Когда услыхала она такой ответ, вся кровь прилила у ней к сердцу, так она испугалась, она поняла, что Белоснежка ожила снова.
Ну, уж теперь, сказала она, я придумаю такое, что погубит тебя наверняка.
Зная ведьмино колдовство, приготовила она ядовитый гребень. Затем переоделась она и обернулась другою старухой. И отправилась за семь гор к семи гномам, постучалась в дверь и говорит:
Продаю товары хорошие! Продаю!
Белоснежка выглянула в окошко и говорит:
Проходи, проходи дальше, в дом пускать никого не велено!
Поглядеть-то, пожалуй, можно, молвила старуха, достала ядовитый гребень и, подняв его вверх, показала Белоснежке.
Он так понравился девочке, что она дала себя обмануть и открыла дверь. Они сошлись в цене и старуха сказала:
Ну, а теперь дай-ка я тебя как следует причешу.
Бедная Белоснежка, ничего не подозревая, дала старухе себя причесать, но только та прикоснулась гребешком к волосам, как яд стал тотчас действовать, и девочка упала без чувств наземь.
Ты писаная красавица, молвила злая женщина, но теперь-то уж пришел тебе конец.
Сказав это, она ушла.
Но, к счастью, дело было под вечер, и семь гномов вскоре вернулись домой. Заметив, что Белоснежка лежит на земле мертвая, они тотчас заподозрили в том мачеху, стали доискиваться, в чем дело, и нашли ядовитый гребень; и как только они его вытащили, Белоснежка снова пришла в себя и рассказала им обо всем, что случилось. И еще раз гномы ей сказали, чтоб была настороже и дверь никому не открывала.
Сказав это, она ушла.
Но, к счастью, дело было под вечер, и семь гномов вскоре вернулись домой. Заметив, что Белоснежка лежит на земле мертвая, они тотчас заподозрили в том мачеху, стали доискиваться, в чем дело, и нашли ядовитый гребень; и как только они его вытащили, Белоснежка снова пришла в себя и рассказала им обо всем, что случилось. И еще раз гномы ей сказали, чтоб была настороже и дверь никому не открывала.
Слова «как следует» сопровождают каждое насильственное действие королевы. Она шнурует ее «как следует», пока Белоснежка не задохнулась и упала замертво; и она причесывает ее «как следует», пока смертельный яд не начинает действовать. Этот коллективный девиз «как следует» хорошо знаком каждой из нас: вот и мама Красной Шапочки снабжает свою дочь целым арсеналом необходимых указаний (не сходить с тропинки, не заглядывать в углы, не забыть поздороваться и т. п.); так и наши родители вели нас, с раннего детства, по извилистым тропам жизни в обществе; так же и мы поступаем с нашими детьми несомненно, из беспокойства об их благополучии, но и из-за той глубоко скрытой в нас частички, которая не проделала весь тот внутренний путь, в который отправляются героини наших сказок.
Тень Белоснежки, внутренняя «нехорошая девочка», была до недавнего времени единственной жертвой, пострадавшей от материнских предписаний «как следует», благодаря которым она и оказалась среди теней. И поэтому теперь тень (она же дряхлая старуха, традиционная посланница всех «как следует») использует эту фразу против своей же персоны: она-то знает, насколько та, что во всем опирается на материнское одобрение, чувствительна ко всевозможным «как следует»: Белоснежка просто не в состоянии противостоять этому заклинанию. Ей так важно всегда быть хорошей, всегда вести себя, как следует, что она немедленно и беспрекословно позволяет своей тени осуществить задуманное.
На более глубоком уровне, в подсознании, Белоснежка нуждается в слиянии с тенью ровно в той же степени, в какой тень стремится поглотить Белоснежку (проглотить ее, уничтожить как самостоятельное независимое существо, превратиться в одно целое), поэтому она снова и снова игнорирует наставления гномов преданных работников и охранников ее души, которые по-прежнему все еще боятся перемен и неопределенности, и последовательно раз за разом открывает дверь, распахивает себя, чем, естественно, способствует вторжению тени.
Наступает момент, когда наша бледная персона впервые прикасается губами к сосуду с ядовитым зельем небытия. Она еще не готова нырнуть в глубины преисподней, а всего лишь заигрывает с ней, с обратимой смертью, позволяет себе короткий флирт. Сейчас, когда она ждет появления гномов ее души, которые должны вытащить гребень из ее волос или расслабить тугую шнуровку на платье после тренировочных ныряний в бездну, именно сейчас обращается наш рассказ, а с ним, соответственно, и мы к настоящей героине этой сцены к тени. А она, вернувшись домой, прямо с порога бросается к своей внутренней матери зеркалу и, не отдышавшись, не сняв безобразной маски зависти и ненависти, задает ей все тот же вопрос:
Ну, а теперь, мама, ты наконец-то меня любишь? Теперь я красивая?
Ответ отточенным лезвием рассекает ее внутренности:
Вы, королева, красивы собой, но Белоснежка там, за горами, у гномов за семи стенами, в тысячу раз еще выше красой!
Ее реакция на эти слова вполне понятна: она задрожала, затрепетала от гнева.
Белоснежка должна погибнуть, крикнула она, даже если бы это мне самой стоило жизни!
После этого она удалилась «в потайную комнату, куда никто никогда не входил», и приготовила ядовитое яблоко.
