Вернувшись в реальный мир, Линсон присел возле напарника и осторожно растолкал его, не забыв прикрыть толстяку рот. Последние события сделали беднягу ещё пугливее, чем обычно, и от склонившейся над кроватью тёмной фигуры он мог разбудить своим визгом весь квартал.
Только когда разбуженный и испуганный Генрим разглядел маску на лице ночного посетителя и перестал дёргаться, Линсон убрал ладонь с его рта.
Не трясись так. Гирмс тебя больше не побеспокоит, негромко произнёс он.
Что? Какой Ги Что стряслось? Генрим сел на кровати и сонно протёр глаза. Ночной колпак сполз набок.
Гирмс, громила. Я разобрался с ним, ответил Линсон, понимая, что это не слишком-то прояснит ситуацию для толстяка, не посвящённого в тонкости работы Окуляра. Вместо объяснений проводник поднялся, зажёг свечу на тумбе, снова сел на кровать и извлёк из кармана увесистое кольцо с печатью в виде бычьей головы. Генрим удивлённо поднял брови. Он уже достаточно проснулся, чтобы понять, кому принадлежало это кольцо и насколько выполнимо снять его с живого хозяина.
Ты что, грохнул его?! спросил он с вытаращенными глазами скорее от удивления, нежели от испуга.
Да. Не спрашивай, как. Долгая история.
Толстяк понимающе кивнул. Он знал о способности Линсона видеть Порчу, но не питал иллюзий, что напарник выложит ему все возможности Окуляра. Наверное, эта штука не только видит заражённые места, но и умеет сама по себе высушивать тела до костей, но Генриму до таких фокусов дела не было мокрые дела его не касались.
Так что теперь? спросил он, догадываясь, что проводник явился среди ночи не только ради известий о смерти главаря «быков».
Линсон чуть помедлил с ответом.
Думаю, нам пора прощаться.
Толстяк нахмурился. Он был в курсе сделки проводника с последними клиентами. Линсон должен был дождаться посланников из Кеварина и Сат-Харима, передать им артефакт и только после этого уезжать в Вендарлен претворять в жизнь свои мечты о безмятежной старости. Неужто проводник решил всех кинуть и укатить на юга раньше времени? Или, упаси божья пара, переложить предстоящую сделку на плечи Генрима. Он бы скорее согласился подержать в руках кусок раскалённого угля, чем хранить у себя божественный артефакт.
Я не забыл про ангелов и големов, поспешно добавил проводник, прочитав опасения друга. Но тут, видишь ли, нарисовались дела поважнее.
И что же это за дела? хмуро спросил Генрим.
Линсону недовольство подельника показалось странным. Вроде как оба понимали, что в свете последних заработков новых походов в столицу уже не состоится, а для толстяка имели значение только две вещи: деньги и, с недавних пор, громила Гирмс. Проводник ожидал, что после решения второй проблемы Генрим потеряет к нему всякий интерес, но напряжённое лицо напарника говорило об обратном.
Ты ведь не забыл про сделку? прямо спросил толстяк. Через месяц-другой сюда заявятся агенты големов и ма'аари, спросят, где Окуляр. И что я им отвечу?
С каких пор тебя это стало беспокоить? удивился проводник, но осёкся, поймав взгляд напарника. Генрим смотрел на него, словно отец на провинившегося сына, и ждал ответа. Да не собираюсь я сливаться с этого дела, успокоил он толстяка. Даже наоборот, собираюсь поторопить события и сам кое-что разузнать.
Теперь пришёл черёд Генрима удивляться переменам в своём напарнике. Кажется, они оба ошибались насчёт друг друга и имели в этом деле гораздо большую заинтересованность, чем думали поначалу. В любом случае с уходом на покой придётся повременить. Заваруха с Окуляром грозила затянуться, и, быть может, Линсон слишком рано списал подельника со счетов?
«Пиявки» живы, выпалил он, не дав себе времени передумать.
Что? «Пиявки»?! оторопел толстяк. Генрим знал о прошлом Линсона, но при чём здесь его детская банда?
Скрипнула дверь, и в комнату просунулось лицо охранника, услышавшего голоса. Наёмник удивлённо глазел на Линсона, невесть как проскочившего в комнату, пока хозяин жестом не отпустил его: мол, всё в порядке, возвращайся на пост.
На днях я встретил одного из них, продолжил проводник, когда закрылась дверь. Оказывается, «пиявкам», как и мне, удалось уцелеть в день Первой Жатвы, а ещё, Линсон положил руку на Окуляр, они носят такие же штуки на лицах.
Генрим подозрительно прищурился:
И где они сейчас?
В Кеварине. И, как я понял, им очень многое известно о Порче.
