Богом клянусь, если нас всех сожрут инопланетяне, спасибо за это надо сказать секте теории игр, выпалила Саша.
Она перекусывала на камбузе брикетом кускуса. Я наведался туда за кофеином. Мы остались более-менее наедине: остальной экипаж разметало от купола до фабрики.
Лингвисты ею не пользуются?
Некоторые, я знал, не испытывали по этому поводу проблем.
Мы нет. «А остальные шарлатаны». Беда с ней в том, что теория игр предполагает рациональную заинтересованность игроков. Но люди не ведут себя рационально.
Раньше предполагала, подтвердил я. Сейчас учитывается влияние нейросоциологии.
Нейросоциологии человека, Саша отгрызла угол брикета и продолжила с набитым ртом: Теория игр годится только на рациональных игроков вида Homo sapiens. Подумай, относится ли она хоть к кому-нибудь из наших новых знакомых?
Саша махнула рукой в сторону таящихся за корабельной обшивкой архетипических пришельцев.
У нее есть ограничения, признал я. Но приходится пользоваться тем, что имеешь.
Саша фыркнула.
То есть, если у тебя нет папки с чертежами, то дом своей мечты ты будешь строить по книге неприличных частушек?
Может, и нет. Но мне теория игр пригодилась, добавил я, поневоле оправдываясь. В самых неожиданных областях.
Да? Например.
Дни рождения, ответил я и сразу пожалел об этом.
Саша перестала жевать. В ее глазах что-то мимолетно блеснуло, словно другие личности навострили уши.
Продолжай, заинтересовалась она, и я почувствовал, что ко мне прислушивается вся Банда.
Ничего особенного. Просто пример.
Расскажи! Саша вскинула голову Сьюзен.
Я пожал плечами. Не было смысла раздувать проблему.
Ну, согласно теории игр, никому нельзя говорить, когда у тебя день рождения.
Не понимаю.
Проигрышная ситуация. Нет выигрышной стратегии.
Что значит «стратегии»? Это же просто день рождения.
Челси, когда я пытался ей объяснить, сказала то же самое.
Смотри, говорил я, предположим, ты всем рассказала, когда у тебя день рождения, и ничего не произошло. Это же оскорбительно.
Или, предположим, тебе закатили вечеринку, отозвалась тогда Челси.
Но ты не знаешь, сделано это искренне, или ты своим сообщением пристыдил знакомых, заставил отметить дату, на которую они иначе забили бы. Но если ты никому не скажешь, и никто не отметит твой день рождения, причин обижаться не будет, потому что никто ничего не знал. А если кто-нибудь все же поставит тебе выпивку, ты поймешь: это от чистого сердца. Ведь никто не станет тратить силы на то, чтобы выяснить, когда у тебя день рождения а потом еще и отмечать его, если только ты этим людям в самом деле небезразличен.
Конечно, Банда лучше воспринимала такие вещи. Мне не требовалось объяснять все словами, я мог просто обратиться к КонСенсусу и расчертить таблицу результатов: «сказать/не сказать» в столбцах, «отмечали/не отмечали» в строках, неоспоримая черно-белая логика затрат и выгод в самих ячейках. Расчет был неопровержим единственной выигрышной стратегией являлось умолчание. Только дураки рассказывают про свой день рождения.
Саша покосилась на меня.
Ты это еще кому-нибудь когда-нибудь показывал?
Конечно. Своей девушке.
Ее брови поползли вверх.
У тебя была девушка? Серьезно?
Я кивнул:
Когда-то.
В смысле, после того, как ты ей это показал?
Ну да.
М-м-м, взгляд Саши скользнул обратно на таблицу результатов. Чисто из любопытства, Сири: как она к этому отнеслась?
Никак на самом деле. Поначалу. Потом долго смеялась.
Славная женщина. Лучше меня, Саша покачала головой. Я бы тебя тут же бросила.
Моя еженощная прогулка вдоль хребта корабля: восхитительный, дивный полет с единственной степенью свободы. Я проплывал сквозь люки и коридоры, раскидывал руки и кружил в ласковых циклонах вертушки. Бейтс носилась вокруг меня, отбивая отлетающий от переборок и контейнеров мячик, изгибаясь, чтобы поймать каждый крученый рикошет в кривом поле псевдотяготения. Потом ее игрушка отскочила от лестницы куда-то в сторону, и майорская ругань до самого игольного ушка из склепа в рубку.
Я затормозил у самого порога, меня остановили негромкие звуки голосов.
Конечно, они прекрасны, пробормотал Шпиндель. Это же звезды.
И, подозреваю, ты хотел бы любоваться ими не в моем обществе, отозвалась Джеймс.
Твой номер второй. Но у меня свидание с Мишель.
Она не предупредила.
Она не обязана тебе докладывать. У нее спроси.
Эй, это тело исправно принимает антисекс. А вот про твое не знаю.
Не надо пошлить, Сюз. Эрос не единственный вид любви, а? Древние греки признавали четыре.
То-очно, определенно сказал уже не Сьюзен. Бери пример с компании педерастов.
Саша, твою мать! Я всего-то прошу пару минут наедине с Мишель, пока надсмотрщик отвернулся
Изя, это и мое тело тоже. Хочешь и мне пыль в глаза пустить?
Я хочу поговорить! Наедине. Я так много прошу?
Я услышал, как Саша втянула воздух. И как Мишель выдохнула.
Извини. Ты знаешь Банду.
Слава Богу! Всякий раз, как я прошу тебя отпустить, то как будто медосмотр прохожу.
Тогда тебе повезло, ты им нравишься.
По-моему, тебе пора устроить переворот.
Ты всегда можешь подселиться к нам.
Послышался шорох нежного прикосновения.
