Он прекрасно понимал, что его слова подобны последним гвоздям, вбитым в гроб их отношений. Но сейчас Он сказал правду. Просто правду. Хотя, к сожалению, именно она чаще всего и причиняет больше всего боли.
Анна развернулась на каблуках и решительно пошла прочь. Костик только посмотрел ей вслед. Печально, затравленно. Потом он направился обратно к калитке.
Нет, тихо, даже почти ласково, но в то же время твердо сказала Оксана. Не надо сейчас, Костя. Просто уезжай.
Анжела, он молча указал на их подругу, сидящую на корточках недалеко от входа.
Я сама о ней позабочусь, обещала хозяйка дома. Я не вынесу, если вы оба начнете сейчас переживать все это, мучиться чувством вины и так далее. Дай ей отдышаться.
Хорошо, полицейский понимал, что его подруга права, он выдавил из себя улыбку и хотел было что-то сказать.
Даже не думай, предупредила грозно Оксана. Только попробуй передо мной извиниться, и я тебя ударю. Больно.
У нее был довольно решительный вид. До смешного решительный. Костик не удержался и широко улыбнулся.
Я при исполнении, напомнил он нахально.
Напряжение спало, Оксана улыбнулась в ответ. Костик последний раз посмотрел на Анжелу и направился к своей машине.
Иногда случаются преступления, где нельзя полагаться только на поиск мотива, где единственный путь в расследовании искать преступника по его почерку. Кстати, так часто раскрывают серийные убийства. Именно этот путь посоветовал Марку Сергей Владимирович. Вот только пока расследование ни к чему не привело. Марк пересмотрел, наверное, около сотни старых дел. Он выбирал преступления с похожим почерком. Где орудием убийства был камень или где жертву ударили ножом в живот несколько раз. Искал случаи, где присутствовало и то и другое. Вот только чаще это бывали случаи бытового насилия, пьяные разборки, иногда кражи со смертельным для жертвы исходом. И во всех этих печальных историях были не те нюансы. Каких-то схожих черт, напоминающих последние два убийства, не находилось. К тому же, кто говорит, что полиция плохо работает? В семидесяти процентах дел убийцы были найдены и сейчас тихо-мирно отбывали свои сроки.
Марк посмотрел и те дела, где пострадавшие выжили. И тоже не нашел похожих случаев. Последние часа полтора он просматривал истории преступлений, где жертвами были девушки в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет, шатенки, среднего уровня достатка. Пока и этот поиск не приносил результатов.
Марк устал, у него начинала болеть голова. Больше от разочарования, чем от духоты в кабинете или долгой кропотливой работы. Наверное, пора было сдаться. Или хотя бы отвлечься. Полицейский только собрался варить кофе, когда в кабинет стремительно ворвался его напарник. Одного взгляда на Костика было достаточно, чтобы понять: что-то произошло.
Марка напарник будто бы и не видел, прошел к своему столу, уселся, уткнулся носом в ладони. Костик выглядел очень усталым и каким-то сломленным. И он молчал. Будто у него и сил не было что-то говорить.
Марк выждал. Ситуация не менялась. Он сделал кофе, поставил кружку перед другом. Тот по-прежнему не реагировал. Марк вернулся в свое рабочее кресло, еще немного задумчиво посозерцал отчаяние напарника, а потом наигранно неохотно сказал:
В целом каждый имеет право хранить молчание. Особенно когда не слишком хочешь вообще кого-то видеть. Вот только ты говорил мне, что едешь к моей жене. Так что, мне кажется, я имею право все-таки узнать, что случилось.
Костик резко поднял голову.
Черт! с явной досадой выругался он. Извини. С Оксаной все в порядке. В целом. Извини.
В целом? Марк нахмурился. И за что второе извини?
Костик сел ровнее, хотя казалось, что двигается он с огромным трудом.
Извини за Даже не знаю за что. Просто мы все втроем оказались втянутыми в скандал.
Сначала нехотя, потом все более складно и четко напарник стал рассказывать о случившемся. Марк слушал. Не очень внимательно, потому что быстро понял суть. Нет, он, конечно, сопереживал другу. Он тоже не считал, что Анна права. Вот только Марка не оставляла мысль, что весь сыр-бор не в этом.
И вот, почти жалобно, что совсем не было ему свойственно, говорил Костик, теперь ей плохо. Понимаешь? Физически. А ведь, по сути, именно я во всем и виноват. И да она меня и видеть не захочет
Подожди, внезапно прервал его друг. Костя, я сейчас не понял. Ты виноват в том, что поехал расследовать убийства? Что попросил помощи у друзей? Или или дело в том, что за спиной у Ани нагло подкатываешь к Анжеле?
Что? Лицо Костика приняло довольно забавное выражение. Смесь искреннего изумления и какой-то детской обиды. Я что делаю? Подкатываю к Анжеле? К нашей Анжелке?
Похоже, что нет, с привычной иронией сам себе ответил Марк. Впрочем, зря. Так ты во всех остальных грехах виноват? Признаешь себя виновным?
В чем? Костик начал заводиться. В ведении расследования? В опросе экспертов? Он вдруг будто споткнулся, помолчал, а потом улыбнулся: Пусть и не как всегда по-мальчишески задорно, но близко к тому. Я могу покаяться только в поедании супа, который приготовила твоя жена.
Ну, увести у меня женщину не получится, тем же наигранно легким тоном заявил ему напарник. Но наверняка Оксана уже придумала, как заставить тебя отрабатывать. Вернемся к теме. Ты не кадришь Анжелу, не подкатываешь к моей жене. Тогда в чем трагедия? В том, что Анна втянула в скандал всех, кого могла? В том, что ты защищал подругу? Или все-таки у нее был повод для ревности?
