Какая же вы бабушка? Вы небесный цветок, украшение любого праздника. На месте вашего режиссера я предлагал бы вам исключительно главные роли!
Мы поднялись на второй этаж, прошли в неприметную служебную дверь, покинув роскошь и великолепие, и направились по слабо освещенному коридору куда-то вглубь театра, куда обычным посетителям вход был заказан. Кажется, я слегка перебрал с комплиментами, потому как Робертина задышала чаще и сильнее прижалась ко мне теплым боком.
Ах, вы так милы. Ваши бы слова да Аскольду в уши. Он ведь у нас и директор, и режиссер. Но он увлечен другой, увы. Она и моложе, и свежее, и голос у нее хорошо поставлен. Что уж скрывать, время беспощадно, даже я пала его жертвой.
Вы на себя наговариваете. Сколько вам? Двадцать два? Двадцать три?
Двадцать пять, скорбно сообщила Кинева, краем глаза поглядывая, поверил ли я.
А я тут же со всей серьезностью закивал:
Вы выглядите гораздо моложе своих лет. Уверен, вы еще будете оценены по достоинству. Но вот та ваша конкурентка, кто она?
Белка-то? Это мы ее так зовем за глаза, потому что, во-первых, она Белкина, а никакая не Лямур, а во-вторых, Арабелла, то есть Белла. Белка, в общем, и есть. Шустрая, рыжая, наглая! Нашим директором почти сразу вертеть научилась, как только заблагорассудится. Он и рад стараться. Был умный человек, а теперь дурак дураком!
Робертина, начав сплетничать, как-то сразу потеряла добрую половину своего обаяния и шарма. Теперь передо мной стояла обычная стареющая завистница, довольно неприятная как личность. Но работа есть работа, приходилось терпеть.
И он отдал ей все главные роли?
Да, буквально за год она захватила в театре полную власть. Теперь временами я сама не понимаю, кто у нас директор Аскольд или Белка?! Вы простите, что я вам это все высказываю, но у вас лицо располагающее, глаза добрые, и слушать вы умеете.
Ничего. Так вы думаете, что у них интимная связь? Поэтому ей и удается управлять Аскольдом?
Не иначе! Белка хвостом вертит и получает все, что хочет. Раз и новое колье, два и главная роль, три и афиши с ее лицом по всему городу. А в последнее время совсем обнаглела завела себе еще и любовника на стороне, точно вам говорю! Молодой, красивый, богатый. Какие он букеты дарил, все от зависти ахали, ни одного спектакля не пропускает, всегда в главной ложе сидит. Вот только приходит он неизменно в маске, так что имени его никто, кроме Белки, не знает. Тайна! И как Аскольд только терпит изменщицу, ума не приложу. Видать, больно уж хороша она в делах любовных
Я многозначительно покашлял, давая понять, что эту тему лучше обойти стороной. Нет, все же одно дело рыться в чужом мусоре, а совсем другое лезть третьим, а то и четвертым в чужие постели. Тем более что я, кажется, догадывался, о каком именно любовнике идет речь, пусть он и носил в театре маску.
Я многозначительно покашлял, давая понять, что эту тему лучше обойти стороной. Нет, все же одно дело рыться в чужом мусоре, а совсем другое лезть третьим, а то и четвертым в чужие постели. Тем более что я, кажется, догадывался, о каком именно любовнике идет речь, пусть он и носил в театре маску.
Каждый спектакль, говорите? А потом, после, приходит к ней в грим-уборную?
Разумеется, и торчит там часами, либо же оба едут в ресторан ужинать, а уж что потом не знаю, свечку не держала, но догадаться вполне могу. Вон, кстати, ее гримерка та дверь слева
Я с любопытством посмотрел в указанном направлении. Дверь, на которую показывала Робертина, оказалась слегка приоткрыта. Я не преминул шагнуть ближе и заглянуть внутрь. А заглянув, одним движением выхватил револьвер и распахнул дверь уже во всю ширь.
На полу, рядом с изящным дамским туалетным столиком, широко раскинул руки мужчина с залитым кровью лицом. В двух шагах от мужчины на кушетке лежала рыжеволосая девушка, также без признаков жизни. Руки ее были в крови.
Аскольд, Белла?! Робертина, сунувшаяся в комнату следом за мной, статуей застыла на пороге. Она еще не до конца сориентировалась в ситуации, поэтому в шоковое состояние впасть не успела.
Я быстро подошел к телам и пощупал пульс. У мужчины он отсутствовал, у женщины был слабый и неровный.
Что с ними? Голос у Робертины дрожал. Они умерли?
Белла жива. Аскольд мертв. Я присел на корточки и поднял закатившийся под кушетку подсвечник со следами крови и несколькими прилипшими волосами. А если говорить точнее убит. Вот этим самым предметом.
И тогда Робертина самозабвенно, на весь театр, завизжала.
VII
Тайная комната
Аскольда убили одним ударом по голове. При этом ему глубоко рассекли кожу отсюда и большое количество крови. Я сомневался, что женская рука способна была поднять тяжелый подсвечник и с такой силой нанести удар. Для этого требовался человек и выше ростом, и более крепкого телосложения, но уж точно это не могла быть стройная, миниатюрная Белла.
Но риттер Семенов, снова явившийся по моему вызову с дежурной группой, думал иначе. По его приказу девушку под усиленным конвоем отправили в городскую больницу, чтобы после, как только она придет в себя, а врачи скажут, что ее жизни ничто не угрожает, заключить под арест.
Еще бы! Полиция только лишь свободно вздохнула, сняв с себя обязательства по поимке неуловимого маниака, как тут же очередное громкое убийство. Трагическая смерть директора театра, посещать который не брезговали ни великий князь, ни даже сам кайзер-император, когда бывал с визитами в Фридрихсграде, событие значимое. «Настоящая сенсация!» как сказал бы мой приятель Грэг.
Он, кстати, уже был тут как тут журналистским чутьем проведав о происшествии. В грим-уборную его не пустили. Семенов блокировал коридор целиком, поставив с обеих сторон своих людей, дабы пресекать любые попытки проникновения посторонних на место преступления, пока сам риттер собирал все возможные улики, опрашивал служащих театра, актеров и искал следы, кои, возможно, оставил убийца. Но я успел провести беглый осмотр до прибытия группы и мог с уверенностью заявить, что настоящий убийца был весьма осторожен и иных улик, кроме брошенного подсвечника, в помещении не имелось.
Я говорю «настоящий убийца», потому что в виновность Арабеллы я не верил, несмотря на улики, казалось бы ее обличающие. Да, причина преступления могла быть связана с ней, но и только. Жаль, что мне так и не удалось поговорить с ней. Я, как ни старался, не смог привести ее в чувство даже настойка нашатыря не помогла, а приехавший в карете скорой врачебной помощи доктор только развел руками, сославшись на возможный шок, который и стал причиной обморока девушки. И как скоро она придет в себя, предсказать врач не мог.
Не верил я и в причастность к убийству людей князя. Им-то уж точно несчастный Аскольд Ромуальдович ничем не мешал, пусть даже он и был некогда любовником Беллы. Уж скорее генерал-губернатор с присущей ему высокородной простотой приказал бы убить саму госпожу Лямур, разом закрыв все вопросы.
Больше всего сейчас мне хотелось поговорить с сыном великого князя Константином. К нему у меня имелось множество вопросов. Но где найти Костаса, я понятия не имел. Время едва перевалило за четыре часа пополудни, а отпрыск императорской фамилии предпочитал развлекаться в вечернее и ночное время.
Грэг Рат все же сумел перехватить меня на выходе, хотя я и старался избежать встречи. Одно дело рассказать парочку подробностей об убийстве маниака, а совсем другое поведать о приватном поручении самого великого князя.
Кира, буквально на два слова! Позволишь?
Я прикинул все плюсы и минусы и решил, что репортер все же может быть мне полезен, и даже больше, чем я ему.
Подожди минуту, я сейчас.
Мехваген ожидал меня, все такой же хромированный и блестящий. Сторож получил обещанные пять марок и собрался было удалиться. Суматоха его совершенно не обеспокоила.
Мне пришла в голову одна мысль, и я придержал его за рукав:
Послушайте, уважаемый, а сегодня вы присматривали только за моим мехвагеном? Или были и другие?
Был еще один, уехал минут за пять до вашего прибытия.
Я почувствовал азарт охотника.
А кто сидел за рулем? Вы его знаете?
Кто таков не знаю, этот господин предпочитал приезжать инкогнито в маске, но он часто тут бывал. Как случается представление, так он обязательно являлся. Платил щедро, чтобы я за его железякой смотрел. Ну я и смотрел, не сложно.
Узнать бы его узнали, коли понадобится?
Если будет в маске, узнаю, чего там, кивнул сторож. Фигура статная, росту высокого, тонкие усики. Красавчик, как пить дать. Девкам такие нравятся.
Благодарю. Если потребуется, я вас найду
Я уже собрался было оставить сторожа в покое, но теперь уже он потянул меня за рукав, привлекая внимание.
Вот еще что. После того как он уехал, я видел и другого. Бывший военный, хоть и в штатском, но с железным адлером[2] на груди. Он вышел почти сразу за красавчиком, но лица его я не разглядел. Ушел пешком.
Эту информацию я, если честно, пропустил мимо ушей. Вряд ли человек с железным адлером воинской наградой за проявленную личную доблесть в бою причастен к этой истории.
Я сел в машину и подрулил к Грэгу. Тот восхищенно присвистнул и устроился рядом на сиденье.
Ого! Знатный механизм! Где раздобыл?
Там больше нет. Поехали, где-нибудь пообедаем. Я проголодался.
Договорились, только, чур, я угощаю! хитро прищурился Грэг, надеясь за это выманить у меня свежие новости.
Я не стал его огорчать прежде времени. К чему? От бесплатного обеда я не откажусь, но Грэг и так мне порядком задолжал, так что от него не убудет.
Признаться, я взял с собой Грэга еще и для того, чтобы позлить моих соглядатаев. Они никуда не делись, их мехваген стоял чуть поодаль, чтобы не слишком бросаться в глаза, но я-то сразу обратил на него внимание, лишь выйдя из театра. Как только мы отъехали от здания, тот мехваген тут же тронулся с места. Если там Жуков и Вульф, то они изрядно осерчают, узнав репортера. А не узнать его было сложно каждый свой новый артикль[3] в газете Грэг сопровождал собственным портретным рисунком. Так что любой постоянный читатель «Городских новостей» с первого взгляда узнавал орлиный профиль долговязого репортера.
Вскоре мы сидели за столиком напротив окна, и я со своего места мог обозревать оставленный возле входа мехваген, вокруг которого уже собралась ребятня, шумно его обсуждающая. Блюда оказались достойными, но о делах мы за едой не говорили, по обоюдному согласию решив для начала отдать должное обеду.