Фрагмент допроса, в котором Стэнли Саттерлунд говорит о признании ДеСальво в 11 убийствах
Напротив, ему следовало заявить о как можно большем количестве убийств, дабы подтолкнуть правоохранительные органы к контакту и серьёзному к себе отношению. То, что ДеСальво изначально планировал сознаться в убийстве 11 человек, имеет только одно разумное объяснение он знал только об 11 случаях! Откуда он узнал это вопрос, лежащий в другой плоскости и мы пока вынесем его скобки, просто учтём, что в своём месте найдём на него ответ. Важно то, что изначально ДеСальво имел в виду сделать признание только в 11 убийствах, но когда Боттомли предложил ему, условно говоря, «расширенный» список, Алберт спорить не стал Зачем спорить, ведь мы джентльмены и мы договорились, вы поможете мне, а я помогу вам, логично ведь! Заявление Стэнли Сеттерлунда, сейчас всеми позабытое, является отличным доказательством того, что Боттомли сильно повлиял на признания ДеСальво и фактически слепил из них то, что было нужно прокуратуре штата.
В рассказах ДеСальво присутствует серьёзная методологическая ошибка, которую Боттомли не смог, либо не захотел заметить. Дело заключается в том, что серийные убийцы изначально совершают нападение с довольно большим интервалом, который с течением времени начинает сокращаться. Сокращение времени между нападениями обусловлено целым рядом психофизиологических факторов, влияющих на преступника, которые вряд ли нужно рассматривать в этом месте. Достаточно сказать, что данное явление подтверждается обширной статистикой и не может быть поставлено под сомнение. Однако в случае с «Бостонским Душителем» картина наблюдалась прямо обратная наибольшую интенсивность преступных посягательств мы видим в самом начале криминальной активности, приписанной этому убийце т.е. летом 1962 г после чего частота посягательств только снижалась. ДеСальво, если только он действительно являлся тем преступником, за которого себя выдавал, должен был объяснить столь атипичный спад собственной потребности убивать. Однако никто никогда таких объяснений от него не услышал.
Много сомнений в виновности ДеСальво рождают размышления над результатами сеанса гипноза, проведенного Уилльямом Брайеном 20 и 21 марта 1965 г, о чём упоминалось выше. Алберт, пребывая в гипнотическом трансе, т.е. будучи не в состоянии контролировать собственную речь и память, ничего не сказал об убийствах. И ничего не написал о них в записке, в которой изложил содержание сновидения, приснившегося ему в ночь на 21 марта того года.
Помимо описанных выше ляпов и нестыковок в рассказах Алберта ДеСальво присутствовал фрагмент, который до некоторой степени застал Джон Боттомли врасплох. Арестант сознался в убийстве, в котором его никто не обвинял! Точнее, он сделал сообщение об убийстве, которое на тот момент вообще оставалось неизвестно правоохранительным органам.
Много сомнений в виновности ДеСальво рождают размышления над результатами сеанса гипноза, проведенного Уилльямом Брайеном 20 и 21 марта 1965 г, о чём упоминалось выше. Алберт, пребывая в гипнотическом трансе, т.е. будучи не в состоянии контролировать собственную речь и память, ничего не сказал об убийствах. И ничего не написал о них в записке, в которой изложил содержание сновидения, приснившегося ему в ночь на 21 марта того года.
Помимо описанных выше ляпов и нестыковок в рассказах Алберта ДеСальво присутствовал фрагмент, который до некоторой степени застал Джон Боттомли врасплох. Арестант сознался в убийстве, в котором его никто не обвинял! Точнее, он сделал сообщение об убийстве, которое на тот момент вообще оставалось неизвестно правоохранительным органам.
Согласно утверждению ДеСальво, в конце июня 1962 г он проник в одну из квартир дома 1435 по Коммонвэлф-авеню, где некоторое время разговаривал с открывшей ему дверь пожилой женщиной. Звали её Мэри. В какой-то момент Алберт перешёл к активным действиям он охватил женщину сзади за шею, намереваясь осуществить удушение, но та моментально обмякла и потеряла сознание. ДеСальво уложил её на диван и, ничего не похитив, покинул квартиру. Он не осуществил полового акта и фактически не причинил потерпевшей каких-либо телесных повреждений. Произошедшее явилось для него полной неожиданностью и до некоторой степени обескуражило его. ДеСальво заявил, что внимательно просматривал прессу, ожидая увидеть сообщение об очередном убийстве пожилой женщины, но никакой заметки по этому поводу так никогда и не появилось.
Проверка показала, что информации, сообщенной Албертом, до некоторой степени соответствует смерть 85-летней Мэри Маллен (Mary Mullen), последовавшей 28 июня 1962 г. Случившееся с ней никогда до лета 1965 г не рассматривалось как криминал, поскольку в качестве причины смерти врач назвал сердечную недостаточность.
Признание ДеСальво в этом убийстве является одной из самых больших загадок во всём, что связано с этим человеком. Казалось бы, для чего Алберту сознавать в том, что ему не инкриминируют? Жажда славы? Но тогда следовало сознаваться не в одном, а в двадцать одном убийстве! Или в тридцать одном чем больше, тем лучше. Одно убийство ничего особенного не добавляет к списку, уже состоящему из более чем десятка эпизодов.
