Ну не то чтобы нам принадлежит, протянула Маша, но в целом я с дедушкой Михалычем согласна.
На ножи их, решительно кивнула головой Олёна.
Да что ж вы у меня такие кровожадные? поразился я. Просто тигры лютые!
Тигры лютые довольно оскалились и закивали головами.
Подождите, убивцы, охладил я пыл моих соратничков. Вы только не забывайте, что мы сюда не развлекаться вашими игрищами кровавыми пришли, а глазки змеиные добывать. Где они их прячут, как думаете?
Урод этот толстый, сразу ответил Калымдай, всё время их с собой таскал в ларце. Нам показывал издалека, дразнился надо понимать. А только сейчас он без ларца вышел.
Вот! кивнул я. Ну перебьёте вы сейчас эту банду А перебьёте?
Без базара, босс, хмыкнул Аристофан, а Калымдай, Маша и Олёна, молча кивнули.
Так вот перебьёте, а глазки как найти? Внутрь-то под гору мы попасть не можем. Поэтому или хитрость какая нужна или всё же договариваться
Но тут мои миротворческие размышления прервал крик, донёсшийся от чуди.
Что там ещё? проворчал я.
Весь отряд перед нами вскочил на ноги и о чем-то возбужденно переговаривался, а Калымдай всмотревшись вдаль, вдруг охнул:
Наших часовых побили, Федор Васильевич!
Что?!
Ну, сявки, выдохнул Аристофан, амбец вам конкретный пришёл!
Все ринулись вперёд, но я изо всех заорал:
Стоять! Стоять я сказал! Стоя-а-а-ть!!!
Калымдай махнул бойцам и те всё-таки остановились, недовольно ворча, а сам он недоуменно повернулся ко мне и в глазах его, кроме недоумения плескалась обида и, кажется, разочарование.
Калымдай, дружище, произнес я. Куда ты парней гонишь? Они по узенькой тропинке бежать будут или по глубокому снегу, вот их там по одному на ножи и примут.
Калымдай оглянулся назад, обвел взглядом ущелье и обернулся ко мне, смущенно запустив пятерню в волосы.
Мы по-другому сделаем, Канцелярия, обратился я сразу ко всем своим товарищам. Пойдем тихо-мирно тем же составом, только еще и девушек наших прихватим, будто идём переговоры продолжать. А сами будем время тянуть и отвлекать этих уродов разговорами, пока наши ребята не подтянутся. Вот тогда и врежем.
Калымдай побежал к бойцам, а мы неторопливо двинулись к чуди, которые возбужденно орали и подпрыгивали на месте, маша оружием.
Ну что, вождь, спросил я спокойно, когда мы вернулись на место переговоров, не передумал?
Ха!
Да кто бы сомневался в ответе.
Я сделал вид, что поскользнулся, оступился махая руками и зацепившись ногой за труп беса, грохнулся в снег, вызвав злорадный смех противников.
Вот же, я неловко поднялся, отряхивая с джинсов снег. Эй, там! Кто-нибудь! А ну-ка уберите отсюда весь мусор. Ступить некуда.
Ха! снова заорал вождь.
Скажи мне, о мудрый и могучий вождь, начал я, краем глаза заметив, как подбежали шамаханы и засуетились около убитых, откуда ты силу и ум берёшь, чтобы править твоим великим народом? Я вот думаю, может и мне у тебя поучиться? А то мои лентяи ничего толком и не умеют, а на тебя посмотреть, так ты вона какой толстый, гладкий, да пригожий.
Пока я нёс этот бред, трупы оттащили в сторону, но шамаханы и бесы не уходили, а продолжали бестолково суетиться за нашими спинами, постепенно наращивая численность.
Ха! Моя сильный! Моя всех убивать! Твоя умирать от моя сабля!
Уговорил, сдаюсь, я поднял вверх руки, а потом резко опустил, одновременно заорав: Мочи козлов!
И кинулся в сторону, пропуская вперёд бойцов.
