Сложение мохнатого народца не шибко отличалось от людского, но из-за своих размеров дурды тонули в штанах и пиджаках взрослых мужчин, отчего вынуждены были присматриваться к детским нарядам или шить их на заказ. Вот и этот в своих ребяческих, засаленно-голубого цвета рубахе и бриджах смахивал скорее на пацанёнка, не поладившего со злобным колдуном, нежели на искусного мастера.
Мозолистые серые лапки ковырялись в разобранных очках, подгоняя расстояние между линзами. На посетителя дурд не обращал внимания. Чего надо будет сам скажет, если язык не отсох.
Вместо слов Линсон бросил на стол повреждённый дубликат волшебного Окуляра.
Развалился твой шедевр, великий мастер.
Ещё б не развалился, когда его так на стол кидают, проворчал демонёнок, докрутил какой-то болтик и отложил очки в сторону. Поднял механизм, повертел перед мордой. Ну чё, носовой дужке каюк, придётся новую прилаживать. Завтра приходи, полсотни медных щитов с тебя будет.
Не пойдёт, дубликат нужен уже сегодня, твёрдо ответил Линсон.
Чё, опять на дело?
Проводник кивнул.
И прям сёдня? Неее. Если только на клей прилепить, но долго так не проносишь.
Никаких клеев, Фартхари. Механизм должен быть как новый, настойчиво повторил Линсон.
Как новый, ишь чё захотел Тогда новый и покупай! Тридцать серебряных, как обычно.
Десять лет тому назад, открыв волшебные свойства артефакта, Линсон быстро сообразил, что показывать такую драгоценность на людях никак нельзя. В первом же злачном квартале сначала отнимут, а уж потом будут разбираться, что за это диковинная штука, как ей пользоваться и почём толкнуть скупщику.
Как новый, ишь чё захотел Тогда новый и покупай! Тридцать серебряных, как обычно.
Десять лет тому назад, открыв волшебные свойства артефакта, Линсон быстро сообразил, что показывать такую драгоценность на людях никак нельзя. В первом же злачном квартале сначала отнимут, а уж потом будут разбираться, что за это диковинная штука, как ей пользоваться и почём толкнуть скупщику.
Всё время хранить Окуляр под подушкой тоже не выйдет. В развалины Турты без него и клиентов не проведёшь, и сам сгинешь; приходится надевать. А клиенты люди неглупые. Живо сложат дважды два и поймут, что именно шестерёночная маска на лице подсказывает проводнику, куда можно ступать, а где Порча очередную ловушку заготовила.
Тогда-то и пришла в голову простая идея: раздобыть дубликат устройства и носить его на людях, а настоящий Окуляр беречь для вылазок в мёртвый город. Пусть клиенты крутят у виска и думают, что этот чудак всегда и везде таскает на голове свои шестерёнки, а в самом Эрконе, если маске вдруг случится сменить владельца, то грабители не обнаружат в ней ничего, кроме обычной линзы, да сдадут в ближайший ломбард.
Тут и пригодился старый знакомый Фартхари, в былые времена охотно снабжавший Линсона отмычками, кусачками и прочим рабочим инструментом, которым постеснялись бы торговать честные купцы.
Дурд был отменным мастером и умел держать язык за зубами. Кроме того, получив заказ на копию Окуляра и быстро вникнув в суть дела, он тут же предложил другу-человеку свою идею: сделать так, чтобы Линсон стал не единственным в Эрконе обладателем диковинных очков, дабы не светиться в толпе, словно король Иорий в золочёной мантии. Чем больше масок будет мелькать на улицах города, тем меньше каждая из них привлечёт внимания.
Советы эти, понятное дело, раздавались не из желания помочь, а от банальной жажды наживы. Ведь проспонсировать изготовление первой партии окуляров предстояло именно Линсону. Но план и правда был хорош, и бывший вор, поскрипев зубами, вывалил на прилавок шесть сотен серебряных бартелионских щитов.
Уже через неделю на витринах появилось хитроумное устройство с линзой на шестерёнках, собранное, как уверял хозяин лавки, в лучших мастерских Сат-Харима, а каждый вошедший в лавку объявлялся сотым покупателем и получал диковинную штуку в подарок. Со временем Фартхари удалось ввести какую-никакую моду на механические маски и начать неплохо навариваться на их продаже уже без участия Линсона. Так, слово за слово, устройства стали всё чаще появляться на лицах горожан, чего и добивался бывший вор.
Три десятка серебряных кругляшков с изображением пятиугольного щита высыпались на прилавок. Обезьянья лапка жадно сгребла их и вручила взамен новую, ещё блестящую от чистки и полировки копию механизма.
Сломанную вещь Линсон забирать не стал. Пускай жадный дурд порадуется ведь к завтрашнему дню починит и как пить дать выложит на полку рядом с новыми. Ничего, жадность жадностью, а товарищ он надёжный. Если бы не умелые руки Фартхари, то ещё неизвестно, чем закончилась бы эта рискованная затея с волшебной линзой.
Время приближалось к полудню. Пора было навестить Генрима.
Глава 2
Прячься там, где тебя никто не станет искать.
Так рассуждал Генрим Галарой, владелец туристической конторы на южной окраине Эркона и бесценный подельник Линсона, отвечающий за поиск клиентов. Договоры о походе в запретный город заключались в том же кабинете, где возбуждённые туристы заказывали экскурсии по городским достопримечательностям, а Линсон Марей числился в штате рядовым гидом.
Охранник в вестибюле кивнул проводнику и пропустил его на второй этаж, где Линсона уже дожидался Генрим, против обыкновения выскочив в коридор. Чего это он? Боится, что подельник забудет нужную дверь?