Уже в который раз братья Гримм дают нам возможность взглянуть на страдающую и одинокую «плохую девочку», томящуюся в темных застенках души нашей героини. Она дрожит и трепещет от негодования, когда вновь слышит, как сильно любит мать ее «белоснежку» ее хорошую, послушную девочку. И тогда, ведомая страстью мести, которая кипит и бурлит, и разъедает ее изнутри, она захлопывает за собой дверь «потайной комнаты, куда никто никогда не входил».
Эта деталь грустная и смешная одновременно: ведь и так никто не разгуливает по коридорам этой истории; король, отец Белоснежки, никогда здесь не показывался. Он ни разу не заглянул проверить, все ли в порядке, сделала ли Белоснежка уроки, надела ли она теплый свитер. Пусто. Нет ни мамы, ни папы, но плохая девочка идет в свою комнату, на двери которой, скорее всего, висит ею нарисованная табличка, возможно, даже с черным черепом и надписью «Частные владения. Вход запрещен», а по ту сторону двери жуткий хаос, подобный тому, что в душе разъяренной девушки, решившей, раз и навсегда, уничтожить мамину и папину примерную девочку. На настоящих родителей можно кричать, их можно предупреждать и даже наказывать; можно выйти замуж за татуированного байкера или курить травку. Ведь, что бы ни случилось, это два любящих и беззаветно преданных тебе человека, ну а причиненная тебе боль она от стрел, посланных из их детства. А так как наша основная проблема касается восприятия нами наших родителей (и интернализации), или, другими словами, наша основная проблема состоит в наших отношениях с нашими внутренними родителями, то наш главный удар по ним всегда направлен вовнутрь против нас самих.
Моя мама, врач-психиатр, утверждает (полушутя), что ни у кого из нас нет в принципе «настоящих родителей», а это значит, что те родители, которых мы несем в себе, и являются нашими собеседниками или оппонентами в нашем пожизненном бесконечном диалоге. К настоящим людям, благодаря которым мы оказались в этом мире, вся эта история обычно имеет весьма косвенное отношение. Так как моя мама потеряла отца, когда ей было всего лишь восемь лет, я предполагаю, она знает, о чем говорит. Этим я пытаюсь сказать, что моя мама до сегодняшнего дня ведет (возможно, неосознанно) какой-то внутренний диалог со своим отцом, умершим более шестидесяти лет тому назад, и, подобно этому, я веду внутренний диалог с моей матерью, имеющей случайное отношение к реальной женщине, подарившей мне жизнь.
Яблоко смерти, яблоко бессмертия
Было оно (яблоко) снаружи очень красивое, белое и румяное, и всякому, кто б увидел его, захотелось бы его съесть, но кто съел хотя бы кусочек его, тот непременно бы умер. Когда яблоко было готово, накрасила она (королева) себе лицо, переоделась крестьянкой и отправилась в путь-дорогу, за семь гор к семи гномам. Она постучалась, Белоснежка высунула голову в окошко и говорит:
Пускать никого не велено, семь гномов мне это запретили.
Да, это хорошо, ответила крестьянка, но куда же я дену свои яблоки? Хочешь, подарю тебе одно из них?
Нет, сказала Белоснежка, мне ничего не велено брать.
Ты что ж это, яду боишься? спросила старуха. Погляди, я разрежу яблоко на две половинки, румяную съешь ты, а белую съем я.
А яблоко было сделано так хитро, что только румяная его половинка была отравленной. Захотелось Белоснежке отведать прекрасного яблока, и когда увидела она, что крестьянка его ест, то и она не удержалась, высунула из окошка руку и взяла отравленную половинку. Только откусила она кусок, как тотчас упала замертво наземь.
Эпизод, в котором они вместе съедают каждая по половине одного яблока, несомненно, является символом их единства как двух сторон одного целого: персона и тень дополняют одна другую.
Тень, отравившая только румяную половинку яблока, отлично знает, что Белоснежка потянется именно к нему, к красному, ко всему, чего она была лишена: страсти, эмоции, тяги к жизни именно в них заложено семя обратимой смерти.
Возможно, ей предоставляется последний шанс выбраться наружу. Вот оно, яблоко: половинка румяная, половинка белая. Неужели и после столь тяжелой душевной работы в избушке у гномиков Белоснежка останется верной своей безжизненной бледности или все-таки решится попробовать вкус жизни? Она делает правильный выбор. Белоснежка выбирает жизнь; правда, завернутую в покрывало смерти[31], но и это временно.
Ведь как знать, когда еще подвернется шанс повзрослеть, стать цельной личностью, слиться в единое целое с затаившимися в ней красным и черным? Сколько раз еще тень будет стучаться в избушку Белоснежки? Может, она уже никогда не вернется и оставит ее в полубытии полупрозябающей в полулюдской-полусказочной компании с существами получеловеческого роста?
Белоснежка делает правильный выбор. Вонзив зубы в ядовитое яблоко, она падает, сраженная мертвым сном. В ее состоянии это единственный способ, позволяющий растерзанной душе исцелить себя.
Сильвия Плат, чьи потрясающие своей откровенностью записи сопровождают наш разговор о возвращении из небытия, добровольно ушла из жизни в возрасте 31 года. Из записей в ее дневнике ясно видно, какие невероятные усилия она приложила, чтобы оттолкнуть от себя яблоко безжизненной жизни, протянутое ей из-за приотворенной двери.