьев, на заборы и стены домов и таять явственно не собирались. Зима решительно объявляла о своей власти над этим миром. Она тоже побеждала
Что же это за проклятие на мне такое? пробормотал юный воевода. Никогда не отступал, не трусил, всегда первым в битву бросался! За решительность и умение ратное хвалят меня все, ни единый боярин ни в чем не попрекнул! Отчего же я тогда все свои сражения проигрываю? Что ни схватка, завсегда под конскими копытами заканчиваю! За что же мне такое наказание?
Что же это за проклятие на мне такое? пробормотал юный воевода. Никогда не отступал, не трусил, всегда первым в битву бросался! За решительность и умение ратное хвалят меня все, ни единый боярин ни в чем не попрекнул! Отчего же я тогда все свои сражения проигрываю? Что ни схватка, завсегда под конскими копытами заканчиваю! За что же мне такое наказание?
Рядом послышалось осторожное покашливание. Холоп в добротном синем зипуне, скинув шапку, низко поклонился воеводе:
Прости за беспокойство, Василий Ярославович. Я бы не посмел отвлекать тебя от важных дум, однако же государь спрашивает, когда ты полагаешь выехать с ним в Москву?
Когда мы возвращаемся? задумчиво переспросил князь Серпуховской и поднял глаза к небу. До сумерек еще несколько часов. Передай постельничим, пусть седлают коней и скачут вперед в Дудин монастырь[13], готовят покои для завтрашнего отдыха Василия Васильевича. А прочих холопов отправь собирать обоз. Скажи, с рассветом государь отбывает в столицу.
23 ноября 1433 года. Москва, Кремль
Будь на то воля юного Великого князя, он въехал бы в столицу темной ночью да к заднему крыльцу и пробрался домой через черный ход. Но звание государя не позволяет правителю появляться иначе, нежели через главные ворота, и спешиваться в ином месте, нежели перед главным крыльцом Большого дворца.
Одно лишь радовало: в колокола Москва в честь государя не звонила, и толпа встречающих на улицах почти не собралась не больше сотни зевак к проезду выбралось на битых витязей поглазеть.
Сама его армия выглядела весьма скромно. Полки были распущены еще у Волги, купаться в лучах славы никто из бояр, понятно, не рвался и потому полки тихо рассеялись по дороге. В Боровицкие ворота вместе с Василием Васильевичем въехала только его малая свита, две сотни телохранителей да князь Серпуховской со столь же малой личной дружиной.
Получив известие о возвращении воинов, Великая княгиня и княгиня-мать вышли встречать своих мужчин. У величавой Софьи Витовтовны хватило терпения спокойно наблюдать с высоты, как ее сын спешивается у ступеней. Мария Ярославовна же не выдержала сбежала вниз и кинулась мужу на шею:
Как ты, Васенька?! Цел ли ты? Не ранен? Шестнадцатилетняя правительница осыпала лицо юного супруга поцелуями: Да сказывай же! Как оно было? Как ты вырвался из их лап?
Брат твой вытащил кивнул чуть назад через плечо Великий князь. Заместо меня под удар подставился.
Васенька, милый! Отпустив мужа, девочка обняла первого московского воеводу. Век благодарна стану! Ты сам-то как, не ранен?
Чуток помяло, пожал плечами князь Серпуховской. Но обошлось.
Слава радуницам! Мария Ярославовна по очереди чмокнула в щеку брата, а затем и мужа, зацепилась ладошками за локти мужчин и вместе с ними поднялась на крыльцо, где всех троих и встретила Софья Витовтовна.
Рада видеть тебя в целости и здравии, мое возлюбленное чадо. Княгиня-мать троекратно поцеловала сына в щеки, а затем и в лоб. Заждались мы уже вас. Бани все истоплены, столы накрыты, кровати перестелены. Наконец-то отдохнете!
Спасибо, матушка, кивнул государь.
Тебя я тоже рада видеть, Василий Ярославович. Первого воеводу женщина наградила объятиями и двукратным поцелуем в щеки. О подвиге твоем наслышана. Низкий тебе за него поклон.
Защищать государя нашего, себя не жалея, есть мой долг святой, Софья Витовтовна! четко и громко ответил князь Серпуховской.
Отобедаешь с нами, княже?
Прошу прощения, Софья Витовтовна, но если государь дозволит, я хотел бы на свое подворье отлучиться. Запылился я в дороге изрядно, надобно в порядок себя привести да детей боярских на отдых определить.
Отдыхай спокойно, Василий Ярославович, милостиво кивнул Великий князь. Ближайшие недели служба твоя не надобна. Тревожных вестей с порубежья нашего не приходило. Распутица Сухопутных дорог уже нет, а речные еще не встали. Отдыхай.
А вдруг галичане к Москве выступят? полушепотом, в самое ухо спросила девочка. Они же победили, захотят успех свой усилить!
