Владимир Путин. 20 лет у власти - Виталий Товиевич Третьяков 17 стр.

Больше демократии, кричат Путину! Выдави из себя вождя!

Думаю, он и не прочь бы это сделать. Но как только снимает мундир вождя плоть обретают воспоминания о судьбе Горбачева и СССР.

Управляемость государственной машине (после анархизма ельцинских времен) Путин вернул. Но бюрократию, главную проблему всех русских правителей, так и не победил, точнее не заставил работать на общество.

О русскую бюрократию разбивались все наши реформы. Генерального сражения не дал ей и Путин, не совершил, например, кадровую революцию. А в позиционной войне бюрократия всегда искуснее.

Именно она в рамках этой позиционной войны натягивает на своего противника мундир вождя, прося не избирать себя, а назначать. И заодно выторговывает шантажом и угрозами третьи, четвертые сроки пребывания во власти (раз уж демократия и приходится избираться).

Ладно бы только бюрократия дело для России привычное. Но ведь народились еще олигархи, ставшие третьей силой в государстве. Путин урезал их власть в Москве они пошли в регионы. Вся хлипкая партийная система, еще как-то работающая в Москве (но не в городе Москва), то есть на федеральном уровне, в провинции, в регионах просто рухнула, не успев создаться. Нет в России политической жизни в форме борьбы партий практически во всех регионах, особенно сырьевых. Там есть политическая жизнь лишь как форма публичного сосуществования-борьбы бизнес-групп.

Из провинции олигархи идут на Москву, опираясь теперь не только на столичную интеллигенцию и собственные деньги, но и на избирателей провинции, то есть на народ.

Что есть у Путина, кроме его президентского статуса, чем можно сопротивляться против этого второго пришествия олигархов в российскую власть?

Всего три орудия. Генпрокуратура, предусмотрительно отобранные у олигархов СМИ и КПРФ.

Одобренная Путиным, но неудачная попытка разрушения КПРФ имела одно незапланированное последствие. Единственная дееспособная партия России, кажется, начала обновляться. Политический эффект от этого может оказаться весьма интересным. Например, таким, что КПРФ может стать естественным союзником Путина, единственным реальным посредником между ним и народом особенно если Путин станет проигрывать войну олигархам и бюрократии. Считать «Единую Россию» путинской партией весьма преждевременно. «Партия власти» и есть партия власти, то есть ее анонимных, а не конкретных носителей. Это партия бюрократической массы.

Одобренная Путиным, но неудачная попытка разрушения КПРФ имела одно незапланированное последствие. Единственная дееспособная партия России, кажется, начала обновляться. Политический эффект от этого может оказаться весьма интересным. Например, таким, что КПРФ может стать естественным союзником Путина, единственным реальным посредником между ним и народом особенно если Путин станет проигрывать войну олигархам и бюрократии. Считать «Единую Россию» путинской партией весьма преждевременно. «Партия власти» и есть партия власти, то есть ее анонимных, а не конкретных носителей. Это партия бюрократической массы.

Поскольку самое распространенное определение сегодняшнего (путинского) политического режима управляемая демократия а вошло это определение у нас в обиход после (так уж случилось) публикации 13 января 2000 года (то есть еще до выборов, на которых Путин победил) моей статьи «Диагноз: управляемая демократия»,  то могу не сказать и об этом.

Да, в России управляемая демократия. Да, Путин сознательно работает ее инструментами.

Но что есть управляемая демократия? Это демократия (выборы, альтернативность, свобода слова и печати, сменяемость лидеров режима), но корректируемая правящим классом. Разве это не то, что есть во всякой демократической стране?

Почему Путин, не декларируя, естественно, этого, действует в рамках управляемой демократии? Потому что, во-первых, правящий класс России сегодня это бюрократия, переплетенная с олигархией, и их суммарный эгоистический инстинкт превосходит физические возможности страны по производству товаров, обмениваемых на доллары.

Во-вторых, потому, что в регионах, как я уже отмечал, объединенный финансово-административный ресурс олигархии и бюрократии позволяет обеспечивать любые нужные им результаты выборов.

В-третьих, потому, что в отсутствие нормальных партий даже на федеральном, не говоря уже о региональном, уровне центральная власть не может в случае расхождения своих интересов с интересами правящего класса опереться на народ или правоохранительные органы. Ибо и народ, и правоохранительные органы сегодня находятся в прямой материальной и физической зависимости от бюрократических структур и олигархических кланов. Мне известен случай, когда один из лидеров одной олигархической группы сказал весьма высокопоставленному представителю федеральной власти: в этот регион можете не соваться там вы у нас суд не выиграете.

В-четвертых, потому, что это только кажется нашим либералам (иногда их называют правыми), что если бы в России установилась не управляемая, а полномасштабная (где она есть?) демократия, они бы сохранили свою власть и собственность. Нет, власть тут же перешла бы к коммунистам, сомнений в этом нет никаких. И инстинктивно наши либералы не раз это признавали. Последний случай: либералы сыграли свою скрипку в разыгранной по нотам управляемой демократии партии, когда помогли своими голосами запретить коммунистам проводить намеченный ими референдум.

