Лёня предложил снять с ним видеоролик. Ира очень обрадовалась, но спросила:
А кто будет снимать?
Только не я, ответил Лёня.
Как раз в это время какой-то большой кусок плазмы от Солнца полетел к Земле, сказали, если бы на двадцать часов раньше то вообще неизвестно что было бы, а так, может, он пройдет по касательной. Плюс началось последнее в этом году солнечное затмение, принадлежавшее к редкому гибридному типу, когда наблюдается то полное, то кольцеобразное затмение. Лунная тень упала на земную поверхность и давай бороздить Атлантический океан, дрейфуя к берегам Африки, пересекая Габон в тот самый момент, когда у нас полным ходом шла подготовка к бенефису под кодовым названием Школа безграничного света.
Видимо, по этой причине стал глючить мой телефон Nokia, четверть века служивший мне верой и правдой. (Что? У тебя? Мобильный телефон? воскликнул Стас. Будда бы в гробу перевернулся, если бы об этом услышал) Под влиянием взбудораженных атмосфер мой потрепанный телефончик сперва сам позвонил Стасу, потом сам позвонил мне от имени Иры, а когда я взяла трубку сбросил ее собеседницу и подключил к ней меня. Лёня мрачно предположил, что мой телефон прослушивают.
И добавил:
Представляю, сколько этим людям приходится выслушивать разной ерунды.
Что предвещали нам астрономические катаклизмы полное фиаско или, наоборот, наш претендент в институцию гуру станет прославленным Учителем мира и добра, с тысячами преданных по всему миру, толпящихся у его ног, оставалось только догадываться.
Кстати, вход на лекцию будет недешевым, предупреждал мой старый друг. Но с вас с Ириной я денег брать не смогу.
Ну, ответила я, тогда желаю, чтобы там оказался и кто-то еще, с кого ты сможешь их взять
Опасаясь, что в случае чего на меня посыплются все шишки, я ретировалась в Переделкино и издалека наблюдала за разворачивающимися событиями.
На дворе стояли трескучие морозы, как известно любому организатору, это не слишком способствует сбору публики на мероприятие.
Ты уже в Переделкино? спрашивала Ирка. В сияющей морозной пустоте? И мы тоже в ней же. (Ой, у вас там, наверно, снегу! Ты копи его для меня, не разбрасывай, чтобы, когда я наконец до тебя доберусь, было нам раздолье и лыжня!)
В субботу уже бенефис в Облаках, а приглашенные куда-то попрятались и робко-робко позванивают по человеку в день. Может, конечно, они хотят нас взять сюрпризом, но какой-то он подозрительный получается, и даже может статься, что выйдет не сюрприз, а конфуз. Одним словом, вот ссылка на страничку Белых Облаков для твоих многочисленных учеников и поклонников. Уверена, что если ты скажешь им попутно хотя бы пару слов из тех, что ты мне осенью про нашего мастера говорила, то нас буквально захлестнет толпа энтузиастов. К тому же я устроила платную рассылку.
Целую
почти уже эзотерически
Значит, сколько человек записалось? я интересовалась деловито. Пятеро есть? Или всё-таки шесть-семь?
Примерно пять-шесть. Боюсь, как бы эти пятеро, посмотрев друг на друга в субботу, не усомнились и не убыли малодушно еще до начала чудес. Навеки, я думаю, Стас опечалится, если его дебют прозвучит вхолостую. Уже заранее на всякий случай за него тревожусь. Жду от тебя пару строчек про Стаса и буду держать тебя в курсе наших школьных дел.
Я долго и тщательно работала над текстом, и вот что у меня получилось:
Когда-то в своей авторской программе на радио я любила рассказывать притчи о поисках истины, о просветлении, о том, что мир это божественная игра Лила, что мы несем в себе сокровища, о которых не подозреваем, а Вселенная это крошечный островок внутри каждого из нас, что мы бескрайни и вечны, а смерть лишь маленький эпизод в нашем бесконечном странствии по жизни.