Не беспокойся, любая, покачал головой Василий Васильевич. Дядюшка так поступать не станет.
С твоего позволения, сестра? Василий Ярославович отвлек Великую княгиню, обнял. По-родственному, в щеки, расцеловал. После чего поклонился царственной чете и быстрым шагом сбежал вниз по лестнице.
С твоего позволения, сестра? Василий Ярославович отвлек Великую княгиню, обнял. По-родственному, в щеки, расцеловал. После чего поклонился царственной чете и быстрым шагом сбежал вниз по лестнице.
Дозволь проводить, государь Холопы распахнули двери, и свита окружила вошедшего во дворец Великого князя. Кто-то забежал вперед, кто-то семенил сзади, кто-то притирался сбоку. К людям государя примешивалась свита Великой княгини, добавляя суеты, и девочка внезапно не выдержала:
Оставьте нас в покое! решительно гаркнула она.
Дворня шарахнулась в стороны. Замерла. Кто-то неуверенно напомнил:
Государя надобно после долгой дороги разоблачить
Я сама способна раздеть своего мужа! отрезала Мария Ярославовна. Мы не виделись слишком долго, и я желаю сама услужить уставшему супругу! Оставьте нас одних!
Воля государыни закон. Даже если ей всего шестнадцать лет и даже если она нарушает заведенные обычаи. Все равно это закон. И потому обе свиты лишь покорно склонили головы.
Благодаря этой вспышке гнева в покои Великого князя юные супруги вошли вдвоем, оставшись наедине в просторной горнице, выстеленной персидскими коврами, обитой ногайской кошмой, с заштукатуренным и расписанным диковинными птицами потолком, со многими добротными сундуками вдоль стен, столом и креслами у слюдяного окна.
Здесь влюбленные наконец-то смогли поцеловаться жадно и жарко, не сдерживая чувств. Василий Васильевич сам сбросил шапку, расстегнул плащ, стал торопливо расстегивать крючки ферязи:
Проклятье! Зачем же они их тут столько нашили?
Позволь мне, сокол мой, развела его руки девочка и принялась один за другим разъединять застежки.
Царственный юноша застонал.
Что, больно? испуганно вскинулась девочка. Ты ранен?
Просто медленно! Государь обхватил ее лицо ладонями и крепко поцеловал. Ты даже не представляешь, горлица моя, как я по тебе соскучился!
И я по тебе, душа моя, сглотнув, ответила Мария. Ты даже не ведаешь, как я за тебя боялась! Сидеть здесь, в неведении, и гадать, как оно там с тобою? Кому я токмо ни молилась, кому только жертв ни приносила! Вижу, помогло. Уберегли тебя радуницы отчие и Макошь с Иисусом.
Это брат твой меня выручил, когда с рындами галичанскую атаку сбил, покачал головой правитель. Думали, сгинул в сече, стоптали. Однако же спустя несколько дней вышел Василий Ярославович к Волге, вернулся. Живой и невредимый.
Страшно было, сердечко мое? Девочка вскинула на мужа испуганный взгляд.
Нет, покачал головой Великий князь. На всю свиту даже стрелы случайной и то не упало. Как бояре поняли, что Юрий Дмитриевич врасплох нас застал, так сразу меня куда подальше с поля и утащили. Вот в прошлый раз, тогда да, все перепугались чуть не до икоты. О прошлом разе Юрий Дмитриевич свои пушки в поле вкопал и по нам из них чуть не в упор из них шарахнул! Дым, грохот, лошади с ног летят, по броне галька хлещет!
Юная княгиня вздрогнула и даже отпрянула от мужа:
Вот видишь! Юрий Дмитриевич из пушек по вам стрелял, а ты его защищаешь! Сказываешь, что не тронет!
Дядюшка меня любит. Сколько себя помню, всегда меня баловал, слабо улыбнулся Василий Васильевич. Подарки приносил, играл со мною, обещал в свою дружину в новики взять. Он меня любит и вреда не причинит.
Войной на тебя ходить это разве не вред?! возмутилась Мария.
Покамест это не он на меня, а я на него, покачал головой Великий князь, самостоятельно продолжив борьбу с крючками. А он все прощает, уступает да милует. Хотя и побеждает.
Но почему?! не поняла Великая княгиня.
Он мой дядюшка, я его племянник, пожал плечами Василий Васильевич. Он меня любит, а я его. Сколько помню, он меня больше, нежели отец родной, холил и баловал. Игрушки первые детские от него, пони серого именно он мне подарил, когда пять лет исполнилось. Кинжал первый от него, пояс от него. В юности именно он мне первую броню подарил, байдану на вырост. А как я взрослым стал, то стол московский в подарок от него получил. Он же полгода назад нас с тобою сюда сам вернул, по одной лишь своей доброй воле! Как можно не любить такого дядюшку?