Наполнив флягу, Акиро поднялся и протянул ее мне. Отказываться не стала, выпив почти всю воду, потому что пить как Чи, зачерпнув воду ладонью, я бы, наверное, не смогла. То ли сказывалась цивилизованность, то ли тот факт что пить из луж вообще-то не безопасно. Впрочем, о чем это я? Сама из нее вполне себе с удовольствием вот пью, и даже не морщусь.
Фляжка серебряная, поднявшись, уведомил Адзауро, оглядывая окрестности.
А ну это типа многое решает, да.
Я выпила всю воду до конца, и вернула флягу Чи. Он молча наполнил ее водой, засунул в карман, посмотрел на меня и с энтузиазмом произнес:
Ну что, двинули дальше?
Желательно пешком, мрачно ответила я.
Усмешка и издевательское:
Хорошо, моя девочка, буду нести тебя на руках.
Руки убрал! потребовала, едва он сделал шаг ко мне.
Адзауро остановился, с насмешкой глядя на меня. О том, что я при всем своем на то желании абсолютно никак и ничем противостоять ему не смогу, знали и он и я. А потому мне пришлось изрядно наступить на горло своей гордости, и практически попросить:
Можно я немного пройдусь? Пожалуйста.
Он хищно прищурился, и произнес:
Немного.
Спасибо за разрешение, сейчас поясной поклон отвешу.
Но прежде чем я успела еще хоть что-то сказать, Адзауро схватил меня за руку, крепко сжал мою ладонь и повел по ручью, как ни в чем не бывало, словно мы вообще на прогулке, и в целом красота такая вокруг, и у нас, типа, свидание.
Я был здесь раньше, прерывая мою попытку вырваться, и будто вообще ее не замечая, произнес Чи.
И я я пошла рядом, крайне заинтересовавшись этой информацией.
Мне было восемь, продолжил Адзауро, как ни в чем не бывало, мой день рождения
Его ладонь, сжимающая мою, на миг сжала сильнее, словно Акиро пытался совладать с эмоциями, и он справился с ними практически сразу.
Я сбежал, голос монстра становится тише, но от этого кажется, он пробирается в меня сильнее, забивается в легкие, проникает под кожу, сжимает сердце. И несколько месяцев прожил здесь, прекрасно зная, что с территорий клана Синар дед меня забрать не сможет. Ни забрать, ни вытащить, ни в целом как-либо обнаружить.
Ручей становится глубже и Адзауро, без спросу подхватил меня на руки, перенес через глубокую заводь, и отпустил лишь когда глубина ручья вновь доходила лишь до голени.
Ручей становится глубже и Адзауро, без спросу подхватил меня на руки, перенес через глубокую заводь, и отпустил лишь когда глубина ручья вновь доходила лишь до голени.
Четыре месяца я был почти счастлив, вернулся к рассказу Акихиро, а потом попал деревню асинов.
Он усмехнулся и произнес с какой-то насмешкой, вот только насмехался, кажется, над собой:
Гни дерево, пока оно молодо. У кланов шиноби культура, идеология и отношение к детям оказалось абсолютно идентичным принятому у аристократов.
Я молча шла рядом, стараясь ступать бесшумно, и слушала, затаив дыхание.
Забавно, ты смотришь на меня с жалостью, как-то зло произнес Адзауро.
Не на тебя, очень тихо ответила я, я смотрю на ребенка, который понял, что все взрослые на Ятори одинаково безжалостны.
Он усмехнулся. Не знаю, чего было больше в его усмешке горечи, или осознания того, что он справился и выжил даже в таких условиях. Наверное, всего поровну.
Когда ты ребенок, продолжил Чи, глядя вперед, грязный, тощий, вечно голодный заморенный ребенок, ты становишься невидимкой. Тебя просто не замечают Ты даже не пустое место, ты могила, а потому в твою сторону пытаются вовсе не смотреть Первый раз я убил за еду. Второй за возможность спать под крышей. Третий на отборочных соревнованиях в ученики асина. Спустя год, я убил своего учителя.
У меня не было слов. Ни единого. Я шла, ощущая тепло крепкой сильной ладони Акиро, и не могла поверить в то, что слышу.
Если ты спросишь, сожалею ли я об этом, я отвечу нет, совершенно спокойно продолжил Чи. Тому, кто учил меня убивать я мог простить многое изнурительные тренировки, издевательства, попытки сломать но интим с учителем, никогда не входил в сферу моих интересов. Он этого не понял не пожелал понимать. Когда я перерезал его горло, моя рука не дрогнула.
Его нет, а вот моя в его руке похолодела.
Оставаться в клане Синар после подобного было самоубийственно, и мне пришлось его покинуть. Очень быстро покинуть Я не помню, скольких убил. Они вставали на моем пути я уничтожал их, как любую из преград, и уже не имело значения, что стало преградой камень, дерево, хищный зверь или самый хищный из всех зверей человек.
Некоторое время он шел молча, затем почти безразлично продолжил:
Мне было десять, когда я выбрался с территорий клана Синар и попал в клан Насин. Жизнь в лесу повлияла на меня куда лучше, чем нахождение в деревне шиноби в десять, я выглядел на четырнадцать, и, изображая немого, сумел попасть в школу «Теней». Это была моя победа, но в этом был и мой просчет парни в четырнадцать в любом случае сильнее мальчишки в десять. Я снова оказался на грани выживания. И однажды не выжил.
Я, резко повернув голову, с ужасом посмотрела на Акиро, но он продолжал идти, с каменным, совершенно лишенным эмоций лицом. Просто продолжал идти.
