Причём весь этот текст она выдавала в телефонную трубку, почти крича, и с невероятно злобным выражением лица.
Одно хорошо я попал на самый финал. Вика выпалила ещё одну матерную тираду, закончила её фразой «Чтоб ты сдохла!» и метнула телефон в стену.
Тот жалобно хрустнул и упал на пол уже в виде трёх отдельных частей.
Ужинать будешь? Есть эскалопы и пюре, поинтересовалась у меня девушка совершенно нормальным тоном. Я разогрею.
Буду, опасливо ответил я, выбираясь из капсулы. Слушай, а это что сейчас было?
Не «что», а «кто». Сестрица моя, охотно отозвалась Вика и пнула ногой обломки телефона. Сучка драная, из-за неё хорошую вещь разбила. Иди, руки мой.
Сестрица? насторожился я, ибо повод для беспокойства имелся. Чего хотела?
Поди пойми, передёрнула плечами девушка. Орала что-то невнятное, как всегда, винила всех во всём, под конец угрожать начала.
Тебе? уточнил я.
Обратно всем, развела руки в стороны Вика. Всему миру. Ну, и нам с тобой в том числе. Мол, у неё есть новые друзья, которые дадут трындюлей тем, кто встал на её пути или, того хуже, позволил себе её, любимую, обидеть.
Новые друзья. Как интересно. И, надеюсь, интересно не только мне, но и ещё кое-кому, поскольку такую родню грех не сдать кому следует. А ещё лучше её изолировать в те места, где на дверях ручек нет, отсутствуют зеркала и стены мягким войлоком обшиты.
Причём тебя она особо упоминала, Вика подобрала останки телефона. И исключительно в крепких выражениях. Слушай, вот чего она такая завистливая? Ну да, старая дева, ну да, не красавица. Так порадуйся за сестру, за то, что у неё, в отличие от тебя, сложилось. Нет! Надо всё обгадить, обхаять! Что за натура? Ух, Киф, как она тебя не любит.
Что тоже достижение, потёр загривок я. Не зря жизнь прожил.
Это да, признала Вика. Чего встал? Ужинать пора! Марш руки мыть и за стол!
Её сестрицу я слил Азову тем же вечером, как и планировал. Илья Павлович внимательно выслушал меня, привычно похмыкал в трубку и велел особо голову себе не забивать. Мол всё под контролем. Собственно, после этого я и начал немного нервничать, поскольку знаю его «всё под контролем». Когда он так говорит, меня либо по почкам бьют, либо гоняют как зайца по кустам. Москва город больших возможностей, у нас что угодно купить можно, даже большую и тяжёлую подвесную авиационную бомбу. А уж снайперскую винтовку вообще как делать нечего, были бы деньги. «Бам» и мои мозги уже на мостовой или на стене. Невесёлая перспектива. А это учительница, ей трудолюбия, изобретательности и упорства в достижении цели не занимать. Учителя и врачи люди из металла особой закалки. Они бюджетники, они в этой жизни ничегошеньки не боятся, им ад санаторием покажется.
И что это за «новые друзья»? Кто они?
Но «проставу» Ксюши пропустить было нельзя. Это святое. Да и вообще у меня впереди других праздников не предвидится. Головной боли хоть отбавляй, а хорошего фигу с два.
Айда в боулинг! предложила вдруг громко Таша, обозревая разорённый стол. Там весело, там пиццу можно заказать. И колечки кальмаровые в кляре.
Шары катать! заорал Стройников, вскочил на ноги и вильнул бёдрами, уперев руки в бока. Я еду!
Мы тоже, лукаво подвигав бровями, сообщил всем Петрович, подбираясь поближе к Ксюше. Да?
Да, немного испуганно подтвердила бедняжка, прикидывая, куда бы ей улизнуть. Вика, вы же с Харитоном Юрьевичем с нами отправитесь? Ну, правда же?
Это был далеко не вопрос. Это, скорее, была мольба.
А как же, обречённо подтвердила Вика, которую явно не очень прельщало продолжение банкета. Но долг верной подруги не оставлял возможности для манёвра, всё ж таки они из одной стаи. Поехали.
Надо на команды делиться, немедленно сообщила всем Шелестова. Чур, я в одной с нашим дражайшим шефом. Там, где он, там победа!
Вот ведь хорошие слова вроде, но интонация, интонация Глумливая донельзя! Мало того она меня ещё и за плечи обняла, несомненно, провоцируя Вику.
К чести последней, та не взвилась под потолок и не устроила скандал. Она сделала вид, что ничего не заметила.
Чего это ты с ним в одной команде? возмутилась Мариэтта. Может, я тоже в неё хочу.
Прогиб засчитан, подытожила Таша. Так мы едем или нет? И, кстати, в какой из боулингов? Надо же позвонить, уточнить есть свободные дорожки, нет. Сегодня пятница-развратница, если кто забыл, не мы одни такие умные. Решайте уже, время-то идёт.
После недолгого спора наконец определились с местом, причём в процессе беседы я уяснил тот факт, что мои подчиненные отменно изучили абсолютно все злачные места в округе, включая те, о которых мне, столько лет проработавшему тут, ничего известно не было. Как видно, не на все мероприятия нас с Викой зовут, не на все. Выпал я из движения. Вика ладно, оно ей и не надо, это другого склада человек, но вот я Не знаю отчего, но мне вдруг стало немного грустно. То ли старею, то ли ещё чего. Причём вариант с «ещё чего» выглядит более реалистичным.
Нам повезло: в одном из игровых клубов, которым сейчас нет счёта, дорожка нашлась, причём, что приятно, находилось это место неподалёку от нас.
Плохая идея, сообщил мне Ватутин, узнав от меня новости о наших планах. Такие вещи надо заранее согласовывать, причём не со мной.
Шелестова громко фыркнула и одарила меня взглядом класса «кое-кому пора на горшок и спать?».
Надо, согласился с охранником я. Наверное. Но сегодня получилось так.
Не получилось, покачал головой Ватутин. Точнее у вас с Викторией Евгеньевной не получилось. А эти господа и дамы могут направляться туда, куда собрались.
Вы делаете свою работу, это понятно, примирительно сообщил ему я. Но, согласитесь, в своём устремлении довести её результат до идеала должны же быть какие-то границы? Мы с Викторией Евгеньевной не заключённые, не крепостные, у нас есть право на свою жизнь.
Вот-вот, поддержала меня Шелестова. Свободу Анджеле Дэвис!
Охранники, стоящие за спиной Ватутина, нехорошо на неё посмотрели, но говорить ничего не стали.
Остальные сотрудники благоразумно промолчали, но я просто физически ощутил, как наши души покидает лёгкость и атмосфера праздника. Ещё пара минут, и никто никуда не поедет. Уйдет в никуда та радость, которая подвигает людей одной весёлой толпой мчаться в ночной город на поиски приключений и сомнительных утех. Обрести её сложно, тут важно единство душ и правильное количество употреблённых внутрь горячительных напитков, а вот утратить как нечего делать.
Не хочу ругаться, вздохнув, сообщил я Ватутину. Правда, не хочу. У меня и так всё в жизни скрутилось в огромный узел, не добавляйте в неё ещё больше злобы, а? Поехали уже, пока настроение есть.
Трезвею, предупредил всех Петрович и потёр щёки. ещё немного, и меня к родному очагу потянет.
Может, и в самом деле ну его? глянув на моего старого друга, вдруг оживилась Ксюша. Может по домам?
Чего? в один голос возмутились Стройников и Таша. Ксюха, хорош «заднего» включать!
В самом деле, вдруг подключилась к разговору Вика. Мы же не в притон направляемся. Это клуб, приличное место. И вы с нами пойдёте внутрь, мы не у входа вас оставим.
Чёрт, это всё смотрится практически унизительно. Мы, взрослые люди, должны упрашивать невесть кого, чтобы нам разрешили сходить отдохнуть. Всё понимаю, но есть же какие-то пределы терпения?
А самое пакостное, что, взорвись я, начни орать и топать ногами происходящее примет совсем уж пакостный оттенок. Это будет похоже на истерику ребёнка безудержную, безостановочную и бесполезную. Я и так выгляжу сейчас не лучшим образом в глазах окружающих, к чему усугублять?
Вот она, обратная сторона медали, вот цена всего того изобилия, что свалилось на меня за последний год и которым я, заметим, толком даже не воспользовался. Какая цена? Моя жизнь. Не в смысле «возьми и умри». Просто я и она, жизнь, в смысле, теперь существуем отдельно. Я в четырёх стенах, а она за ними. Шаг влево, шаг вправо и всё, утыкаешься в забор. Или в шлагбаум. Коренастый такой шлагбаум, с пистолетом под мышкой и в дорогом костюме.
Хорошо, внезапно согласился Ватутин. Но если я говорю, что мы оттуда уезжаем, то вы встаёте и выполняете мое пожелание.
Очень хотелось его послать куда подальше. Жутко хотелось. Но удержался, не стал. Приберёг этот аргумент на потом. Наверняка в боулинге возможностей для этого будет предостаточно.
Впрочем, всё оказалось не так уж скверно. Игровой клуб был небольшим и тихим, дорожка нам досталась в самом углу, уютном и полутёмном, охрану это более чем устроило, и она нас не беспокоила, расположившись чуть поодаль, но так, чтобы не мешать другим игрокам. Хотя каким там игрокам? Только две дорожки занято и было нами и ещё одной компанией, в которой особенно выделялась высокая стройная блондинка, грациозно изгибавшаяся в тот момент, когда мяч отправлялся к кеглям.
Страйк! заорала Шелестова, в последний момент решившая против меня, и изобразила некий диковатый танец. Третий, между прочим! Ещё два и получу бейсболку от заведения! Ох, как я крута!
Проигрываем, однако, проворчал Жилин. Вот ведь зараза какая эта Ленка!
Это да. Громили нашу команду по очкам, громили. Можно было бы всё списать на Вику, которая на редкость неудачно сбивала кегли, но я и сам чудес меткости не демонстрировал. Если бы не Серёга, который раз за разом сокращал счёт, позора не избежать.
А ну-ка, катну по-стариковски, подмигнул Ксюше вновь захмелевший Петрович. Ирии-эх!
Бедняжка, окончательно перепуганная всё более и более усиливающимся прессингом со стороны обычно флегматичного художника, испуганно моргнула обеими глазами и прижалась к Вике, в которой видела главную свою защитницу.
А на позицию тем временем выбралась Таша, она усиленно шевелила пальцами и придирчиво выбирала шар.
Пицца, сообщил мне мужчина в форме клуба, ставя на столик поднос. С пепперони, маслинами и ветчиной.
Спасибо, оживился я. Прямо как я люблю!
Само собой, заверил меня служащий клуба. Для вас и готовили, Харитон Юрьевич. Хотя я лично не рекомендовал бы вам на неё сильно налегать. Это ведь безумное количество холестерина и такой удар по печени, а она у вас и так в не лучшей форме.
Голос. Я знаю этот голос. Хотя о чём я По одной фразе можно догадаться, кто именно напялил на себя форму сотрудника.