Аристофан, предупредил я. Я включаю воду, пить очень хочется. Кто не спрятался тот утоп.
Бес с натугой подтянулся и перевалился через край ванной, так и не открыв глаз и рухнул на кафельный пол:
В натуре, босс. Хр-р-р
Водичка! Я и напился вволю и умылся и сразу почувствовал себя лучше. Вот зачем мы вчера так наотмечались?
Вернувшись в Канцелярию, я чуть не уткнулся носом в подрагивающую спину Кощея. Царь-батюшка изволили мерзко хихикать, чему я очень порадовался. Мог бы и молниями садануть или просто мечом своим любимым.
Ваше Величество, здравствуйте.
А, Федька! Погуляли вчера, значит?
Да мы по чуть-чуть, засмущался я и поковырял гранитный пол носком кроссовка. Калымдай проставлялся. Святое дело.
Тьфу! Святое За языком-то следи.
Виноват, Ваше Величество.
Именно, Кощей вдруг снова захихикал. А Горыныч-то уже прилетел, пора вам в путь. Подымай свою банду и марш на выход!
Охохошеньки
Может через часик, Ваше Величество? заныл я. А лучше через пять.
Па-а-адъём! заорал Кощей во всю глотку.
Ага. Ну, Калымдай у нас человек тьфу ты! шамахан военный, он сразу вскочил и стал по стойке смирно, хотя глаз и не открыл. Маша почесала ногой ногу, Михалыч перевернулся на другой бок, Тишка да Гришка сползли с него и недовольно захныкали. Правда, Дизель сделал попытку встать, но без особого успеха, да Гюнтер замычал жалобнее обычного.
Глаза у Кощея начали менять цвет с синего на красный и я поспешил отвлечь его:
Государь, а что нам с Марьяной этой делать? Ну, с сестричкой Гороха.
Кощей развернулся ко мне и я с удовлетворением отметил, что глаза снова светятся синим.
За Марьянку не беспокойся пока. Там сейчас мой слуга фон Паулюсус, под видом жениха склоняет её к побегу.
В монастырь? хихикнул я.
Кощей, к моему удивлению кивнул:
В монастырь. Пока. А потом сюда её привезет.
А вам она тут зачем?
Женюсь по настроению пару раз, а там видно будет. Может, Гороху обменяю на что полезное.
Ну как скажете, Ваше Величество, понятно.
А раз понятно, то час вам на сборы, а я пока распоряжусь Горыныча покормить.
И царь-батюшка, слава богам, покинул Канцелярию.
Не буду вам рассказывать, чего мне это стоило, но через час вся Канцелярия, Калымдай и бесы во главе с Аристофаном, выползали на солнечную лужайку перед дворцовыми воротами на которой, брюхом кверху валялся сытый и довольный Горыныч.
Здорово, Михалыч! пропищала левая голова.
Машуля, любовь наша! пробасила правая.
Как жизнь, Калымдай? поприветствовала средняя.
И ты здравствуй, Горыныч, обиженно сказал я, проигнорированный Змеем.
Горыныч перевернулся на лапы и три языка одновременно лизнули меня.
А! Фу! Зараза! Тьфу! отплевывался я, едва не задыхаясь от смрада. Языки-то там не как у котенка или даже собачки и прошлись они по мне снизу доверху. Горыныч, жаба ты с крыльями! Ну чего ты творишь-то?!
Но Змей уже отвернулся от меня. Правая голова кокетничала с Машей, средняя что-то живо обсуждала с Калымдаем и только левая ехидно скалилась мне.
На от, внучек, утрись, дед протянул мне большое полотенце, выуженное из своего безразмерного кошеля на поясе.
