Легенду, кто они и откуда, в дороге разработали.
Значит так, Маша на секунду задумалась, вроде все показала, рассказала. Обустраивайтесь, отдыхайте до вечера. А вечером мы с мамой, папой и братиком к вам в гости придем. Ну а теперь всем до свидания. Я домой пойду, подготовиться надо.
Вошла Маша к себе в квартиру никого. Родители на даче, вечером вернутся, Мишка на работе. В чем была, не раздеваясь на кровать бухнулась, глаза закрыла, подушку обняла.
Дома, я дома, чуть в голос не заорала, но вовремя спохватилась. Новых соседей перепугает. Полежав немного, Маша решила хватит, дел по горло. Рюкзак надо разобрать, себя в порядок привести, к встрече с родителями подготовиться. Только бы все нормально прошло, только бы все поняли, а там правду ведь рассказать придется. Поначалу-то скрыть все хотела, к Вите из дома сбежать, а теперь Сколько раз за это время себя на месте мамы представить пыталась. Чтобы сама сказала обо всем узнав. Не смогла, опыта материнства нет. Придется экспромтом действовать. Ладно, с Богом!
Мишка пришел домой довольный, как слон после купания.
Маша, заявил он с порога, у меня две новости. Одна хорошая, другая интересная. С какой начать?
С хорошей, конечно, а интересную потом расскажешь.
Ну так вот, Мишка прошел в зал и опустился в свое любимое компьютерное кресло.
Да, кстати, Маша, ты зря волосы покрасила. Тебе белый не идет, а под седину так вообще. У тебя же нормальный цвет был.
Перекрашусь, согласилась Маша. Так, какая у тебя новость хорошая?
Мне зарплату повысили, улыбнулся Михаил. Программа моя хорошо пошла.
Молодец растешь! Маша искренне порадовалась за брата.
А теперь интересная. Я, Маша, как и ты, решил в своей памяти покопаться и себе.
Я знаю, письмо читала.
Ну и как?
Выходит, не я одна и не мы двое, Мишенька! Вот, почитай! Маша протянула Михаилу листки с распечаткой регрессных воспоминаний Виктора. Он быстро пробежал их глазами, некоторое время молчал, а потом произнес:
Странно.
Ничего странного, возразила Маша. В той войне 27 миллионов погибло. Так что, если каждый себе мозги попотрошит, знаешь сколько нас таких наберется.
Да нет, я не о количестве, возразил Михаил. Я о той летчице, у которой тогда механиком и воздушным стрелком был. Попытался судьбу ее выяснить. Может живая еще? Интересно было бы на нее посмотреть.
Ага, интересно, Маша сделала над собой гигантское усилие, чтобы не заржать. Так смешно стало. Она же перед ним сидит. Ладно, поиграем.
А Мишка продолжал:
Она из Минска, в аэроклубе занималась, ну и так далее. Так вот, посмотрел я по Интернету их сайт. Нет такой, не училась никогда, а по военным сайтам есть. Она на истребителях потом летала в ПВО Москвы. Орденом Красной звезды ее наградили. Дальше не смотрел еще.
Ну, это мы с тобой, Мишенька, вместе досмотрим, если надобность будет, Маша загадочно улыбнулась, а насчет отсутствия сведений в аэроклубе, это объясняется просто документами чужими воспользовалась. Билетом комсомольским, например он же тогда без фотографии был. Главное, чтобы возраст подошел. Ну, а если имя и фамилия совпадут, то вообще красота. Например, я Воронина Мария Николаевна 1982 года рождения, 25 лет мне. А она Воронина Мария Сергеевна, 1917 года рождения. На 1941 год ей сколько было? Правильно 24 года. И вот, представь инструктор по летной подготовке аэроклуба в лесу гуляла. За ежевикой пошла, где-нибудь под Смоленском. А там дыра во времени с 2007 в 1941 год во 2 июля, десятый день войны, незаметная такая. Вот она в нее и провалилась.
Что делать? К беженцам пристроилась. Под авианалет попала. Ну и как я уже сказала, документы у убитой взяла, билет комсомольский. Потом до укрепрайона с беженцами добралась. А там связник приземлился с раненым летчиком. Григорьев фамилия его была. И срочно надо было пакет отвезти секретный. Она же летчик вот и предложила свои услуги. Вместе с особистом куда надо, туда пакет и доставила, «мессера», кстати, по дороге на вираже об землю размазав.
Оставили ее в той летной части, куда их По-2 с пакетом приземлился, на том же связнике и механика дали Федю Решетова. Нравилась она ему очень. Как сестренка была. Правда? Даже сено под брезент ей в первую ночь положил, чтобы спать было помягче.
Машка, ты откуда все знаешь? глаза Михаила вылезли на лоб. Этого же в письме не было. Ты что, мне в компьютер влезла? Так и там нет. Я все на флешку скинул и с собой таскал. Гипнотизер, что ли, звонил тебе под Смоленск? Так он номер твой не знает. Ты же перед отъездом другую симку взяла. Еще версии есть откуда?
Маша вновь загадочно улыбнулась.
Михаил вдруг побледнел:
Машка, да у тебя же волосы не крашеные седые!
Да, Мишенька, седые и вот еще, на компьютерный стол легли документы и обе награды. Маша сдвинула халат. Это от двух ранений. Под Москвой и под Сталинградом. 418 дней там пробыла со 2 июля 1941 по 23 сентября 1942 года, 12 немцев сбила. Вернулась случайно. Мы в тот район под Смоленск к партизанам полетели и нас шальной «мессер» над озером сбил. Штурман Кравченко Юрий Борисович из Чкалова, сразу погиб. Да, да, это Витя теперь, а я с парашютом прыгнула и опять в дыру попала. Вот так и вернулась в ту же дату, из которой ушла. Во 2 июля 2007 года, только на два часа позже. Все.
