По телу струился пот. Когда склон стал более пологим, мы спустились к морю и искупались, спасаясь от изнуряющей жары. Я испуганно вскрикнула, когда рядом вынырнуло что-то гладкое и, обрызгав меня, ушло под воду. Дельфины! Они были повсюду, даже подплывали к берегу.
Воздух прогрелся градусов до тридцати пяти. Но из-за мягкого сухого климата жара переносилась гораздо легче, чем в Днице, где летом часто казалось, будто ты находишься во влажном душном парнике. Здесь же чувствовалась свежесть.
Когда крутой склон кончился, мы спустились к длинной узкой косе. Справа и слева бесконечно тянулась вода. Сняв обувь, мы ступили на горячий песок и пошли по мокрой полосе у самого моря. Стопы окатывали прохладные волны.
Через час мы услышали музыку и смех, а потом увидели впереди кемпинг палатки, машины, мангалы, беседки. Кто-то что-то готовил, кто-то играл в волейбол. Пахло жареной картошкой и пивом.
Мы сделали привал сразу за этим лагерем. Вокруг ничего не было, кроме полосы песка, огонь развести не получилось. Мы подошли к кемпингу и напросились к чужому костру. Одна компания радостно позвала нас к мангалу, нам в руки тут же сунули тарелки, доверху заполненные шашлыком и картошкой.
Вообще-то мы хотели только попгосить газгешения воспользоваться вашим мангалом, но такой вагиант тоже ничего. Тотошка круглыми глазами смотрел на «тазик» еды у себя в руках.
Все засмеялись. Нас угостили еще и пивом. В итоге мы веселились в новой компании до позднего вечера: пляж, море, безумно вкусная еда и холодное пиво, костер на песке и песни под гитару. Здесь собрались разные люди кто-то путешествовал, кто-то бродяжничал. Кто-то так проводил отпуск, а для кого-то это был образ жизни. Кто-то из Москвы, кто-то из Екатеринбурга, кто-то из Самары, Оренбурга, Тамбова. Народ разных профессий: студент, стоматолог, продавец, учитель, цирковой артист, менеджер, танцор, а кто-то безработный Все были такие разные и в то же время похожие, а их пути соединились в одном месте, чтобы потом опять разойтись. Каждый отправится своей дорогой, но воспоминания останутся общие.
На следующий день мы попрощались с новыми знакомыми и пошли дальше. В ближайшем поселке закупились водой и продуктами, взяли и по мороженому.
Берег круто сворачивал вправо. Судя по карте, мы подошли к большому широкому мысу, который уходил в море на километры. Решили, что по мысу лучше не идти, получится большой круг. Надо было двигаться по прямой. А по прямой раскинулось кукурузное поле.
Зеленые стебли колыхались на ветру, листья шелестели. Мы прошли мыс поперек, и справа снова показалось море. Слева все еще тянулось поле. Место подходило для ночлега, и мы расстелили коврики прямо под стеблями. Палатку не ставили из-за жары.
На ужин у нас была жаренная на костре кукуруза. Я втерла соль в крупные золотистые зернышки и впилась зубами в сочную волокнистую мякоть. Никогда не думала, что кукурузу можно жарить, дома мы всегда ее только варили. Оказалось, жаренная она еще вкуснее. У нее появляется особый дымный вкус.
После ужина мы решили вымыться. Чистые, пахнущие мылом, легли на коврики. Над головой колыхались стебли звук приятный, будто колыбельная. Вскоре я почувствовала, что Тошка медленно ко мне придвигается. Подполз, будто червяк, а потом неуклюже обнял меня. Я сбросила его руку, он упорно положил ее обратно. Сначала обнял меня за шею, потом опустил ладонь на мою грудь. Я снова сбросила ее.
Что не так? Он приподнялся и обиженно посмотрел на меня.
Все не так.
Ты говогила, что, возможно, будет еще одна благотвогительная акция, если я не буду тупить. Так вот, мы снова в поле, и я не туплю.
Я передумала. Не будет.
Но ты не можешь так со мной поступить! Дать в пегвый газ попгобовать экзотический фгукт Скажем, мангустин, подсадить меня на чегтовы мангустины, а потом забгать все себе и жадничать! И есть мангустины одной! Пгошу, давай вместе их есть!
Я не ем мангустины одна!
Тогда значит Ты ешь их с кем-то дгугим!
Я ни с кем не ем мангустины!
Но если их никто не будет есть Они будут пгосто лежать и от вгемени скукожатся и протухнут!
Я ударила Тошку ладонью по уху.
Ай!
Мои мангустины не скукожатся и не протухнут!
Давай вместе их есть!
Но я не хочу.
Как можно не хотеть мангустины? Они обалденные!
Если ты не заткнешься, я еще раз тебя ударю!
Он обиженно засопел и отвернулся на другой бок.
Утром мы доверху забили рюкзаки кукурузой и пошли по людному пляжу.
Горячая кукуруза! Пахлава медовая! Навстречу шел грузный человек в потной футболке и с огромным контейнером в руках.
Сова, у меня созгел новый бизнес-план. Тошка обвел взглядом тюленеподобных отдыхающих.
Мы дошли до конца пляжа, где берег преграждала отвесная скала. Людей тут не было из-за множества валунов в море и на берегу, и мы решили остановиться. На вершине скалы росли сосны, а внизу на берегу валялось много сухих веток. Мы быстро разожгли костер, сварили в котелке кукурузу и приступили к воплощению «бизнес-плана».
Гогячая кукугуза! Всего согок гублей! кричал Тошка.
Гогячая кукугуза! Всего согок гублей! кричал Тошка.