Где дед урвал этот кошель я не в курсе, но он с ним не расставался. Удобная оказалась штучка, колдовская. И вместимость у кошеля очень даже шесть пудов запросто помещались. Мы даже Машу в нем как-то транспортировали. И вот сейчас, Михалыч копался в нем, доставая по очереди полосатые деревенские штаны на веревочке, рубаху с расписными петухами на воротнике и стоптанные сапоги. Вот же Это мой наряд для маскировки в Лукошкино. Терпеть его не могу. Не Лукошкино, а наряд. А Лукошкино мне нравится и девушки там красивые Это я уже говорил, пардон. Но девушки там и правда красивые.
Едва я успел переодеться, как из ворот выглянула Олёна. Ну вот, а я благополучно и забыл про неё.
Федор Васильевич! замахала она. Идите сюда, пожалуйста.
Ну а теперь-то что? Мы так и до вечера не вылетим.
Здравствуй, Олёна. Что случилось?
Но она уже скрылась в темноте коридора. Я пожал плечами и шагнул внутрь.
Батюшка Секретарь, вот
Чего "вот"? я пригляделся и хмыкнул. От ноги девушки, обхватив её петлёй, вилась полупрозрачная розовая веревка, другой конец которой держал в своей призрачной руке старый колдун Лиховид, зависнув по своей обычной манере под потолком.
Батюшка Секретарь, вот
Чего "вот"? я пригляделся и хмыкнул. От ноги девушки, обхватив её петлёй, вилась полупрозрачная розовая веревка, другой конец которой держал в своей призрачной руке старый колдун Лиховид, зависнув по своей обычной манере под потолком.
Здравствуйте, Лиховид Ростиславович, вежливо поприветствовал я его.
С ним лучше быть вежливым. Древний колдун с еще дохристианских времен, силой раньше обладал великой, но перейдя в призрачное состояние практически её растерял. Хотя судя по увиденному, немного силушки у него осталось и это наводило на грустные мысли. Лиховид был довольно мерзким старикашкой и обожал совать нос во все дворцовые дела, доводя своими ворчанием и советами до истерики даже Кощея. У меня в Канцелярии он появлялся редко, чему я был рад и ссориться со злопамятным колдуном мне совершенно не хотелось. Достанет же потом, постоянно зависая у нас под потолком и комментируя всё подряд.
Что у вас тут? деликатно поинтересовался я.
Не пускает, батюшка, пожаловалась Олёна, а колдун довольно захихикал.
Лиховид Ростиславович, нам на чрезвычайно важное задание пора отправляться. Отпустите девушку.
А шиш тебе! захекал колдун. Моя!
Ну, Лиховид Ростиславович, попытался урезонить его я. Ну вы же призрак, бестелесная тварь Э-э-э Творец, то есть. Зачем вам Олёна?
Нравится, коротко ответствовал он. Ладная девка, моя будет.
Даже вникать не хочу, что он с ней делать собирается. Может, заставит ему с утра до ночи поклоны бить, а может, оденет в восточные наряды и прикажет танец живота исполнять, извращенец старый. А мне на задание надо.
Лиховид Ростиславович, как можно строже произнес я. Тут дело серьёзное, сам Кощей-батюшка в путь отсылает. Отпустите девушку, да мы пойдем.
Шиш!
А я сейчас Кощея позову!
А зови! Что он, костлявый наш, мне сделает-то? Ась? А вот и ничего!
Зато я сделаю, раздался спокойный голос деда у меня за спиной.
Михалыч? удивился Лиховид. А тебе-то что?
Сказано тебе дело у нас спешное. Отпущай девку, Лиховид Ростиславович, а то
Ну, чаво сразу-то? затараторил колдун. Я ить может влюбленный! Может у меня эти чуйства, вот!
Олёну аж передернуло.
Лиховид Ростиславович снова начал я, но Михалыч отодвинул меня в сторону и стал напротив колдуна, уперев в бока руки.
Ростиславыч, тихо произнес он. Не доводи до греха.
Ну, чаво, чаво? колдун отплыл по воздуху от деда. Я мыслил ты мне друг, Михалыч, а ты вона как Ну и ладно, ну и пожалуйста. Сам, небось, на девку глаз положил? Ну и забирай тогда. Помни мою доброту!
