Идиот. Придурок. Ненавижу тебя.
Ты из Талсы? спрашивает Хенна, и я демонстративно принимаюсь за еду.
Ага, отвечает Нейтан, едва заметно улыбаясь. А до того жил в Портленде. И в Форт-Ноксе, и в Кентукки
Отец, что ли, военный? перебивает его Джаред.
Мать. Отец остался во Флориде. Давно мы с тех пор уже пять баз сменили.
Отстой, говорю я как можно дружелюбней. Да еще в новую школу за пять недель до выпускного перевелся. Тоже отстой, да?
Он проводит рукой по шевелюре.
Ну да, есть маленько, отвечает Нейтан, имея в виду не маленько. И только я перевелся, как сразу парня убили. Он окидывает взглядом всех сидящих за столиком. Ни капли не подозрительно.
Он улыбается. Остальные вежливо смеются.
Черт, ну и дела, уже тише говорит Нейтан. Надеюсь, на этот раз обойдется без ужасов
Коротко гудит мой телефон и тут же начинает вибрировать мобильник Мэл.
«СЕРДЦАВОГНЕ СЕРДЦАВОГНЕ СЕРДЦАВОГНЕ!!!! ЕДУТ К НАМ!!!! БУДУТ ВЫСТУПАТЬ НА ЯРМАРКЕ! Я УМРУ, ЕСЛИ МЕНЯ НЕ ОТПУСТЯТ! УГОВОРИТЕ МАМУ! ПОЖАЛСТАПОЖАЛСТАПОЖАЛСТАПОЖАЛСТА УМОЛЯЯЯЯЮЮ! С любовью, Мередит».
Бред какой-то Я показываю остальным сообщение от сестрицы. «Сердца в огне» выступят на стремной деревенской ярмарке? Что они тут забыли?
Я тоже видела афишу в инете, говорит Хенна. Это вроде как благотворительный жест: они хотят исполнить последнее желание какой-то умирающей от рака девочки или что-то в этом духе.
Нейтан удивленно глазеет на нас.
Вы же, надеюсь не фанаты?!
Ладно, так и быть, говорю я вечером, накладывая очень, очень жирному семейству за вторым столиком двойную порцию сырных тостов. Он и правда красавчик.
Да еще такой вежливый, кивает Джаред, украшая готовые заказы веточками петрушки. И есть в нем что-то трагическое.
Новенький, опять же. Я ставлю тарелки со своими заказами на поднос. Джаред делает то же самое. Все пропало, да? У меня ни единого шанса
У тебя ровно столько же шансов, сколько было, отвечает Джаред и уходит на свою половину кафешки.
Мы с ним работаем в «Гриллерз», стейк-хаусе для бюджетных свиданий. Ну, знаете такие заведения платишь один раз и заказывай сколько хочешь креветок, картошки фри и сырных тостов (сырные тосты здесь чумовые, этого не отнять). Кафешка старая, она до сих пор поделена на два зала, как в былые времена для курящих и некурящих. Теперь-то, понятно, курить нельзя нигде, но официанты в каждом зале по-прежнему свои.
Сегодня вторник. Тухлый день. Мы с Джаредом без труда справляемся вдвоем.
Слушай, говорит он, когда мы снова встречаемся на официантском пятачке, ты ведь загнался по Хенне, только когда она с Тони начала гулять. А теперь вот в Африку уезжает. Вдобавок, пока ты «набирался храбрости», на горизонте замаячил этот Нейтан. Он берет с чьей-то тарелки ломтик жареного картофеля и закидывает в рот. Выходит, она тебе нравится только потому, что к ней не подобраться вечно что-то мешает. Никогда об этом не думал?
Слушай, говорит он, когда мы снова встречаемся на официантском пятачке, ты ведь загнался по Хенне, только когда она с Тони начала гулять. А теперь вот в Африку уезжает. Вдобавок, пока ты «набирался храбрости», на горизонте замаячил этот Нейтан. Он берет с чьей-то тарелки ломтик жареного картофеля и закидывает в рот. Выходит, она тебе нравится только потому, что к ней не подобраться вечно что-то мешает. Никогда об этом не думал?