Костик помолчал. Как ни странно, ему стало легче. Только пока Марк еще не понял: это ему удалось успокоить напарника или тот справился как-то сам.
Повод будет, прозвучало это у Костика спокойно и твердо, но при этом уже знакомо задорно. Но потом.
В смысле? на этот раз Марк был заинтригован.
В прямом, его напарник улыбнулся почти победно. Когда закончим со всем этим. С убийствами и фэншуем. Я найду способ разобраться и с Анной. А вот потом Потом я нагло подкачу к Анжелке!
Спасибо, что не к моей жене, Марк окончательно успокоился за состояние друга. Это будет весело.
Ну да, согласился с ним напарник. Только пока Пока мы еще друзья. И надо будет ей вечером позвонить. Как она там?
Вид у Костика тут же стал серьезный и обеспокоенный.
Первая умная мысль за последние полчаса, подколол его Марк. Что еще ценного привез? Вряд ли ты от девчонок с пустыми руками.
Ну, это, конечно, да, тут же настроился Костик на деловой лад. Нового, правда, мало. Я пытался хоть какой-то портрет убийцы склеить. Мотив найти Только пока безрезультатно. Девчонки посоветовали не слишком обращать внимание на фэншуй. Это не его основная идея фикс, сказали. Скорее, это только внешний антураж, как и вообще все увлечение этой странной философией. Только именно этот фэншуй и не вписывается в картину. Понимаешь, убийства явно очень личностные. Похоже, он убивает в гневе. Тогда зачем потом оставлять эти подарки?
Подарки? эта деталь Марка заинтересовала.
Да, подтвердил Костик. Сошлись на том, что эти статуэтки он именно дарит. Оставляет чуть ли не в знак скорби. И это основная странность. Ведь в остальном Конечно, и шеф, и ты правы. Если он не умеет сдерживать свой гнев, то явно за ним раньше должны были числиться правонарушения. Должны быть приводы. А вот это сидение над трупом и фэншуй непонятно.
С приводами и правонарушениями пока тоже, с сожалением признал его напарник свое поражение. Я дела за последние лет пятнадцать просмотрел. Пока ничего, что нам подошло бы. Смотрел и по почерку, и по критериям выбора жертв.
Ага! тут же вскинулся Костик. Про критерии. Тут такая мысль возникла У психопатов должен быть еще какой-то дополнительный пунктик. Ну, понимаешь Что-то во внешности жертвы, что его нервирует. Что заставляет его выбирать именно их. Представь, сколько в городе худеньких деловитых шатенок? А напали только на этих. И возможно, здесь нечто большее, чем совпадение обстоятельств, когда он их встретил.
Может быть, согласился Марк. Помнишь, года четыре назад мы одного психа ловили? Он западал на блондинок в топах с блестками?
Вот-вот, закивал его напарник. Что-то такое особенное, что-то в одежде или там сумки похожие. Короче, сяду я сейчас сравнивать весь список вещей, какие у них с собой были.
Угу. Марку на ум пришла еще одна мысль. Это все очень логично. Только есть еще один момент. Обе жертвы до этого были в торговом центре, делали покупки. А что, если еще и купленные вещи сравнить? Вернее даже марки? Бренды. Они же обе покупали брендовые вещи. И если уж не совсем скидывать со счетов фэншуй все-таки тема благополучия и богатства может что-то значить.
Можно и это сравнить, покладисто согласился Костик. Все равно у меня, похоже, больше нет планов на вечер, так что я готов к труду и обороне.
Глава четвертая
Дракон с жемчужиной
Ирина Царькова, теперь более известная в своем кругу как Изольда, прожила не самую простую жизнь. С детства она наивно мечтала о танцах. Годы тренировок, боль в коленях и позвоночнике, постоянная борьба с весом, все это привело к простейшему финалу: работе стриптизершей в баре. А потом Изи переходила из рук в руки, кочевала по богатым мужчинам, способным ее содержать. Пока она не встретила Виктора. Иногда ей казалось, что она и жила-то на самом деле только эти пять лет, проведенные с ним. Это был тот короткий период, когда Изольда любила и была любима. Но Виктор погиб. Уже почти год назад. Тогда же, как казалось ей самой, умерла и Изольда. Или замерзла. Навсегда. Вот только тело ее продолжало жить и дышать. Изольда все еще содержала эзотерический центр, основанный ее любимым. В память о нем. Для нее это была последняя ниточка, ведущая к Виктору. Также Изи помогала Вадиму, брату погибшего, общалась и с друзьями своего гражданского мужа. Ей становилось легче после встреч с Шерифом, Анжелой или Оксаной. Поддерживали ее и другие члены ковена. Но И им нужна была иногда поддержка. И как казалось Изольде, в последнее время все чаще. К ней шли изливать душу и делиться тяготами. Поплакаться. Ведь ей самой тяжело, она поймет. Хотя кто сказал, что Изольде хотелось кого-то понимать?
Сейчас она смотрела на Анну с привычным, подходящим к случаю выражением сочувствия на лице, но мыслями была слишком далеко от проблем приятельницы. Тем более, с точки зрения Изи, эти проблемы не стоили и выеденного яйца.
Я не понимаю, как человек может не хотеть как-то развиваться, улучшать свое положение, свой статус и финансовое состояние, говорила Анна. Голос ее звучал жалобно, но в то же время с каким-то детским упрямством, будто она сама убеждала себя в весомости своего мнения.