Ох, что тут началось
Шамаханы и бесы, взревев, бросились на врага. В воздух взметнулся снег уже окрашенный кровью, а я поспешно закрутил колечко на пальце самое время испытать его. Установив камешек в крайнее, самое убийственное положение, я сжал кулак, поднял руку, прицелился в толпу чуди, выбрав скачущих сбоку от основной массы и сжал посильнее кулак. Из колечка вырвалась молния и с громким ПФ-Ф-Ф! ударила по врагу.
Ни хрена себе, прохрипел я, опуская руку.
Четыре обугленные тушки на секунду замерли, а потом рухнули в снег. Вещь! Я пальнул еще пару раз, снося по молнией по два-три врага за заход, а потом закрутил головой, высматривая наших.
А наши давали жару! Олёна, закусив кончик косы, чтобы не мешала, вертелась юлой, держа в каждой руке по блестящему ножу, и медленно продвигалась вперед, не переставая кружиться, а вокруг неё плавно опускались поверженные враги, щедро орошая снег, кровью.
Маша, распахнув большие, кожаные крылья, висела над полем боя и с брезгливостью осматривала разорванного чудика, половинки которого она держала в руках.
Фу, сморщила она носик, отшвырнула окровавленные куски и снова спикировала вниз за очередной добычей.
Калымдая с Аристофаном я не сразу заметил, только когда дед, дёрнув меня за рукав полушубка, указал в центр битвы, увидел обоих командиров, яростно вырезавших чудь длинными ножами, действующих на пару шагов впереди своих парней.
А той чуди там оставалось Ну с полсотни не больше. Я даже и не подозревал, какие бойцы подобрались под моим руководством.
Смотри, внучек вождь! заорал дед, указывая немного в сторону от центра. Пуляй в него, пуляй! Уйдёт же!
Ага, точно, вот он, кабан неокультуренный! Я вскинул руку с кольцом, но было уже поздно. Вождь, бросив своих воинов, разбежался и ласточкой прыгнул прямо в скалу и исчез за ней.
Эх, зараза, огорченно проворчал дед.
А я, оглядев поле боя со стороны, заорал, маша руками:
Калымдай! Калымда-а-ай! а когда он обернулся на крик, снова заорал: Пленные! Пленных возьми!
Он кивнул и опять кинулся в схватку. Впрочем, схваткой это уже было сложно назвать. Началась банальная резня. Пока шамаханы и бесы, весело гогоча, приканчивали остатки вражеского отряда, Калымдай подтащил ко мне двух заляпанных кровью чудиков, держа их за шиворот.
Сырыми съедим или зажарим? ухмыльнулся он, швыряя к моим ногам пленников.
Те завыли от ужаса, а я только отмахнулся:
Потом порезвишься, Калымдай, а сейчас надо вызнать, как они сквозь скалы ходят. Вождь, собака, удрал.
Это босс, подскочил к нам весёлый и довольный Аристофан. А можно я типа спрошу у них? А, босс?
Да делайте, как хотите, я махнул рукой и отошел в сторону. Я еще не дорос до наслаждения зрелищем пыток. Или не опустился.
Рядом со мной захлопало, взметнулся маленький вихрь, и на снег опустилась Маша, тут же спрятав крылья.
Фу, кровь она принялась яростно трясти руками. Бе-е-е
Ноготь сломала, грустно произнесла Олёна, подходя к нам и вертя пальцами перед глазами. Вот же невезение-то какое
Фу, кровь она принялась яростно трясти руками. Бе-е-е
Ноготь сломала, грустно произнесла Олёна, подходя к нам и вертя пальцами перед глазами. Вот же невезение-то какое
А вы, наверное, думаете, что я, как положено во всех классических романах, побежал в сторонку, чтобы вывернуть содержимое желудка, а потом долго переживал моральные страдания над трупами врагов, горько оплакивая их и мою тяжкую судьбу? Ха, как говорит известный вам чудик. Ничего подобного. Или мы их или они нас. Сейчас мы победили, остались живы, так разве это повод, чтобы горевать? Противно на всё это смотреть, верно. А вот артефакт еще у чуди, вот это точно грустно.