Веревка соскользнула с ноги Олёны и втянулась в Лиховида. Он обиженно отвернулся и поплыл прямо в стену, но перед тем, как полностью исчезнуть в ней, оставшаяся голова с длинной, чуть не до пола бородой, сказала:
А всё одно девка моя будет!
Плыви-плыви, проворчал Михалыч и сплюнул. От же седина в бороду!
Мы двинулись к выходу, а я по пути, спросил у Михалыча:
Деда, чего ты какой-то нервный? После вчерашнего еще не отошел?
Да не, внучек, вздохнул он, за Тишку да Гришку переживаю маленько.
Для присмотра за Канцелярией во время нашего отсутствия, Аристофан выделил из своей команды пожилого беса Долиросентабилуса, о, выговорил! Все его просто звали Долби.
Да ну, деда, не переживай. Долби бес ответственный, солидный и за твоими баламутами присмотрит, и Дизеля по утрам остановит, да и вообще за порядком приглядит.
Так-то оно так, а ить всё одно неспокойно что-то
Мы вышли на лужайку и только тут, оглядев неровный покачивающийся строй бесов, я задумался. А как мы все на Горыныче-то поместимся? Бесов двадцать штук, да и нас еще четверо.
Не переживай, босс, успокоил меня Аристофан. Мы в натуре своим ходом доберемся.
Оказалось, что у бесов есть какие-то ходы-выходы специальные, то ли под землёй идущие, то ли прямиком через пекло, но путешествовать по ним они могли практически мгновенно.
О, здорово! обрадовался я. Так и я тогда с вами.
Не рекомендую, мсье Теодор, вмешалась Маша. Хотя, если любите авантюры дерзайте.
А что такое?
А что бесу хорошо, то человеку смерть, внучек, перефразировал известную поговорку Михалыч.
Да ты что?! я поёжился.
Не, внучек, не смерть конечно, захекал дед, но голова часов пять адски болеть может или часов пять из нужника не вылезешь или
На Горыныче летим! решительно прервал я его.
Бесы, тем временем захватив Олёну, отошли недалеко и вдруг стали один за другим нырять под землю. Я завороженно следил за ними и только тогда, когда Аристофан, идущий последним, исчез под землей, спохватился:
Тьфу ты! Мы же не договорились, где встретимся там!
Фи, мсье Теодор, это же бесы, пожала плечами моя вампирша.
Сами нас найдут, внучек, успокоил дед, приноравливаясь, как бы половчее оседлать Горыныча.
А ладно. Ну что, полетели?
И мы полетели.
Горыныч втянул свои шипы вдоль спины внутрь, он как-то рассказывал, что ему Кощей такое удобство сделал, и мы в относительном комфорте устроились на нём. Меня, конечно же, посадили спереди, хотя после первых полетах на Горыныче это уже не напрягало. Полет был сказочный во всех смыслах и сильного ветра даже при большой скорости не было.
Михалыч дрых у меня за спиной, Маша с Калымдаем возились и все время хихикали сзади, а я болтал как обычно с Горынычем. Хотя скорее не болтал, а дремал в пол глаза и в пол уха слушал трагическую историю Горыныча и его первой и самой настоящей любви, произошедшей лет пятьсот назад где-то в Южной Америке, которую Горыныч называл Южной Западной Землей. Оказывается у дружка Горыныча, местного авторитетного бога Кетцалькоатля, тоже змея, между прочим, была чудесная, на вкус Горыныча, конечно, сестричка Малитукецаль, с которой у моего Змея и случилась любовь. Но так получилось, что в их идиллию вмешались другие боги, Эхекайлакакоцкатли, Тескатлипока и сам старина Миктлантекутли
Дремать под такие имена оказалось просто замечательно, чем я и занялся, совершенно наплевав на эти южноамериканские страсти, лишь иногда поддакивая, чтобы Горыныч не обижался.
я ему, прикинь, Федь, по рогам ка-а-ак врежу!