Гордей Прохоров пришел в школу сам. Агнесса, увидев в своей приемной гиганта под два метра ростом, с черными цыганскими глазами и совершенно седой шевелюрой, поначалу приняла его за сантехника. Заявку на эту должность подали в агентство на прошлой неделе. Поговорив с ним пять минут, поняла отдаст ему службу безопасности. За это время Агнесса выудила из него все: злое про Афган, больное про жену, нежно-ласковое про дочь. Факт наличия у Гордея пятнадцатилетней дочери поставил точку. За безопасность девочек Агнесса теперь была спокойна.
Гордей вздохнул и открыл толстую тетрадь. Бросив на Агнессу сожалеющий взгляд, стал читать.
Проститутка. Клиенты заезжие бандюки. Пасет ее, причем с раннего возраста, Кашин Максим Леонидович, сутенер, мелкий наркоторговец. Девочка практически без надзора няне за восемьдесят, отец весь в работе. За два года шесть приводов в милицию. Так, по мелочам: нахамила, нецензурно выражалась и так далее. Последнее задержание вчера. На этот раз все серьезнее. Групповое избиение девочки. Анна Ларцева, одноклассница, в больнице с тяжелыми травмами.
С милицией все улажено?
Да. Задержали двоих Софью Риттер и Татьяну Косову. Риттер заплатил отступные Косовой, чтобы та взяла вину на себя. Вопрос закрыт.
Хорошо. Ада, записывай. Гинеколог, анализы, полное обследование. Как у нее с учебой?
Какая учеба? Тройки ставили.
Белла, протестируй по всей программе. Распиши, что подтянуть в первую очередь, что можно отложить. Больших нагрузок она не выдержит.
Скорее, я не выдержу, проворчала Ада Карповна. Ее еще за парту усадить нужно каким-то образом!
Усадишь, не в первый раз. Что еще скажешь, Гордей?
Девочка не просто красива. Она великолепна. У нас будут проблемы.
Виктор, это по твоей части. Все понимаю, гормоны в девочке играют. Проведи инструктаж с парнями. Чтобы даже не думали в ее сторону.
Виктор согласно кивнул.
Продолжим. Виктория Шляхтина. Гордей?
Наркоманка, но на учете не стоит. Беспорядочные половые связи. В настоящее время больна и беременна.
Этого еще не хватало! Ада Карповна возмущенно хлопнула ладонью по столу.
Успокойся, Ада. Ничего неординарного.
Это теперь так, значит: триппер и живот невесть от кого и ничего такого? И все это в пятнадцать лет?!
У нас не институт благородных девиц.
А жаль. Хлопот было бы меньше.
«Нет, все-таки школу на нее не оставишь! Измордует девчонок своими нотациями!» Агнесса лишний раз убедилась в своей правоте.
Что еще, Гордей?
Отец и мать в фиктивном браке. Каждый сам по себе.
Как с подружками? В школе?
Как ни странно, школу не пропускает. Но и не блещет. Тройки твердые. Учителя даже не в курсе, что девочка колется. Ее необходимо кодировать. А подруг нет. В хорошем смысле.
Ну, зависимость мы снимем. Все?
Да.
Осталась Ляшенко Ксения. На ее обучении настояла приемная мать. Мачеха, по-русски говоря. Я сначала отказывалась ее брать, но, поговорив с этой женщиной, поняла, что у нас девочке будет лучше. Ксения умница, сильный математик, разряд по шахматам.
Наконец-то хоть одна приличная!
Да, она девочка. Одно «но» скверный характер. Ада, ей персонального педагога по математике. Виктор, кто у тебя в группе самый умненький?
Пожалуй, Клим Кошелев.
Ксении в партнеры поставишь его.
Он новичок.
Вот и прекрасно. Все свободны. Готовьтесь!
Агнесса смотрела на девичьи лица на фотографиях. Да, Софья Риттер была красива спелой женской красотой. Гордей прав, проблем не миновать. В группе Виктора двадцатилетние парни. Спортивные, привлекательные. Не дай бог, кто влюбится! Да и она не устоит! За Ксюшу Ляшенко можно не беспокоиться ребенок, пацанка. И волосенки такие тонкие, стрижка почти под нуль. Стилисту с ней еще работать и работать. Вика Шляхтина по-своему красива. И макияж умело наложен, и голова в порядке. Но уж больно худа. «Подлечим, подкормим расцветет девочка», подумала Агнесса, раскладывая фотографии по папкам.
Глава 8
Клим поссорился с матерью, но это полбеды. Он поссорился с бабушкой. Это уже беда так беда. Бабушка перестала его замечать. А без нее он жить не мог. Без ее подколок, ласкового взгляда и рассказов.
Ссора случилась принципиальная. Климу нужны были деньги. Не те, что давал отец при редких встречах, случавшихся скорее не по обоюдному желанию, а лишь чтобы не забыть лиц друг друга. А деньги, на которые Клим смог бы купить машину. Поэтому он нашел работу. Официальную, с хорошей «белой» заработной платой.
Клим занимался бальными танцами с шести лет. Бабушка, с которой он жил девять месяцев в году, а то и больше, относилась к нему, с точки зрения других бабулек во дворе, «словно зверь какой». Он сам слышал, как одна из них прошептала ей в спину: «Совсем замордовала мальчонку». На вопрос, что это слово означает, бабушка махнула рукой и рассмеялась. «Не обращай внимания, Климентий! Вон ее Вовчик по двору колесо ржавое гоняет. А десять лет уж исполнилось! Вот он, Вовчик, и будет у тебя шофером. Или двор мести станет вместо Халиды. Она как раз к его семнадцати годам на пенсию выйдет. Я не ведаю, зачем тебе может понадобиться умение музицировать, танцевать мазурку или говорить по-итальянски, но точно знаю, что со всем этим ты не пропадешь. Вот дед твой» дальше шел рассказ о ее муже, дедушке Клима. И выходило, что вот он, пример. Только где этот объект для подражания проживал, Клим не знал. А хотелось бы встретиться хоть разок! Возможно, и не было никакого деда?