Мы шли по пляжу с холщовой сумкой, которую Тошка прихватил из дома на всякий случай. Сумка была доверху набита вареной кукурузой. Цена у нас была ниже, чем у конкурентов, которые продавали ее по полтиннику. Сначала мы обслуживали только окраину пляжа, но потом решили сунуться в забитый центр, который был просто лакомым кусочком.
Мы тут же пожалели об этом. Злобный конкурент с ведром в руке, увидев нас, что-то яростно крикнул и помахал в воздухе початком кукурузы.
Чего он хочет? спросила я.
Может, спгосить, как пгойти в библиотеку?
Продавец побагровел, сжал кулаки и с суровым видом двинулся в нашу сторону.
Не похоже, что ему нужна библиотека, сказала я, и мы дали деру.
Нам вслед полетело пустое ведро.
Мы вернулись на окраину, где было поменьше людей, зато действовали законы свободной торговли. За день мы продали все, что у нас было. Прибыль составила тысячу двести рублей.
Мы купили арбуз и растянулись на берегу. Я откусывала сочную красную мякоть. Посмотрела на Тошку, который совсем уткнулся в свой кусок, и хихикнула.
Что? Он поднял голову. С волос и ушей капал сок.
Ничего, просто смешно.
Два дня мы купались, загорали, торговали кукурузой. Готовили на костре на берегу. Кожа всегда была соленая, песок проникал везде прятался между пальцами, застревал в волосах и ушах.
Надо в следующий газ найти галечный пляж, недовольно сказал Тошка.
Друг загорел. На фоне темной кожи зубы и белки глаз казались ослепительно белыми. Волосы выгорели. Наверное, я тоже загорела, но я давно не смотрелась в зеркало, у меня его просто не было.
Я знаю, что после того дня в «Елочках» я почти не упоминала о себе как об убийце Как будто это больше не беспокоило меня. Это не так. В нашем с Тошкой приключении я часто думала об этом. «Убийца, убийца», шептала я, лежа на железном полу грузового вагона. На горячем песке у моря. В сырых заброшках.
Каково это быть убийцей? Должна ли меня мучить совесть? Ведь убийство тяжелый грех. Мне снилось лицо Ржавого. В моих кошмарах я снова убивала его, раз за разом обрушивала на его голову биту. Это были страшные сны, тяжелые, давящие. Бритоголовые парни и бойцовские собаки стали моим вечным триггером. Когда я видела их на улице, я опускала голову или отворачивалась. Прятала лицо.
Если я замечала, что кто-то смотрит на меня, горло сразу сжималось. Ноги дрожали хотелось бежать. Иногда в нашем путешествии незнакомые парни подходили ко мне, чтобы познакомиться. Если у них были короткие стрижки, у меня кровь стыла в жилах, а уж если закатанные джинсы, то я была близка к инфаркту. Я старалась отказывать с безмятежным видом, а сама мысленно успокаивала себя. Спокойно, девочка. Он пришел не за тобой.
Вот как называется мой страх: «Однажды они придут за тобой, чтобы наказать». Мысль не давала мне покоя и не будет давать долгие-долгие годы. Мое наказание. Тюрьма, где я сама заперла себя пожизненно. Я истязала себя ужасами: что, если Руслан все же сказал бонам правду? Если они узнали, куда я направилась, и идут по моим следам
Так я и жила в своей собственной камере со стенами из страха, вины и стыда. Но само осознание убийства так и не пришло. Я помнила очень хорошо: и как я стояла, и как держала биту, и звук удара, и кровь. Но не от этого руки тряслись и накатывала тошнота. Это просто воспоминания Ужас овладевал мной, когда я думала о том, что однажды за мной придут
И мои опасения окажутся не беспочвенными. Сколько бы я ни бежала от прошлого, оно все равно догонит меня и столкнет с моими страхами лоб в лоб.
Однажды они придут за мной, чтобы наказать.
Глава 16
На второй день вечером недалеко от нашего места к берегу подъехал старенький советский микроавтобус. Подойдя ближе, я разглядела на лобовом стекле табличку с указанием маршрута.
40
Майами Сан-Франциско
Из микроавтобуса доносился бодрый рок. Открылись двери, и двое парней лет восемнадцати в обрезанных джинсах и черных безрукавках вывалились из салона на песок и прыснули со смеху. Следом из автобуса вышли две девушки, одна со светлыми кудряшками до плеч, вторая с длинными прямыми волосами цвета смолы. Из водительской двери появился парень, здоровенный как шкаф, на вид он казался гораздо старше двоих на песке. Заметив, что я изучаю компанию, он помахал рукой. Я помахала в ответ.
Когда уходит ваш автобус? спросила я. Подбросите до Лос-Анджелеса?
Конечно, подбросим. Отправка через десять минут. Он подмигнул мне.
Девушки обратили на меня внимание. Светловолосая кудряшка подошла ко мне.
Привет! Ну и жара. Пива хочешь? Холодное!
Привет! Не откажусь.
Ден! крикнула она шкафоподобному водителю, который снова залез в автобус. Достань нам еще пива!
Ловите! Он бросил нам сначала одну, потом вторую банку.
Подошел Тошка.
Привет! поздоровался он с Кудряшкой. Вместо ответного приветствия она снова крикнула автобусу:
Ден! Еще банку!
Банка ударила Тошке прямо в плечо.
Ай! Это было больно!
Мы втроем одновременно дернули за ключи. Раздалось хоровое шипение.
Эй, чувак! Они там пиво пьют без нас! раздался голос у автобуса.
Эээ Что за беспредел?
Двое парней встали с песка и направились к нам. Один выхватил банку у Кудряшки.