Стрельбы проходили раз в две недели. Егор быстро освоился с автоматом, и на зачете вполне достойно отстрелялся, а потом что надо разобрал и почистил.
Остальные военные премудрости на уровне выпускника советской школы он тоже осилил, сдал зачеты, принял присягу и получил в новенький военный билет штампик об успешном прохождении начальной военной подготовки. Теперь раз в год его будут дергать на недельные сборы, и так до пятидесяти лет.
Забавнее всего то, что такая «Зарница» Егору даже понравилась.
Когда КБ-23 выкатило первые прототипы своего навигационного приемника, пришло время испытаний. Прототип приемника представлял собой корзину с набором плат, в которые поочередно лазили то электронщики с паяльниками, то программисты с кабелями и программаторами. Понятно, что такую конструкцию громоздить на борт беспилотника смысла не было. И тяжелая, и громоздкая, и работает нестабильно, и пригляда требует. Договорились прототип аппаратуры и навигационные алгоритмы отработать на полноразмерном самолете, а на беспилотник ставить уже финальный вариант, легкий и компактный.
И вот однажды утром Егор с Семёном, немолодым, но очень общительным испытателем от КБ-23, приехали на аэродром. Половину салона УАЗика-буханки занимали железки, кабели и контрольные приборы. Егор с трудом верил, что все это вообще удастся запихнуть в самолет, даже большой, что уж там говорить о маленьком БПЛА.
УАЗик проехал мимо длинной шеренги «Анов» на стоянке и остановился в дальнем конце аэродрома, возле маленького белого с красным самолета. Егор вылез и протер глаза:
«Цессна»? Я на такой летать учился.
Семен удивленно обернулся.
Ты пилот?
Нет, не успел. Сдал зачет по матчасти, радиодело, аэродинамику, метеорологию, а вот собственно полетов было всего четыре. И все с инструктором.
Ручку дергать дело не сказать, чтобы сильно хитрое. Научишься.
Хотелось бы верить Семен, скажи, а почему «Цессна»? Вон «Аннушек»[30] добрых два десятка стоит. А там и внутри просторнее, и летают они дальше, и груза берут больше
А нам это избыточно. Четырехместная Цессна в самый раз. Пилот, мы с тобой, и центнер железок. Опять же, она дешевый автомобильный бензин кушает, а «Аннушка» дорогой и редкий авиационный. И у ейного «Лайкоминга» оставшийся ресурс существенно больше, чем у наших изрядно потрудившихся «АШ-62».
Слушай, ты столько всего знаешь
А ты помотайся с моё по полигонам. Я ж полжизни в командировках провел.
Тяжело, наверное.
Привыкаешь. Главное не спиться. Не так много развлечений в степи.
Неделю они монтировали оборудование в самолет. Каждый чих, каждую отвинченную гайку и протянутый провод приходилось согласовывать с местным инженером. Сверлить обшивку им тоже не разрешили, поэтому Семен, чертыхаясь, был вынужден ехать к себе на производство паять новые кабели и фидеры, чтобы использовать уже существующие отверстия.
Но все плохое рано или поздно заканчивается. Закончилась и их монтажная эпопея. Антенны расположили под фюзеляжем. Этажерку с платами и приборами уместили вместо пассажирского сидения за пилотом. Все провода и кабели аккуратно развели в жгуты и закрепили. Получилось даже где-то красиво. Любители электропанка оценили бы.
Пришел пилот, которого выделили для испытаний. Невысокий кругленький балагур. Представился Владимиром. Они с Семеном не успели перекинуться и парой слов, как уже начали вспоминать дальние аэродромы, интересные самолеты и общих знакомых. И так добрых полчаса, пока затрещавшее радио не напомнило о запланированном вылете.
Владимир подергал этажерку с аппаратурой, убедился, что она закреплена хорошо и не прилетит ему в спину, после чего занялся обычным предполетным осмотром. Замечаний не обнаружил, предложил садиться. Семен сразу полез на второй ряд, к приборам, а Егору досталась правая чашка спереди.
Так, инструктаж стандартный. Ремни пристегнуть, наушники надеть. По салону не ходить, в туалете не курить, стюардесс за зад не хватать. Полетели.
Так, инструктаж стандартный. Ремни пристегнуть, наушники надеть. По салону не ходить, в туалете не курить, стюардесс за зад не хватать. Полетели.
Сами испытания оказались довольно нудными. Приходилось гонять длинные прямые участки, накапливая статистику для дальнейшей обработки сигналов приемников. Пилот скучал, маялся и ругался в голос, что это работа для новичков, а не для него, аса и короля неба. Семен отвлекся от приборов:
Ну и дай Егорке порулить, у него целых четыре вылета.
Владимир радостно развернулся к Егору:
На чем летал?
Летал громко сказано. Начал учиться. «Цессна 172».
Один хрен, от этой только движком отличатся. Так что будем тебя привлекать в качестве автопилота. Держи ручку, и ноги на педали.
Семен заржал:
Будешь теперь знать, как нелегка доля автопилотская. Прежде чем автопилоты разрабатывать, надо самому в их шкуре побывать.
Дальше он не поленился рассказать, на кого Егор учился и кем работает, после чего ржали уже втроем.
Поначалу пилот доверял Егорке только «выдерживать режим» на прямой. Но постепенно начал учить его и другим манёврам. В результате испытания шли своим чередом, статистика накапливалась, а Егор осваивался с управлением. Не сказать, чтобы он был готов летать полностью самостоятельно, но взлет с посадкой, набор высоты, снижение, виражи и прочие простые эволюции делать мог. Понятно, что плохонько, коряво и только в идеальных условиях. Но мог и делал. И с каждым полетом получалось все лучше.