Ты как? спросил Шпиндель. В порядке?
Неплохо. Кажется, привыкла заново жить. А ты?
Я, сколько ни пролежу в гробу, так и останусь калекой.
Ты молодец.
Да ну? Мерси Стараюсь.
Короткая пауза. Тихонько бурчит себе под нос «Тезей».
Мама была права, проговорила Мишель. Они прекрасны.
Что ты видишь, когда смотришь на них? и, спохватившись: Я хочу сказать
Они колючие, отозвалась Мишель. Поверну голову и словно ленты тоненьких иголочек прокатываются по коже. Но не больно, только щиплет. Почти как электричество. Приятно.
Жалко, я так не умею.
У тебя есть интерфейс. Просто подключи камеру вместо зрительной коры к теменной доле.
И узнаю, как ощущает зрение машина, так? Не то, как его ощущаешь ты.
Исаак Шпиндель, ты романтик.
Не-а.
Ты не хочешь знать, ты хочешь сохранить тайну.
Если ты не заметила, у нас на руках уже больше тайн, чем мы в состоянии удержать.
Да, но с этим ничего не поделаешь.
Как сказать Глазом моргнуть не успеешь, и у нас будет работы по уши.
Думаешь?
Об заклад бьюсь, отозвался Шпиндель. Пока же мы только издалека подглядывали, так? А вот когда спустимся и поворошим палкой, начнется самое интересное.
Для тебя может быть. В этой каше должно быть что-то живое, раз там столько органики.
Само собой. Ты будешь с ними болтать, я брать у них анализы.
Может, и нет. Я что хочу сказать: мамуля в этом не признается никогда, но насчет языка ты в чем-то прав. По сути он уловка, трюк. Все равно, что описывать сновидения дымовыми сигналами. Язык великолепен, благороден ничего лучше человеческое тело, наверное, не может совершить. Однако нельзя без потерь превратить закат в цепочку похрюкиваний. Язык ограничивает. Может, те, кто обитает внизу, им вовсе не пользуются?
Само собой. Ты будешь с ними болтать, я брать у них анализы.
Может, и нет. Я что хочу сказать: мамуля в этом не признается никогда, но насчет языка ты в чем-то прав. По сути он уловка, трюк. Все равно, что описывать сновидения дымовыми сигналами. Язык великолепен, благороден ничего лучше человеческое тело, наверное, не может совершить. Однако нельзя без потерь превратить закат в цепочку похрюкиваний. Язык ограничивает. Может, те, кто обитает внизу, им вовсе не пользуются?
Куда же они денутся?
С каких пор такие мысли? Ведь ты обожаешь нам указывать, насколько неэффективная штука язык.
Только когда пытаюсь тебя достать. Или достать до твоих прелестей. Он усмехнулся собственной шутке. А серьезно, чем еще они могут пользоваться? Телепатией? Мне кажется, ты охнуть не успеешь, как тебя иероглифами засыплет с головой. И что еще лучше, ты расколешь их в два счета.
Ты такой милый но вряд ли. Я даже Юкку через раз не могу расшифровать, Мишель примолкла на секунду. Временами он меня ну доводит.
Тебя и еще семь миллиардов человек.
Ага. Знаю, это глупо, но когда его нет рядом, я краем глаза постоянно высматриваю, где он прячется. А когда он стоит прямо передо мной, мне хочется куда-нибудь убежать.
Он же не виноват, что у нас от него мурашки по коже.
Знаю. Но боевого духа это не прибавляет. Какому такому гению пришла в голову идея поставить тут главным вампира?
А куда его еще девать? Или ты хочешь им командовать?
Дело даже не в том, как он двигается, а в том, как говорит. Как-то совершенно неправильно.
Ты же знаешь, он
Я не про настоящее время или смычные звуки. Юкка ты же слышал, как он изъясняется. Кратко.
Так эффективнее.
Это напускное, Исаак. Он умнее всех нас, вместе взятых, а выражается порой так, будто его словарный запас состоит из полсотни слов, она тихо фыркнула. Одно-два прилагательных в месяц его не убили бы.
А-а! Ты так говоришь потому, что ты лингвист и не понимаешь, как можно не погрязнуть в красотах языка, Шпиндель откашлялся с напускной серьезностью. А вот я биолог, и для меня все очевидно.
Да ну? Тогда объясни мне, о, мудрый и всеславный потрошитель лягушек!
Все просто. Кровосос мигрант, а не резидент.
Что за А, ты про касаток, да? Диалекты языка свистов?
Я сказал забудь про лингвистику и подумай об образе жизни. Резиденты питаются рыбой, так? Они тусуются большими стаями, на одном месте и постоянно треплются, я уловил шорох движения и представил, как Шпиндель, склонившись, кладет руку на плечо Мишель. Как сенсоры в перчатках подсказывают ему, какова она на ощупь. А вот мигранты жрут млекопитающих: тюленей, морских львов сообразительную добычу. Достаточно сообразительную, чтобы смыться, услышав всплеск плавника или серию щелчков. Поэтому мигранты хитрят, охотятся маленькими группами по всей территории, а пасть держат на замке, чтобы никто не услышал их загодя.
И Юкка мигрант?
Инстинкты этого парня требуют, чтобы он скрывался от добычи. Всякий раз, когда он открывает рот и позволяет себя заметить, ему приходится воевать с собственным спинным мозгом. Может, не стоит быть слишком суровыми к старику лишь потому, что он не лучший в мире демагог, а?
Всякий раз на инструктаже он борется с желанием нас сожрать? Очень обнадеживает.
Шпиндель тихо рассмеялся.
Не так все страшно. Думаю, наевшись, даже касатки расслабляются. Зачем таиться на полный желудок?