Кстати о победах и поражениях.
Калымдай! майор тут же подошел ко мне. Как наши парни? Потери есть?
Ни одного, оскалился Калымдай. Эти чуди, оказывается бойцы вообще никакие. Больше, как говорит Аристофан, понтов было, чем дела. Несколько царапин мелких и всё.
Это босс, подбежал и Аристофан. Эти мелкие пакостники говорят, что всего-то и надо в натуре, колдовское слово произнести и типа идти сквозь скалу можно.
Что за слово?
Балабрам, босс, легко запоминается. Я вот, уже запомнил балабрам.
Сейчас проверим, я подошел к скале. Балабрам!
И сунул в неё руку. Ну как сунул Прикоснулся сначала, но пальцы легко погрузились в скалу и я тут же просунул руку по плечо. А потом быстро вытащил обратно. Еще тяпнет кто-нибудь с той стороны. Рука проходила легко, лишь с небольшим усилием. Ну чудики Сейчас кое-кто огребёт по полной!
Ребята! я развернулся к отряду. Бойцы! Первая победа наша! Ура нам! Но! Цель не достигнута и придётся идти под гору, добывать нужную нам вещицу. Зато потом вернёмся во дворец и отметим это дело хорошенько, а?
Ура! заорали все и довольно загалдели.
Тихо! Тихо! я снова повысил голос. Сейчас подходим к своим командирам и учим колдунское слово для прохождения сквозь скалу, понятно? Да накрепко учим!
Через минуту шамаханы и бесы разбрелись по площадке перед скалой. Кто бродил, кто сидел, раскачиваясь, а в воздухе висело тихим шумом:
Балабрам балабрам балабрам
Особо тупых к себе в отряды ни Калымдай, ни Аристофан не набирали и уже минут через десять все сгрудились около скалы, готовые к бою.
Ну, поехали, сказал я и громко произнёс: Балабрам!
Потом занёс ногу, чтобы шагнуть внутрь, но был резво оттащен от скалы за шиворот дедом.
Ты куда енто первым полез, Федька?! зашипел он. Ить Македонский, растудыть твою, нашёлси тут!
Ты чего, деда?
А коли там тебя враги поджидають с сабельками наготове, а? А ежели там бегемот какой бешеный сидит, пасть раззявив и только и ждёт, когда ему вкусный Федька сам в пузо прыгнет?
Бегемоты людей не едят, дед
Я же говорю бешеный Не лезь, внучек, пусть шамаханы с бесами пройдуть первыми Во, проскочили все на ту сторону, таперича и наша очередь. Давай, ругайся словом заковыристым и пошли.
В пещере было темно, сыро и как-то гадостно пахло.
Эх, факелов не догадались наделать, тихо сказал Калымдай.
Из чего их там, в натуре, делать? возразил Аристофан. Там же реально камень один.
Подождите, я вспомнил, что у меня есть фонарик в перстне. Вот и пригодился, а я еще ругался на него. Наощупь переведя камешек в другое крайнее положение, я сжал кулак и вокруг нас вспыхнул яркий свет, очертив круг, диаметром метров в десять.
Лучше выключите, Федор Васильевич, зашептал Калымдай, а то мы у врага как на ладони. Нас отлично видно, а нам ничего.
Погоди, я ослабил кулак и сжал еще раз и круг тут же исчез, а из кольца вырвался луч белого света. Ага, так я и думал. Должны быть регулировки какие-нибудь.
На этом дело не закончилось. Поигравшись немного, сжимая сильнее или почти совсем разжимая кулак, я добился и регулировки самого луча. Теперь я мог заставить его бить узким ярким светом или давать широкий рассеянный луч.
Пещера, в которой мы стояли, была небольшой и из неё вели три прохода в скале.
Ну, куда идём? повернулся я к Калымдаю. Или разделимся на три группы?