Я рассказывала, пела и танцевала об этом на протяжении многих лет, пока мне не пришло письмо:
«Привет, Марина! Хорошо бы тебе самой узнать то, о чем ты говоришь. Тогда это будет весть, а так только информация».
Стас преподал мне бесценный урок. Он учил меня главным вещам, в двух словах это реплика Будды:
«Ты должен быть сам светом для себя».
Но суть учения, которое получаешь, общаясь с этим человеком, в словах невыразима.
Отличный текст! радовалась Ирка. Я вставлю его в свое обращение к друзьям, как алмаз в самодельную, из картонки, корону.
Тут надо заметить, она прямо и твердо советовала Стасу не рассказывать ничего из того, что он собирался поведать публике. Ни какой он был необыкновенный ребенок, ни про инопланетян, ни что он остановил растущую Кундалини, а также настоятельно призывала его не козырять своими посещениями секции йоги в девяностые годы
Понимаешь, она мне пространно намекала, вы со своим волшебным другом немного замоховели. И если тебя еще как-то спасает новый жилет, то ему я даже не знаю, на что опереться
Перед бенефисом она его спросила: вы волнуетесь? Он ответил: нет, предстал перед собравшимися (в двадцатиградусный мороз она таки наполнила аудиторию!) и выступил с речью, которую ему ни в коем случае не рекомендовалось оглашать. Подыскивая единственное нужное слово, Стас делал большие паузы, листал свою электронную книжечку, публика, молча, ждала, только буравила взглядами устроительницу И пока тень луны перебралась из Уганды в Кению, ну просто всю пробуравили Хотя там сидели сплошь свои люди, в том числе достойнейший Евгений Августович Мелдрис, готовый поддержать взбалмошную дочь в любой, самой невероятной авантюре, Иркина тетя, Вавилов и другие друзья и близкие родственники.
Мы терпеливо ждали: вот-вот он уже что-то соберется и расскажет, она оповещала меня на другой день. Вот-вот, вот-вот-вот Но нет. Полтора часа длилось это мучение. Наконец, докладчик спросил: будут ли вопросы? Вопросов не последовало. Он сказал: тогда я вам расскажу о природе ума
В общем, когда было предложено записаться в группу, кроме самой Иры записался один-единственный человек, да и тот при ближайшем рассмотрении оказался от Олега.
Остальные потянулись к выходу. Неожиданная подруга Станислава сняла выступление на видео: Вот, говорит, посмотрите, какие были ошибки и недочеты
К счастью, Макаренков пригласил меня на современный балет, сказала Ира. И я убежала. Успела. Немного развеялась. Но сегодня уже в десять утра! позвонил твой друг и спросил: что мы будем дальше делать? Знаешь, если бы такое случилось со мной, я бы влезла под кровать и недели две просидела за плинтусом, а он ничего подобного! Ну, ладно, вздохнула она, в конце концов, надо же человеку дать шанс. Мы-то с тобой видим, что у него в глазах бездна, только он не оратор.
А я тебе говорила, что он человек дела, а не мастер слова! заметила я.
Это не его неудача, а слушателей, вмешался вдруг в разговор Лёня. Просто люди пока еще не готовы иметь дело с настоящим просветленным.
На что Ира ответила бодро:
А мы и не собираемся опускать руки! Со временем снова что-нибудь организуем, только уже более целенаправленное, предварительно послушав, что Станислав собирается сообщить публике
Как чайка Джонатан, она пыталась пролетать сквозь скалы. Иногда ей это удавалось. Однажды я купила два билета на медитацию монахов из тибетского монастыря Гьюмед, поющих в стиле гюке, в точности воспроизводя гул сорвавшейся снежной лавины Нет, вру, на этот раз монахи были из монастыря Гьюто, поющие в стиле дзоке, который сравнивают с ревом могучих яков.