Постоянно думаю.
Еще малинового лимонада седьмому столику, заруливая на пятачок, сообщает Тина наш менеджер. Она ставит на стол два пустых кофейника, берет с тарелки сырный тост и съедает.
Клянусь, в них подмешивают наркоту!
Я разношу заказы, забираю три стакана с малиновым лимонадом для седьмого столика и вновь принимаюсь метать на поднос тарелки с сырными тостами Целые горы сырных тостов всю планету можно накормить. Проходимость в «Гриллерз» хорошая, на чай дают немного, зато часто. Мне вполне хватает на бензин, а главное, есть повод почти каждый вечер уходить из дома. Мы с Джаредом часто выходим в одну смену. В общем, повезло мне с работой: Мэл, к примеру, сидит на кассе в круглосуточной аптеке и отбивается от нариков, которые не помнят, какой сейчас год. А Хенна варит кофе в придорожной забегаловке, где даже своего туалета нет.
Работа у меня отличная. Повезло! Просто огонь работа.
(Но. Вы вообще представляете, какая антисанитария царит в общепите?)
Руки я начинаю мыть почти сразу, как выхожу на смену. И следующие пять часов мою их постоянно, каждые две минуты, но и этого, кажется, мало: после контакта с губками, которыми мы вечером протираем каждый закуток кафе, хочется принять ванну из чистого спирта.
Сто тридцать пять. Джаред, сидя на ступеньках кладовой, пересчитывает свои чаевые. Сто тридцать пять долларов и семьдесят два цента.
Он складывает купюры в аккуратную стопочку и прячет в нагрудный карман формы.
Неплохо для вторника. Он косится на меня: я стою у раковины на кухне. А ты сколько заработал?
Ровно сто семнадцать. Я смываю с рук мыльную пену. Но воду не выключаю. Сегодня я столько раз помыл руки, что кончики пальцев растрескались и начали кровоточить. Вся кожа чешется и горит: я ведь начисто смыл с нее естественный защитный слой. Сжимаю руки в кулаки, стискиваю зубы от боли
И снова выдавливаю на них мыло. Буду мыть заново.
Везет вам, ребятки, говорит Тина. Она сидит в крошечной каморке размером со шкаф такой уж кабинет выделили менеджерам. Дверь открыта, так что сидит она практически рядом с Джаредом, положив щеку на клавиатуру и раскинув по столу свои густые белые волосы. Вы такие молодые. Везучие и молодые.
Тебе самой всего двадцать восемь! восклицает Джаред.
Да в курсе я, стонет в ответ Тина.
Джаред озадаченно смотрит на меня а я что? Я мою руки.
Ладно, колись. Расскажи дядюшке Джареду, что стряслось.
Она бросает на него томный взгляд, но от клавиатуры не отлипает.
Кажется, Рональд мне изменяет.
С кем?! чересчур искренне удивляется Джаред.
Эй, полегче! Рональд очень даже ничего! Тина умолкает на секунду. Ростом не вышел, но
Рональд, который каждое воскресенье заезжает к нам пообедать на халяву, едва достает Тине до плеч. А Джареду до пояса.
И я почти не преувеличиваю. Разве что самую малость.
Он решил отомстить тебе за интрижку с Харви, шеф-поваром? спрашивает Джаред.
Тина вскакивает: на лице у нее отпечатались квадратики от кнопок.
Скорей всего!
Выдавливаю на ладонь еще немного мыла. Грудь прямо спирает от стыда и слез. Я так зол на себя, что внутри все горит.
Смываю пену и начинаю заново.
Не переживай, вернется. Джаред встает. Он всегда возвращается. И ты тоже.
Да он никуда не уходил, говорит Тина, запирая сейф и хватая со стола сумочку. В том-то и беда. Если бы он ушел, я хоть прибраться бы успела до его возвращения. Она вырубает свет у себя в кабинете. Я тебе рассказывала, как он однажды потерял в доме замороженную индюшку? Причем целую! И даже не на кухне.