Машка!
Михаил обнял сестренку.
Ты почему в тыл с беженцами не ушла? Зачем воевать полезла? Тебя же убить могли!
Да, вот, не ушла, вздохнула Маша. Почему потом расскажу. Сейчас не это главное.
Правильно, не это, согласился Михаил. Завтра же в больницу пойдешь! Пусть тебя обследуют, после двух ранений лишним не будет. Мало ли что! Но это завтра, а сегодня, о том, что случилось папе и маме ни слова. Сама понимаешь, что будет? Родителей беречь надо. А все это, он указал на документы и награды, еще что есть?
Есть: форма, комбез, шлем, унты. Пистолет в озере утопили.
Правильно, проблем меньше. Так вот все это спрячем. Голову сейчас же покрасим, к вечеру высохнет. А вот швы?
Правильно мыслишь, Мишенька, прервала Маша брата. Сама так поступить хотела, но тут не та ситуация. Все маме и папе рассказать придется. Я не одна вернулась, со мной еще пять человек. Мой штурман Аня, на ночниках вместе летали. Её по ранению списали, без ноги осталась, на протезе ходит, мама ее Надежда Васильевна, братик Артем и приемный сын Гришенька. Его Аня с мужем, моим ведомым Васей Беляевым, он тоже здесь, усыновили. Сирота, родители погибли, а мы его с Аней спасли с поля боя вывезли. Они меня погибшей считали, на то озеро поехали уже после войны в 1946 году на поминки и к нам через портал попали. Только днем позже 3 июля. Я их к нам привезла в бабушкину и дедушкину квартиру. Дыра эта временная, она же не машина времени, куда надо не доставит. Здесь теперь останутся. А насчет больницы, спасибо за заботу, но там мне делать нечего. Я перед отправкой на фронт 23 дня назад медкомиссию проходила, а до этого два месяца в госпитале и в отпуске на долечивании была. Так что здоровая, как бык. Да, да здоровая, не спорь. И, потом, что я врачам скажу? Правду? Знаешь в какую меня тогда больницу отправят? А если копнут поглубже? У меня же осколочные ранения и я, заметь, не с Северного Кавказа вернулась, а из-под Смоленска. Так что неприятностей будет выше крыши, если я вдруг от этого лечиться вздумаю. Но на будущее, чтобы проблем не иметь, мне Лиля, наш врач, справку выписала, что я вроде как во время экспедиции на старую колючую проволоку напоролась и вся изрезалась, а она мне амбулаторно в полевых условиях швы наложила без обращения в медучреждение. Просто и правдоподобно. Никто цепляться не станет. Таков расклад ситуации.
Михаил долго молчал, а потом внимательно посмотрел на Машу.
Все, что от меня зависит, сделаю, но только, Машенька, ты волосы все-таки покрась, а то, как старуха седая.
А я и есть старуха, Маша рассмеялась. Была я тебя на год старше, а теперь на год и 418 дней, вот так-то!
Первая ночь дома. Кровать мягкая-мягкая, простыня белая-белая, одеяло махровое. Луна в окошко светит: хорошо. Не то, что на лежанке в землянке. Мама, папа, братик, а за стеной Анечка и не одна, а со всеми. Какая же я счастливая. Спать надо, а сна нет, глаза закрою и весь день сегодняшний, как на ладони. Приехала, Аню заселила, с Мишкой поговорила, а потом, а потом мама с папой с дачи вернулись. Больше всего этого разговора боялась. Как начать не знала. А мама будто почувствовала.
Что случилось, Машенька?
Рассказала. Документы, форму, награды показала. Думала, буря будет. Да нет, вроде все нормально прошло. Только мама долго целовала, обнимала, бок раненый гладила. А потом к Анечке пошли знакомиться. Долго за полночь засиделись, о многом поговорить пришлось. На лоджию с Аней вышли, на город очной смотрели. Понравилось ей. Этаж девятый, далеко, как с самолета, видно. Экстрасенсом, кстати, как и я, Аня оказалась. Еще до отъезда чувствовала, что назад не вернется и медаль «За отвагу» с собой взяла. Единственная память о том времени. Васька сначала немного недоволен был. Он же свои награды там оставил, а потом сказал, что Аня его самая большая награда и ему другого не надо.
Ладно, спать пора, половина второго уже, завтра дел полно, Маша сладко зевнула. А вдруг «мессер» приснится. Опять с ним в лобовой бодаться. А, ну и пусть снится. Пусть хоть вдребезги разнесет во сне. Я его сбила, не он меня, он отвернул.
Но не приснился в ту ночь «Мессершмитт» Маше, ни в ту, никогда больше не было у нее военных кошмаров. Не сверкали в ее снах трассеры, не рвались бомбы, не выли в ночном небе «мессера», и она больше не шла в лобовую атаку на истребителе и не просыпалась в холодном поту. А снилось ей в ту ночь звездное небо с полной луной и яркий лунный луч, по которому шли они вместе с Аней и Аня показывала ей созвездия. Вот Вега, вот Денеб, вот Альтаир. А это Андромеда, а вот Пегас. А там у самого горизонта Кит. И, далеко на западе не гремела канонада и не сверкали осветительные ракеты. И Маша, как и Аня, была в летнем платье, и у нее на поясе не висела кобура с пистолетом. Война для нее закончилась.
Эпилог
«Ворона», «Ворона», на посадку, услышала Маша в ларингофоне голос РП.
«Ворона»! Вас поняла, захожу на посадку.
По-2 коснулся земли и, погасив скорость, замер в конце полосы. Маша обернулась к Ане
Ну как?
Как всегда, высший класс, улыбнулась Аня и, отстегнув ремни, вылезла из кабины.