Ира сказала, что очень хочет, но не может, и я пригласила свою ученицу, Юлю Говорову, которая, покинув столицу, обосновалась в Пушкинских Горах и там устроилась работать в частном зоопарке-лечебнице, спасать зверей, попавших в переплет, шлет мне оттуда удивительные письма, из крошечного осиротевшего волчонка вырастила королевскую волчицу, та ее приняла в стаю, история их дружбы сильно волновала Ирку, неравнодушную к дикой природе.
Предстояла медитация на преодоление препятствий, что для Иры имело особую притягательность, учитывая ее самочувствие и другие жизненные факторы. Но нет так нет. 24 февраля 2014 года мы пришли с Юлькой в театр на Сретенке, публика стихла, того гляди на сцене появятся буддийские монахи, запоют яки, зазвенят колокольцы, мы на первом ряду, считай в их священных рядах, волнительный момент.
Вдруг с галерки кто-то произнес театральным шепотом:
МАРИНА МОСКВИНА!
Я подняла голову, ища знакомое лицо, и, не найдя, всё еще приветливо посматривала вверх, привыкшая общаться с незнакомыми людьми. В самом деле, совершенно незнакомый человек, опасно свесившись через бортик, прошептал, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно:
Вас ждет Ирина на входе.
Я выбежала в фойе и увидела ее в предбаннике.
В кассе билеты проданы, у моих с Юлькой оторван контроль.
На глазах непоколебимой контролерши я протянула ей свой билет. Ирка предъявила его и прошла. Я так и не поняла, с какой стати ее пропустили по моему использованному билету.
В любимой позе, скрестив ноги, с прямой спиной она сидела на подушке, и снова передо мной был ее трогательный детский затылок, а уж за ней рычали яки, гудели раковины и чаши, били барабаны.
Вот так всегда у нее не думала не хотела, а вдруг сорвалась, полетела, преодолела препятствия То ли дело я целый день готовилась, накручивала бигуди
Серёжа, изумившись бигудям, спросил:
Ты что, хочешь поразить тибетских монахов???
Легкое дыхание, способность вальсировать до последнего одно из главных свойств ее жизни. Уверена: возьмись каждый из нас, любимых ее друзей, рассказать о том, какой он ее хорошо знал, всего лишь верхушка айсберга покажется из океана (если этот горячий гейзер вообще можно сопоставить с айсбергом!).
Что я знала о ней, если только догадывалась о ее сумасшедшей любви к родителям:
Уже поздно. Пора заканчивать письмо. Я вообще люблю писать письма поздно вечером или ночью тогда настрой другой, он передается на бумагу. А с бумаги вам. Не живое, конечно, общение, но в чем-то даже более близкое, потому что с глазу на глаз говорится всё время о чем-то будничном и не самом главном. А самое главное, что я вас ужасно, почти болезненно люблю, очень виню себя за то, что не могу быть с вами рядом, хотя знаю, что это для вас самое главное в жизни. Оттого мучаюсь и все время молюсь за вас. Только будьте здоровы и живите долго. А пока мы есть друг у друга, нам никакие мысли не страшны.
Что я знала о ней, если только догадывалась о ее сумасшедшей любви к родителям:
Уже поздно. Пора заканчивать письмо. Я вообще люблю писать письма поздно вечером или ночью тогда настрой другой, он передается на бумагу. А с бумаги вам. Не живое, конечно, общение, но в чем-то даже более близкое, потому что с глазу на глаз говорится всё время о чем-то будничном и не самом главном. А самое главное, что я вас ужасно, почти болезненно люблю, очень виню себя за то, что не могу быть с вами рядом, хотя знаю, что это для вас самое главное в жизни. Оттого мучаюсь и все время молюсь за вас. Только будьте здоровы и живите долго. А пока мы есть друг у друга, нам никакие мысли не страшны.