Но разодетый толстячок с пробивающейся на макушке лысиной и впрямь выглядел не на шутку встревоженным, переминаясь с ноги на ногу и нервно потирая руки.
Что всё это значит? Нас раскрыли? В кабинете уже сидит городской дознаватель в компании отряда стражников и дожидается его, Линсона? Или главарь одной из преступных группировок Эркона прознал об их деятельности и желает взять прибыльное дело под своё крыло?
Генрим заметил появившегося в коридоре напарника, но не спешил подавать какие-либо знаки. Не убегать, не притворяться обычным сотрудником, явившимся узнать, нет ли новых заказов.
Уж не решил ли толстяк сдать напарника? Нет, вряд ли. А если вдруг что, дорогу вон к тому окну в конце коридора никто не преграждает, и улицу внизу никто не караулит Линсон проверил это перед тем, как войти в здание.
Едва проводник приблизился, настороженно вслушиваясь в тишину за дверью кабинета, Генрим сгрёб его за плечо и привлёк к себе. Осмотрелся, нет ли в коридоре посторонних, и зашептал в самое ухо:
В общем, так. У меня в кабинете сидят ма'аари и голем. Самые настоящие! И не какие-нибудь мелкие сошки, а официальные посланцы Кеварина и Сат-Харима. Оба, да, представь себе! Так что веди себя учтиво, не забудь поздороваться как надо! Уж не знаю, чего им понадобилось в Турте, но нам лучше сдохнуть обоим, чем провалить такой контракт! Всё понял?!
Ах, так вот в чём дело. Никакой западни, никаких заговоров. Слишком уж разошлась твоя фантазия, Линсон. Мог бы и сам догадаться, что в мире существует лишь одна вещь, способная заставить Генрима обливаться потом и трястись, словно в лихорадке это звон золотых щитов. Толстяк боится, что крупный куш убежит у него из-под носа, вот и нервничает, как на первом свидании.
Зря боится. Кто бы ни ждал там, за дверью, но если эти ребята и впрямь хотят сунуться в мёртвый город, то общение с необразованным доходягой они уж как-нибудь переживут.
Вежливо, но настойчиво отпихнув толстячка в сторону, Линсон толкнул дверь кабинета и вошёл внутрь.
Кабинет директора туристической фирмы «Г.Н. Галарой» был достаточно просторным и мог безо всякой давки вместить в себя дюжину посетителей. Два громадных окна щедро заливали в помещение потоки света, выставляя на обозрение заказную мебель, мягкие стулья и богатую отделку стен.
Своё рабочее помещение Генрим содержал в куда большем порядке, чем самого себя. Бумаги сложены аккуратными стопками, ящики задвинуты, стулья составлены впритык друг к другу вдоль стены, кроме двух, выставленных в центре кабинета специально для гостей. Впрочем, оба посетителя предпочли остаться на ногах.
Первая гостья стояла, привалившись к дубовому столу у левой стены и скрестив руки на груди. Бегло осмотреть её не представлялось возможным, взгляд невольно останавливался на всём: на симпатичном, гордо вздёрнутом личике, на белых, словно снег, волосах, о каких могли только мечтать самые белокурые из городских красавиц, на точёной фигурке и горделивой осанке, на обтягивающей походной одежде, вышитой серебряными нитями
И на двух жуткого вида крыльях за спиной. Жуткого, потому что Линсону на миг показалось, будто на него опять свалилось утреннее наваждение, и часть этой очаровательной девицы он видит через призму смерти и разложения. Крылья усохли, скукожились, давно растеряли перья (если те вообще были) и в целом выглядели так, будто их обладательница уже месяц как лежит в гробу, а не стоит напротив, живая и здоровая, смеривая вошедшего человека безразличным взглядом.
Если верить слухам и заверениям самих ангелов, то у них на родине эти крылья вполне себе работают и позволяют своим владельцам летать не хуже птиц, но в Энкоре редких гостей из Кеварина Линсон видел только такими с двумя усохшими тряпками за спиной, годными разве что отгонять комаров да обмахиваться в жару.
Второго клиента можно было по ошибке принять за декоративный доспех, если бы не странное решение проектировщика поставить декорацию лицом к окну. Рыцарь, с ног до головы закованный в тёмно-коричневые латы, стоял неподвижно, ничем не выдавая наличия под слоем брони живого человека.
Потому что никакого человека там не было.
Големы Сат'Харима не имели живых тел и представляли собой вот такие ходячие груды металла. Молва гласила, что они не нуждались ни в еде, ни в отдыхе, и могли жить вечно.
Опять же, всё это было известно Линсону лишь по слухам. В детские годы, когда молодой воришка жил в густонаселённой столице, его интерес к людям и иным народам измерялся возможностью срезать у них кошелёк или стащить что-нибудь съестное, а не выяснять, что находится внутри латных доспехов.
После гибели Турты пятнадцать лет тому назад новой столицей Бартелиона стал Монрон крупнейший восточный город королевства, а чудом спасшемуся Линсону пришлось перебраться небольшой городок, находившийся в нескольких часах пути от сгинувшей столицы. Эркон, хоть и заметно разросся за прошедшие годы, так и остался среднего размера городишком и редко принимал в свои стены гостей из соседних стран. Если улицы Турты прямо-таки кишели представителями всех известных народов, то в Эрконе заезжих ангелов, големов и дурдов можно было перечитать по пальцам, да и те не горели желанием выдавать первому встречному секреты своих соплеменников, так что большинство горожан знало о них больше по картинкам да выдуманным россказням.