Существует ли какое-то рациональное объяснение тому, что ДеСальво рассказал Боттомли об убийстве Маллен? Думается, да.
Боттомли гарантировал ДеСальво непривлечение его к уголовной ответственности по тем случаям убийств, в которых тот сознается. Поэтому ДеСальво мог давать признательные показания по любому количеству убийств это не влекло для него никаких негативных правовых последствий. Но таковые могли последовать в том случае, если с ним будет связно хотя бы одно убийство, в котором он не сознается. Летом 1965 г смерть Мэри Маллен не считалась насильственной и никому не приходило в голову считать женщину жертвой «Бостонского Душителя». Но ДеСальво этого не знал, а потому решил подстраховаться от возможного преследования в будущем, что нельзя не признать вполне разумным.
Но подобная предусмотрительность убедительно доказывает причастность Алберта к смерти Мэри. Другими словами, его рассказ не вымысел, он говорил о том, что действительно имело место и пытался предупредить вероятную в будущем угрозу своей сделке с Боттомли.
В этой связи заслуживает особого внимания сообщение одной из жертв ДеСальво, на изнасилование которой тот покушался в 1964 г.4 Запугивая одну из своих жертв, Вирджинию Торнер (Virginia Thorner) насильник заявил, что убьёт её и для пущей убедительность добавил, что ему уже довелось убить пожилую женщину и полиция не смогла его отыскать. Вирджиния уверяла на допросе в полиции, что преступник совершенно ясно говорил о единственном случае убийства.
Слова Вирджинии позволяют лучше проникнуть в логику ДеСальво. Тот понимал, что у полиции есть человек, чьи показания представляют для него немалую опасность. Вдруг кто-то надумает прислушаться к словам Вирджинии и установить личность загадочной женщины, об убийстве которой прежде не было известно? Чтобы нейтрализовать угрозу возможного в будущем расследования пусть и маловероятного уже в 1965 г ДеСальво имело смысл воспользоваться «индульгенцией», полученной от Боттомли. Зачем скрывать убийство, если можно сознаться в нём и получить иммунитет от преследования в будущем?
Следует признать, что это совершенно разумный ход и ДеСальво поступил бы очень глупо, если бы не воспользовался замечательной возможностью устранить потенциальную угрозу своему будущему.
Подводя итог сказанному, можно отметить следующее: нет физических улик причастности ДеСальво к убийству Мэри Маллен, более того, нет даже гарантии того, что такое преступление имело место в действительности, но косвенные соображения позволяют самым серьёзным образом отнестись к заявлению Алберта ДеСальво о его виновности в этом убийстве.
В августе 1965 г в истории отношений Джона Боттомли и Алберта Десальво возник упоминавшийся выше Джордж МакГрат. Это был чиновник Департамента исправительных учреждений штата Массачусетс, занимавшийся инспекцией тюрем. В деле ДеСальво он выступил в очень необычной роли, а именно он стал опекуном Алберта. Официально ДеСальво являлся тяжёлым шизофреником, чей диагноз вряд ли мог быть поставлен под сомнение, а потому Боттомли для заключения с ДеСальво сделки должен был оградить себя от попыток её дезавуировать ссылкой на недееспособность пациента. Именно для этого нужен был человек, способный представлять интересы Алберта, и готовый подтвердить под присягой в суде, что ДеСальво давал показания без принуждения и в ясном сознании при полном понимании своих конституционных прав. ДеСальво нуждался в опекуне и им оказался упомянутый МакГрат.
Как именно сей персонаж всплыл в этой истории совершенно непонятно. Сюзан Келли в 1990-х годах пыталась разобраться в этом вопросе, но какой-либо ясности не добилась. Кто пригласил МакГрата представлять интересы неизвестного ему лично сумасшедшего узника Бриджуотера и почему МакГрат согласился на это странное предложение неизвестно до сих пор.
1964 год: Джордж МакГрат, комиссар Департамента исправительных учреждений штата Массачусетс, демонстрирует журналистам лаз в подземный ход в мастерской тюрьмы в городе Уолпол (Walpole), через который группа заключенных намеревалась совершить побег. МакГрат был чиновником довольно высокого уровня и сложно объяснить, как такому человеку было разрешено представлять интересы одного из заключенных. Не следует забывать, что он являлся государственным служащим и до некоторой степени его интересы вступали в противоречие с интересами ДеСальво.
Из изучения записей бесед Боттомли с ДеСальво известно, что МакГрат присутствовал по меньшей мере на трёх встречах одной в августе 1965 г и двух в сентябре. Т.е. чиновник присоединился к процессу «собеседований» уже на заключительном этапе, когда ДеСальво практически закончил свои рассказы и Боттомли возвращался к отдельным их фрагментам для уточнения деталей.
Во всей истории появления МакГрата самой большой загадкой остаётся не сам факт назначения опекуна, а то, почему в роли такового не выступил кто-либо из родственников ДеСальво. У Алберта было много родни, причём некоторые из его братьев и сестёр относились к нему с большим вниманием, теплотой и даже трепетом, в дальнейшем мы увидим тому яркие подтверждения. Родственники не отказали бы Алберту в просьбе представлять его законные интересы, но никто к ним с такой просьбой не обратился! Почему?