Они решили, что я мертв, безразличная усмешка. Приволокли в лес, и закопали «любимчика сэнсэя». Я пролежал в могиле несколько часов, но они нарушили главное правило всегда проверяй, действительно ли твой враг мертв. Они не проверили А я просто знал, что они живы, когда закапывал каждого из них на существенно большую глубину, нежели они меня. Закапывал связанными. И я уходил, слушая их вопли из-под земли с наслаждением. Это была прекрасная музыка. Лучшая в моей жизни.
Вокруг нас оглушительно пели птицы, вода ручья журчала на порогах, а я я кажется практически оглохла.
Клан Насин пришлось покинуть, продолжил Акиро. Недосчитайся они трех-четырех учеников проблем бы не было, но в моем списке было свыше тридцати имен.
Рядом с нами плеснулась большая рыба, но прежде чем она опять упала в воду, я уже была на руках Чи. Он молча пронес меня на более мелкий участок ручья и отпустил лишь там, вновь крепко взяв за руку.
За кланом Насин, последовали деревни Алых повязок. Единственное место, где за успехи, меня не пытались убить. Там я был почти счастлив. Почти, потому что Алые повязки занимали территории болот, на которые претендовал клан Синар.
Судорожный вздох и злое:
Мы были в горах, когда один из учеников увидел всполох пламени на болотах.
Пауза.
Затем тихое:
Они убили всех.
После этих слов Адзауро долго шел молча. Очень долго. Как киборг, как ИсКин, как тот, в чьих жилах вообще не течет кровь, и только тепло его ладони, сжимающей мою, говорило о том, что он жив. Все еще жив.
Они остались там, вернулся к рассказу Чи. Все те, кто пришел с мечом, они остались там.
Усмешка и почти механический голос:
Знаешь, в болотах есть места, где топь пожирает всех и каждого. Пожирает медленно и неотвратимо. Очень медленно и абсолютно неотвратимо. Я сидел на берегу и смотрел, как они подыхают. На мне не было ни одного чистого места кровь застилала глаза, кровь капала с волос, кровь пропитала одежду я не хотел раздеваться, не хотел мыться это была кровь моих врагов, я наслаждался ее количеством.
Молчание, а затем едва слышное:
Я просидел там трое суток. До последнего стона. До последнего крика До последнего чавкающего звука болота, сомкнувшегося над головой последнего из моих врагов.
Резкий поворот головы, пристальный взгляд на меня и хриплое:
Страшно?
Ты шутишь? Я в ужасе! не сдержалась я.
Он вдруг улыбнулся, а я, сокрушенно покачав головой, тихо призналась:
Единственное, что убеждает меня в том, что ты живой тепло твоей ладони, но в целом ты прав, мне страшно, я не видела смысла это скрывать.
Твоя история менее пугающая? с едва заметной усмешкой спросил он.
Моя история я почти рассмеялась. Моя история в сравнении с твоей пыль, Акиро. Просто пыль И в отличие от тебя, мне мне некому было мстить. Хотелось бы, очень хотелось, но некому.
Мстить за себя? не знаю, почему он задал такой вопрос.
И все же я ответила:
За себя? Нет. Того, кто причинял боль мне убили люди Исинхая, и тем собственно спасли мою жизнь. А за родителей, бабушку, за брата и сестру Ошибка пилота унесла не только их жизни, но и его. Мне изначально было некому мстить, Акихиро. Единственной, кто виноват во всем была я.
И я не знаю, почему сказала ему об этом
В сравнении с его историей моя трагедия казалась а, впрочем, разве можно измерить трагедию? У Акиро осталась семья, у меня нет. Ему есть ради кого жить, а я живу исключительно потому, что Исинхай попросил об этом. И вот сейчас мы идем по устью ледяного ручья, и я не знаю, кому из нас хуже, а кому лучше.
Ты выглядишь так, словно думаешь о смерти, несколько напряженно произнес Адзауро.
Я усмехнулась и тихо ответила:
Смерть давно стала для меня чем-то вроде подруги. Она всегда рядом. Она всегда за спиной. Она за каждым поворотом. И я не расстроюсь, если мы встретимся.
Адзауро вдруг остановился, заставив остановиться и меня. Я удивленно взглянула на него, а в его глазах медленно разливалась тьма, когда он произнес:
Я расстроюсь.
Странный ответ. Странная ситуация. Такая неправильная, почти нереальная, и от подкрадывающихся мыслей хочется отмахнуться, не заметить, свести все к шутке
Пошли, если мы оба не хотим, чтобы кто-нибудь расстроился, кажется мне даже удалось улыбнуться.
Кажется но быть может и нет.
***
Еще некоторое время мы шли по ручью молча. В местах, где вода доходила мне выше колен, Акиро без слов и, не взирая на мое сопротивление, подхватывал на руки и нес. И если сначала я негодовала и пыталась вырваться, то в какой-то момент начала засыпать у него на руках, под мерный такт шагов. В какой-то совершенно безумный момент.
***
Я проснулась от запаха гари.
Распахнула глаза и посмотрела на Адзауро, который продолжал нести меня и нес, похоже, весь день солнце клонилось к закату. И я не знаю, когда мы вышли из ручья, но место где находились сейчас было болотом.
Торфяники горят, заметив мой встревоженный взгляд, произнес Акиро. И это к лучшему сможем нормально поесть.
Проигнорировав эту часть фразы, я потрясенно спросила и так очевидное:
Ты нес меня на руках весь день?!
Он странно улыбнулся и очень тихо ответил: