Правда ли, что наше общество одержимо историей, апокалиптическими предчувствиями, сексом и политикой? НЕТ.
Что действительно вызывает у людей беспокойство так это более фундаментальные антагонизмы, чреватые войнами и подавленными внутригражданскими конфликтами.
Правда ли, что эталонный текст сейчас это «лучшие слова в лучшем порядке»? НЕТ. Ни «одержимость стилем», ни стремление «ломать канон», «разрушать языковую норму», похоже, не занимает писателей «лицейского» поколения. Штурм авторитетов точно не в повестке дня: чего ради сбрасывать Пушкиных с корабля современности, если сама идея совместных литераторских круизов кажется глубоко архаичной?
Правда ли, что все сколько-нибудь перспективные авторы в России всего лишь эпигоны Лимонова? НЕТ. И в этом смысле парадигма нулевых когда едва ли не все молодые писатели признавались, что более всего обязаны Лимонову, сменилась; аршинное зеркало нарцисса и костюм супергероя-неудачника больше не кажутся обязательным реквизитом для того, чтобы твоя кровь казалась читателям свежей.
Правда ли, что эталонный текст сейчас это «лучшие слова в лучшем порядке»? НЕТ. Ни «одержимость стилем», ни стремление «ломать канон», «разрушать языковую норму», похоже, не занимает писателей «лицейского» поколения. Штурм авторитетов точно не в повестке дня: чего ради сбрасывать Пушкиных с корабля современности, если сама идея совместных литераторских круизов кажется глубоко архаичной?
Правда ли, что все сколько-нибудь перспективные авторы в России всего лишь эпигоны Лимонова? НЕТ. И в этом смысле парадигма нулевых когда едва ли не все молодые писатели признавались, что более всего обязаны Лимонову, сменилась; аршинное зеркало нарцисса и костюм супергероя-неудачника больше не кажутся обязательным реквизитом для того, чтобы твоя кровь казалась читателям свежей.
Правда ли, что у людей до 35 лет слишком мало опыта, чтобы стать «настоящими писателями»? НЕТ. Ни о каком «инфантилизме» нет и речи и раз так, нет ничего удивительного, если какой-то представитель этого поколения начнет с «Желания исчезнуть» или «Лжи Гамлета», а затем напишет что-нибудь вроде «Героя нашего времени» или «Пиковой дамы».
И последнее. Каждый, кто прочтет эту книгу, обретет удивительный опыт: вживую столкнется с феноменом, который в коллективном или даже национальном сознании привычно связывается с именем Пушкина, и феномен этот называется «мудрость в молодости».
Председатель жюри премии «Лицей»Номинация Проза
Первое место
Константин Куприянов. Желание исчезнуть
(Роман)
Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения с реальностью случайны.
Глава первая
Приказ о комиссовании Кузьму не сильно обрадовал. Как уважаемому на фронте человеку, весть ему принес лично полковник Серов.
Я же обещал, сказал он.
Кузьма поерзал на постели.
Не рад?
Да как-то Ладно, он махнул рукой.
Дочь повидаешь.
Ага.
Потом Кузьма вспомнил, что повидает и Борьку, своего верного пса, которому уже стукнуло восемь, и это ободрило его. Серов ушел больше он его никогда не видел.
Медаль за отвагу Кузьма сунул в карман, звезду героя повесил на грудь, а подаренный полковником пистолет Ярыгина поместил в кобуру на поясе. И вот третьего апреля, после двух месяцев в госпитале, он вышел. Над одесскими руинами робко просыпалась юная весна, и Кузьма улыбнулся, впервые за много дней. Катером его переправили в Херсон, откуда начался путь домой.
Как герою войны ему выдали билет в купе. Было непривычно ехать как гражданский, на пассажирском скором поезде, и не на запад, навстречу усиливающейся канонаде, а дальше, прочь от взрывов домой но Кузьма ехал. Нравилось, что поезд возвращает его медленно, будто вполсилы, делая долгие остановки на полустанках и в обезлюдевших за войну городках.
Когда ему написали, два года назад, что Галина умерла, сердце ухнуло куда-то вниз, побыло там, а потом пошло снова, но больше в нем не отзывалось ничего похожего на любовь. Да, у него еще была дочка Полина, и надо было ехать, но Кузьма знал, что делает это из долга. Он отвык на войне делать что-либо, кроме приказанного, а тут опять надо самим собой управлять, самого себя кормить, одевать, развлекать От этого болела голова, и Кузьма двое суток пролежал на полке трупом.
На третьи сутки, очнувшись, он захотел посоветоваться с соседями. С ним ехала интеллигентного вида семейная пара: мужичок с козлиной бородкой, в очках, и девушка с крохотной собачкой. Кузьма слез к ним.
Здравствуйте, сказал он, растягивая «а».
Оба уставились на него. Думали, наверное, помер там Кузьма? Не дождутся! Кузьму пуля не взяла, гранаты не взяли, поезд тем паче не приберет.
Давайте знакомиться! Кузьма!
Он волновался, потому что давно не разговаривал с не тронутыми войной людьми. Говорить, возможно, выходило громче, чем он хотел, и Кузьма изо всех сил улыбался, чтобы не испугать их. Он протянул огромную коричневую лапу мужчине, затем женщине. Скука по женщине, копившаяся долгих четыре года, дала о себе знать: он уставился на попутчицу безотрывно.
А я, между прочим, героический человек, сообщил он. Вот этой рукой придушил фашистского командира. Одной рукой. Потому как вторая была подбита осколком, он с небольшим усилием согнул левую руку. Видишь? До сих пор плохо ходит.