Угу, отвечает Джаред, глядя на меня.
Ребят, вы закончили? Тина закрывает кабинет.
Почти, говорю.
Только бы она не заметила дрожь в моем голосе!
Не замечает.
Вот и славно. Пойду поставлю кафе на сигнализацию и домой.
Тина выходит из подсобки и идет мимо морозильной камеры к контрольной панели сигнализации. Джаред в два прыжка преодолевает кухню и крепко обхватывает меня обеими руками эдакие медвежьи объятия. Затем отрывает меня от пола, уносит подальше от раковины и секунду-другую просто держит в воздухе. Мы оба при этом молчим. Его лоб упирается мне в затылок, и он дышит мне в шею. Я вообще-то и сам парень немаленький, но тощий и какой-то жилистый, а Джаред огромный, высокий и широкий. Просто очень, очень, очень большой.
Тина выходит из подсобки и идет мимо морозильной камеры к контрольной панели сигнализации. Джаред в два прыжка преодолевает кухню и крепко обхватывает меня обеими руками эдакие медвежьи объятия. Затем отрывает меня от пола, уносит подальше от раковины и секунду-другую просто держит в воздухе. Мы оба при этом молчим. Его лоб упирается мне в затылок, и он дышит мне в шею. Я вообще-то и сам парень немаленький, но тощий и какой-то жилистый, а Джаред огромный, высокий и широкий. Просто очень, очень, очень большой.
Слава богу, он не хулиган а то бы его вся школа боялась.
Норм? спрашивает он через какое-то время.
Норм, шепчу я, проглатывая огромный ком, застрявший в горле.
Он опускает меня на пол и медленно, ласково так умеет только он выпускает из объятий. Я не двигаюсь. Он сам выключает воду и дает мне пару-тройку бумажных полотенец. Я хватаю их и морщусь: на белой бумаге расплываются кровавые пятна.
Тут возвращается Тина, непрерывно зевая и почесывая голову одним длинным накладным когтем.
Интересно, что там поделывает шеф Харви? говорит она.
По дороге домой Джаред то и дело поглядывает на меня. Тачка у Джареда до ужаса мелкая и нелепая (и старая), тем более для такого здоровяка, но матери у него нет, только отец, и деньги, прямо скажем, из ушей не лезут.
Живут они хорошо, счастливо. Я таких классных взрослых, как его папа, больше не знаю.
Тебе опять хуже, говорит Джаред (и это даже не вопрос, скорее утверждение). Лес вокруг становится все гуще: значит, скоро будем дома.
Да. Последнее время я словно белка в колесе. Кружусь, кружусь, а выбраться не могу.
Даже когда тебе больно?
Даже когда сознаю, что это бред. Знаешь, от этого осознания даже хуже становится: я ведь понимаю, что уже сто раз помыл чертовы руки! А когда все понимаешь, но не можешь перестать
Я умолкаю. Какое-то время мы едем в тишине.
Родаки у тебя, конечно, жесть шепчет Джаред. А потом уже громче добавляет: Слушай, если надо где-то переночевать, мы всегда тебе рады, Майки. И плевать, что они разозлятся или это как-то помешает ее дебильной карьере
Спасибо.
Я серьезно!
Знаю.
Он бьет кулаками по рулю. Даже неловко: он так расстраивается из-за моих проблем.
Такой вот у нас Джаред.
Четыре с половиной недели, говорит он.
Глава четвертая
в которой Сатчел и Дилан сидят в кофейне со спокойной живой музыкой и обсуждают рассказ ее дяди-полицейского; Дилан сообщает Сатчел, что второй Финн явно неровно к ней дышит (а ей и невдомек, что таким образом он пытается рассказать о своих чувствах); Посланница Бессмертных делает странное предложение хипстеру по имени Керуак.
Так, лучше я сразу кое-что проясню. Вообще, я не очень-то хочу об этом говорить, но ничего не поделаешь надо. Это никак не характеризует меня и моих близких, лады? Просто ну, жизнь такая. Мы давно оставили все в прошлом.