Клим стал старше, музыкальная школа и танцы остались в прошлом, он свободно говорил на трех языках, а бабушка все отмалчивалась. Наконец Клим вытянул все из матери. Это сломало его. И он впервые нагрубил бабушке. Вломившись к ней в комнату без стука (неслыханное дело!), он с порога выдохнул из себя «Врушка!» и убежал. В тот день не пошел в школу на факультатив по физике, а до позднего вечера просидел на перевернутой скамейке на набережной. Он сильно промерз на ветру в своих тонких ботиночках и без шапки, домой приплелся уже с температурой и осипшим горлом. Ангина была жестокая, с жаром и горячечным бредом. Ему казалось, что стоило выпить воды (а есть он не мог совсем), как она закипала еще в горле и пылающим комом проваливалась в желудок. Он почти все время проводил в забытьи, но каждый раз, открыв глаза, видел сидящую в кресле возле кровати бабушку. Клим тут же отворачивался к стене.
Полегчало внезапно. Проснувшись однажды утром, он сглотнул и понял, что не больно. В голове слегка шумело, но Клим спокойно приподнял ее с подушки, а ведь не получалось еще вчера! Бросил взгляд на бабушку: она полулежала все в том же кресле. Лицо было бледным, на миг показалось, она не дышит. В первую минуту он испугался, потом замер и прислушался. Нет, все в порядке!
Бабуль, проснись! Он дотронулся до ее руки.
Климушка, что хочешь? Бабушка не сразу смогла подняться с кресла.
Есть. И пить.
Хорошо, я сейчас приготовлю. Ну-ка, дай лоб. Она прикоснулась сухими губами ко лбу Клима и удовлетворенно кивнула.
Температурка небольшая, но это нормально. Напугал ты меня.
А мама где, бабуль?
В командировке. Отец к тебе несколько раз заходил, лекарства принес, и вот книгу, бабушка кивнула на табурет возле кровати.
Новая?
Да, только вышла.
Отец Клима, Иван Кошелев, был писателем. Жил он отдельно от них, в однокомнатной квартире бабушки, объясняя это тем, что может творить лишь в абсолютном одиночестве. Книги писал исторические, в основном про Древнюю Русь, печатался регулярно и гонорары свои делил поровну: себе половину и на сына половину. Да еще и помимо этого иногда совал Климу рубли. Быт писателю обустраивала соседка по лестничной клетке, утешаясь тем, что помогает местной знаменитости.
Вот каша. Ешь потихоньку, молоком запивай.
Бабуль, ты на меня обижаешься?
Нет, Клим. Ты просто не разобрался. Хочешь, я отвечу на все твои вопросы?
Да. Тебя правда дед бросил?
Бросил? Нет. Я сама ушла. Хотя причина в его измене. Папа твой тогда только школу окончил, в университет поступил. Тут все и открылось. У Евгения была связь с секретаршей. Банально и противно. Он даже женился позже на ней. Мезальянс. Но все, что я тебе о нем рассказывала, правда. Он действительно был человеком неординарным! Собственно, его любили все. И было за что.
Так он умер?
Да, несколько лет назад.
Как же он такой хороший и изменил тебе?
Не устоял. Слаб оказался. Ну да бог с ним! Главное, он счастлив был. Одного себе простить не могу, что отказала ему, когда просил с тобой познакомить. Вот когда обида сказалась! Но знаю, фотографии твои у него были: отец давал. И про тебя он все знал, интересовался тобой. Вот и ты на него зла не держи.
А ты простила?
Как не простить? Человек-то умер.
А меня простишь? Или только когда я умру?
Дурачок! На внуков вообще долго сердиться нельзя.
Почему это?
А мало времени на внуков отмерено
Он тогда не понял толком, почему мало? Только сейчас дошло, когда бабушка вдруг так резко от него отвернулась. Что-то, значит, он не то делает!
Работу в загородной школе ему предложил бывший учитель музыки Виктор Рудольфович Шацкий. Поначалу Клим даже рассмеялся, услышав о своих обязанностях. А когда понял, что за это еще и деньги платить будут, да какие, тут же согласился. Одно смущало жить придется там, за городом. Клим только что защитил диплом на мехмате и понял, что придется устраиваться в школу учителем. А это смешная зарплата. Конечно, репетиторством он подзаработает, но как не хотелось тратить время на недоученных в школе детей!
Шацкий сумел убедить, что работа у Агнессы Бауман не хуже любой другой. По сути, все обязанности быть партнером для пятнадцатилетней девушки на время обучения той в школе. Теннис, танцы, застолье. Манеры, этикет, правильная речь. Как он понял, в школе готовят девочек к светской жизни. Но он не знал, что это за девочки!
Шацкий сумел убедить, что работа у Агнессы Бауман не хуже любой другой. По сути, все обязанности быть партнером для пятнадцатилетней девушки на время обучения той в школе. Теннис, танцы, застолье. Манеры, этикет, правильная речь. Как он понял, в школе готовят девочек к светской жизни. Но он не знал, что это за девочки!
Бабушка, услышав, кем он будет, впервые на него разозлилась. «Ты продаешь себя за деньги, внук! И как мне тебя называть теперь? Проститут? По мне так лучше шел бы двор мести! Видел бы тебя сейчас дед!» бросила она презрительно. Клим, не соглашаясь, лишь покачал головой. И подписал контракт на два года. Теперь бабушка молчит и его не замечает. А ему сегодня уезжать.