А я, между прочим, героический человек, сообщил он. Вот этой рукой придушил фашистского командира. Одной рукой. Потому как вторая была подбита осколком, он с небольшим усилием согнул левую руку. Видишь? До сих пор плохо ходит.
Люди переглянулись и, судя по выражению лиц, молча согласились. Кисти Кузьмы были огромными вполне верилось, что он мог придушить врага одной правой.
А другой раз мне засадили пулю прям сюда, продолжил Кузьма, показывая с улыбкой на голову.
Он сел между мужчиной и женщиной и приобнял обоих, но, конечно, больше ему хотелось приобнять даму. Его ладонь испытала забытое уже прикосновение женского тела не истощенного войной, осадой или голодом, как было под Одессой, а здоровой, упругой плоти, что ощущалось даже через платье.
Женщина, видимо, почувствовав его похоть, отстранилась и пересела напротив, поэтому он скоро пришел в себя. Мужчина обмяк под его прикосновением, но не шелохнулся, опустил взгляд и грустно слушал.
Я на него смотрю, и он на меня смотрит. Стреляем оба, а у меня патроны всё, ёк! А у него еще два! Вот и попал. Сюда и сюда.
Кузьма показал место на шее, где пуля пошла по касательной, лишь вспоров кожу, и на нижнюю челюсть, куда вошла вторая и застряла, пробив полголовы, но не дойдя до мозга.
Шесть хирургов меня смотрело! Он показал пятерню, потому что вторая рука все еще лежала на плече соседа. Шесть! Он загнул палец. И все развели руками: можно убить, если извлекать. Пусть так помрет. Поэтому я тут приговоренный. Не надо резких движений, не надо нервничать, ударяться. В общем, осторожно себя вести и все такое. Тогда проживу. Но может все равно пройти, чертовка, и прибьет Кузьму. То есть вроде как дали надежду на хорошее, но если начну дергаться, то Он с улыбкой развел руками. Как тебе расклад? Я с тех пор еще год провоевал.
Кузьма посмотрел на женщину и усмехнулся. Она глядела исподлобья, но вместо брезгливости теперь с удивлением.
За тот случай, когда я бросился и голыми руками придавил врага, дали медальку. Сейчас покажу. Ох, сейчас
Кузьма долго разыскивал медаль, не в силах вспомнить, в каком из карманов везет ее. Собачка занервничала и стала тявкать.
Тихо ты, тихо, успокоил ее Кузьма. Он вынул медаль и поднял так, чтобы было всем видно. Собачка и впрямь утихомирилась и с высунутым язычком глядела на происходящее.
Золотая, как думаешь? спросил он, ущипнув попутчика. Тот кивнул. Вот и мне кажется, что золотая. Серов (это полкан наш, вручал мне ее) не ответил че-то на этот вопрос, просто улыбнулся. Ну да черт с ней. Если что, в тяжелую годину продам. А вот геройскую никому не продам. Хотя ладно, когда умру пусть доча продаст, ежели уж надо. Да, Пол инка моя
Кузьма спрятал медаль и задумался. До этого мгновения он мало размышлял над тем, что проживет совсем недолго, не выдаст дочь замуж Кто-то, правда, сказал ему, что надо съездить в Москву и справиться про удаление пули, но он смутно в это верил. И до войны был он в столице лишь раз, а теперь вообще плохо понимал, существует ли она до сих пор. Не поделившись с попутчиками размышлениями, он сразу перешел к вопросу:
Не слыхали, как там в Москве? Серов говорил, там сейчас времена тоже нелегкие, но я вообще не понял, что это значит. Вы не в курсе? Мне бы в больничку к ихним хирургам. Но я вот думаю, доеду ли. Вот мы едем, уже два дня, а что будет, если я в Москву двину? Это ж сколько ехать? Дня три?
Словно в подтверждение его тревоги, поезд в очередной раз остановился.
О! Ну ты посмотри!
Кузьма поднялся, открыл окно, высунулся.
Эй! Он свистнул стрелочнику, суетившемуся у головного вагона. Что теперь-то?!
Пути делают!
Пожалуйста. Видал? сев, он ткнул мужчину под ребра локтем, тот скорчился от боли и собственного несчастья. Все ж разнесли нахрен, понимаешь? Как ехать? Опять будем день стоять. Но, с другой стороны, ради удлинения жизни можно и поехать, и постоять в очередях там А с третьей стороны, к черту Москву. Там холодно, говорят. А летом, наоборот, жара такая, что ходить невозможно. Все голые ходят, даже девки голые, говорят Я вот нормальную голую девку не видел уж года три. Укрошки все грязные, голодные были. То ли дело лет двадцать назад: ездил туда в отпуск, целый выводок маленьких Кузь оставил по себе. Вот время было!.. Сейчас вспоминаю как будто не со мной Кузьма засмеялся. Ох, Галина бы ругалась, если б узнала. Галина это моя жена, доверительно пояснил он попутчице. Только она того, он вздохнул. И никто не написал отчего. Что там было у них, спрашивается? Голод? Болезнь? Пуля? Бомба?.. Не отвечают!
Заметив, что спутница дрожит под его взглядом, Кузьма встал и захлопнул окно. Купе успело изрядно проветриться. За голым мертвым полем, посреди которого они стояли, багровел закат.
Ну, так как? Кто на чего ставит? Что Галинку мою пришибло? Я догадываюсь, стрельнул кто-то. Суки. За меня же укры награду объявляли. Может, и за жену чего давали. Вообще, я слышал, немало диверсантов их отправили туда, а наши, кто в тылу работать должен над безопасностью, отыскать и не могут! Прикиньте! Диверсанты!.. Я такого за версту отличаю теперь. Дебилы! Он смачно харкнул на пол.