Постепенно перешли к полетам по маршруту. К тому времени подразделение, занимающееся фотоаппаратурой, выставило на испытания свои разработки приспособленные к установке на беспилотник обычную бытовую «мыльницу»[31] и три беззеркалки[32] с разными объективами. «Мыльница» была перешита хитрой прошивкой[33], отчего начинала самостоятельно фотографировать с заданной периодичностью сразу после подачи питания. С беззеркалками проще, у них штатно предусмотрена возможность дистанционного управления съемкой, поэтому их подключали к бортовому компьютеру беспилотника через специальные контроллеры. Электронщики обещали со временем объединить всю управляющую электронику в один блок и ужать его до размеров сигаретной пачки. Или даже компактнее. А пока Семен просто добавил в этажерку новые платы и провода.
Фотокамеры уже были смонтированы в штатном фюзеляже будущего беспилотника. С его подвеской под Цессну пришлось изрядно повозиться. Долго чесали затылки, пока аэродромный инженер не принес руководство по установке нижнего багажника от фирмы-производителя. Крепления пришлось изобретать самим, но встали они в штатные гнезда на нижней поверхности фюзеляжа, так что прочности конструкции самолета ничто не угрожало. Самолет с цилиндром беспилотного фюзеляжа под пузом со стороны напоминал ракетоносец с подвешенной ракетой. Орденская разведка голову сломает, какое такое новое оружие испытывают в ПРА.
Потом снова полеты, на этот раз для проверки алгоритмов аэрофотосъемки. Много думали, листали старые, времен войны учебники, подбирали оптимальные высоты, траектории и режимы работы фотокамер. Анализировали полученные снимки вся ли заданная территория отснята, обеспечивается ли нужное качество картинки, разумно ли расходуется память.
Однажды Егор с Семеном сидели в тени под крылом после очередного вылета. Пилота срочно выдернуло к себе лётное начальство. Можно было бы сходить пообедать, но лень тащиться под палящим солнцем на другой конец аэродрома. Да и есть по такой жаре не хотелось. А холодное питьё у них было минералка у Егора и какой-то хитрый морс у его старшего товарища. Такое вот неожиданное применение имеют термосы в жарких краях.
Говорят, история повторяется. Когда я был примерно в твоем возрасте, мы тоже так лежали после полета. Жара, а под крылом тенёк. Вот только было то крыло немного побольше. Испытывали мы тогда Не уверен, что сроки по нему уже вышли, так что пусть будет просто изделие. Так вот, сходили на маршрут, в нужной точке бандура штатно запустилась и ушла к цели, а мы вернулись обратно. Вылезли из мокрых комбезов и разлеглись в тенечке. Так вот, лежим под носителем, кругом степь, жара как сейчас А на обшивке иней. Не успел самолет нагреться, пока снижались. Там-то, наверху, минус пятьдесят
Дядь Сень, а опасная эта работа?
Дядь Сень, а опасная эта работа?
У нас, у инженеров? Не особенно. Обычно мы испытываем всякое новое оборудование на давно отлаженных типах. Вот летуны те да, часто бились. Несмотря на все катапульты и прочие парашюты. Там ведь как: чуть раньше вышел не получил полной картины отказа. Может не хватить данных конструкторам причину найти и поправить. А чуть опоздал, и полный рот земли. Опять же, всегда очень жаль дорогой экспериментальный самолет. А вдруг получится посадить?
Ужас!
Да ужас не в небе, ужас на земле. Из всего моего выпуска я последний живой остался. Кто по специальности работал, конечно. При том, что разбился у нас только Виталик Иванов, давно, еще в восемьдесят втором.
А остальные?
Остальные на земле. Нервотрёпка постоянная по работе, вечный срыв сроков и штурмовщина. Которая сменяется скукой и бездельем, когда нет погоды, или пока ждем новую железку с большой земли. Бытовая неустроенность, еда всухомятку. В семье конфликты. Сам подумай, какая нормальная баба будет довольна мужем, бывающем дома три месяца в году? Особенно если муж не капитан дальнего плавания, и не возит заграничные шмотки мешками. А на аэродроме море спирта. Да еще и перестройка эта гадская, тоже множество поломанных судеб. И в результате инфаркты, инсульты, язвы. А кто не успел от болезни загнуться те спились.
Веселые истории ты, дядя Семен, рассказываешь
Извини, что настроение испортил. Вспомнилось вдруг. Давай веселое расскажу?
Расскажи.
Работал я тогда в одной организации Короче, сделали кой-какую аппаратуру, и надо ее было на борту контролировать. Вот примерно как мы сейчас, даже еще тупее оно само работает, а ты рядом сидишь и смотришь, чтобы лампочки зеленым горели. То есть квалификации не нужно никакой, просто усидчивость и аккуратность.
Егору стало обидно за их работу, названную тупой. Но утешало, что есть работы тупее.
Борт был большой и сложный. И куча железок от разных фирм. Естественно, то один отказ вылезет, то другой. Там не договорились, здесь сделали по-своему. Испытания затянулись. А тема-то в нашей конторе не единственная, и квалифицированных испытателей мало. В результате договорились до того, что в пригляд к нашим железкам стали отправлять молодых девчонок, кто не замужем и здоровье летать позволяет. Поначалу они соглашались неохотно, все же глушь невероятная, театров и показов мод нету, зато потом распробовали и чуть не дрались за право поехать. Особенно те, у которых дома с личной жизнью не ладилось.