Да, в России еще нет стабильной системы плюралистических форм демократического участия элиты во власти, то есть того, что есть на Западе. По двум причинам (и не Путин их создал): во-первых, потому, что наши элиты ведут между собою борьбу не за участие, а за полный контроль над властью, во-вторых, потому, что элиты у нас сами по себе, а общество само по себе.

На нынешнем этапе управляемая демократия не позволяет: 1) элитам пожрать друг друга; 2) одной из них полностью (тотально) подчинить себе власть и общество; 3) народу свергнуть (демократическим путем) власть нынешних элит и отнять у них собственность. В этом смысле управляемая демократия в России есть механизм восполнения функций отсутствующего в стране общенационального Общественного договора.

Кремль, центральная власть забрали рычаги управляемой демократии себе, чтобы они не достались не народу, а элитам. Ибо элиты и народ еще более, чем народ и власть, отчуждены друг от друга. Да что там, они просто ненавидят друг друга. В этом как раз Путин прав. А неправ он в том, что в своем патернализме не готов построить систему реального самоуправления и постоянно потакает бюрократии, когда она подталкивает его к всасыванию этого самоуправления в критикуемую ею же «вертикаль власти».

Впрочем, одно из объяснений того, почему Путин не стимулирует рост реального самоуправления, для меня очевидно. Он просто опасается, что в нынешних условиях местное самоуправление станет формой легализации пока еще неформальной власти преступных группировок по всей территории России. И в этом своем опасении Путин тоже прав. Если крупные преступники вполне успешно претендуют на власть через систему региональных и городских выборов, которые хоть как-то, но контролируются и корректируются федеральной властью, то естественно предположить, что местное самоуправление будет тотально захвачено низовыми криминальными элементами.

Впрочем, одно из объяснений того, почему Путин не стимулирует рост реального самоуправления, для меня очевидно. Он просто опасается, что в нынешних условиях местное самоуправление станет формой легализации пока еще неформальной власти преступных группировок по всей территории России. И в этом своем опасении Путин тоже прав. Если крупные преступники вполне успешно претендуют на власть через систему региональных и городских выборов, которые хоть как-то, но контролируются и корректируются федеральной властью, то естественно предположить, что местное самоуправление будет тотально захвачено низовыми криминальными элементами.

Насколько Путин зависим от Ельцина сегодня? Это одна из самых больших маленьких загадок сегодняшней российской политики. Разгадку знают очень немногие, но ясно, что это зависимость не лично от Ельцина, а от того, что справедливо называют «Семьей Ельцина», то есть одной из олигархических группировок, правда, знающей больше других. Зависимость ограниченная.

Когда ушедший в отставку Ельцин неожиданно собирается «на работу» в Кремль это воспринимается с юмором. Когда видеокассету с каким-нибудь странным заявлением Ельцина доставляют к эфиру на телестудию показ кассеты решительно пресекается. Но когда одной из причин торможения создания единого государства Россия Белоруссия становится, насколько мне известно, желание Бориса Ельцина (и, надо думать, его «Семьи») стать президентом этого государства, зависимость ощущается отчетливо.

Утончается ли эта зависимость со временем? Ответ мы узнаем после президентских выборов 2004 года.

Одна из интереснейших составляющих феномена Путина это то, как он своим появлением обрушил всю персональную иерархическую пирамиду российской политики. Рухнули все, включая Евгения Примакова и Геннадия Зюганова. О более слабых фигурах и говорить не приходится.

Объяснение этого факта тема отдельной статьи, но восстановить эту иерархию до сих пор не удается: Путин по-прежнему парит над ее развалинами в гордом одиночестве.

Это, конечно, плохо. Плохо, потому что расслабляет центральную власть. Плохо, потому что демонстрирует ущербность самых ярких представителей нашей политической элиты. Плохо, потому что у Путина нет серьезного политического оппонента, то есть общество отучается от и так вяло приживающейся у нас альтернативности. Плохо, ибо именно в таких условиях объективно усиливаются элементы вождизма.

Но почему же альтернативы Путину не появляются? Наиболее общий ответ таков: в России дефицит и идей, и людей. Путин безусловно, интеллектуал, но, очевидно, не гений. И его интеллекта хватает, чтобы все самые ценные и интересные идеи, циркулирующие в политическом классе, забирать себе. Большего этот класс сгенерировать не может, пережевывая в основном интеллектуальные зады западноевропейской либеральной мысли двадцатилетней давности. Более того, Путин порой в одиночку наносит нокаутирующие интеллектуальные удары всем лучшим умам русского либерализма.

Так случилось после террористической атаки на США в 2001 году. Одним своим звонком Джорджу Бушу Путин поверг наземь все руководство СПС и «Яблока», вместе взятых.