В Кеварине? Но туда же
Не пройти простому человеку, закончил за него Линсон и добавил с хитрой улыбкой: Как и не забраться в твой особняк, где каждую дверь стережёт охрана.
Генрим покосился на окна: все закрыты и заперты на щеколды. Охранник у двери тоже цел, невредим и немало удивлён появлением проводника, а значит, его загадочный друг и вправду открыл для себя новые способы перемещения.
И не проникнуть в логово «быков», добавил он, обращаясь скорее сам к себе.
В общем, путь мой теперь лежит туда, старина Генрим. Постараюсь выяснить, что сумею, а там посмотрим. Может, ещё свидимся. А может, и нет, вот и зашёл на всякий случай попрощаться.
Генрим впал в задумчивость, ещё раз пристально взглянул на подельника:
Не думал, что когда-нибудь услышу от тебя такое, Линсон. Не только деньги, значит, у тебя на уме.
Кто бы говорил, усмехнулся проводник. Выходит, что так. «Пиявки» это тебе не какие-нибудь ангелы с неуёмной охотой до великих деяний. Не могу я их взять и проигнорировать; сделать вид, что ничего не было. Придётся посетить небесный край и выяснить, чем там занят Арамео. А заодно, если повезёт, разузнать, откуда взялась Порча и чего ей надо в нашем мире.
В таком случае, думаю, тебе будет полезно кое-что узнать. Генрим откинулся назад, собрался с духом и сказал, глядя в потолок: Я был одним из тех, кто виновен в гибели Турты.
Повисло затяжное молчание. Линсон встал с кровати и подтащил стул с мягким сидением, усевшись напротив хозяина дома. Он не стал и пытаться разгадать, шутит ли толстяк, сбрендил от страха перед «быками» или говорит всерьёз, но, так или иначе, разговор обещал затянуться. «Виновен в гибели Турты». Раз уж выдал такое, сам и рассказывай. Никто за язык тянуть не будет после таких заявлений как бы об него не обжечься.
В таком случае, думаю, тебе будет полезно кое-что узнать. Генрим откинулся назад, собрался с духом и сказал, глядя в потолок: Я был одним из тех, кто виновен в гибели Турты.
Повисло затяжное молчание. Линсон встал с кровати и подтащил стул с мягким сидением, усевшись напротив хозяина дома. Он не стал и пытаться разгадать, шутит ли толстяк, сбрендил от страха перед «быками» или говорит всерьёз, но, так или иначе, разговор обещал затянуться. «Виновен в гибели Турты». Раз уж выдал такое, сам и рассказывай. Никто за язык тянуть не будет после таких заявлений как бы об него не обжечься.
Убедившись, что напарник не бросается на него, не хватает за шиворот и не брызжет слюной в лицо, Генрим рискнул продолжить:
Пятнадцать лет назад это случилось. Ты тогда был мелким пацанёнком, подворовывал на улицах. А вот я служил казначеем у самого Фрация.
Что, прямо в Капитолии?
В нём самом. Деньги платили хорошие. Зарабатывал я в те годы больше, чем на экскурсиях по Эркону и твоих вылазках в Турту вместе взятых. Но золота, как мы оба знаем, много не бывает. Вот и ввязался на свою голову в одну авантюру, не устояв перед звоном двадцати тысяч золотых щитов.
Линсон присвистнул. Двадцать тысяч! Вдвое больше, сем самая удачная сделка в его жизни!
Погоди-ка, сообразил он. Так ты хочешь сказать, это было ну не природное бедствие? Не божья кара и всё такое?
Ох, Линсон Сколько домов обчистил, сколько людей вокруг пальца обвёл, а сам всё наивен, как ребёнок. Божья кара, как же Мы, люди, и есть самое страшное наказание, какое только могло обрушиться на эту землю. Не нужно ни потопов, ни лавин, ни эпидемий. Посвети монеткой, и мы сами уничтожим собственный дом, да так легко и быстро, что любой демон в своём Подмирье подавится от зависти. Так оно и было: кому-то понадобилось, чтобы Турта исчезла с лица земли, и у этого кого-то оказалось достаточно денег, чтобы мы сами отдали столицу в лапы проклятия.
Давай уже к делу, поторопил его Линсон. Каким это образом ты накрыл Порчей всю столицу?
Да не я это, куда мне! Как можно разом высушить целый город это ты сам спросишь у крылатых при встрече. А моё дело маленькое: заговорить зубы, прикрыть страже глаза и уши, чтобы не заметили то, что замечать не надо.
Генрим!
Да-да. В общем, дело было так. Связался однажды со мной один из гостивших в столице ма'аари и сделал предложение, от которого нельзя отказаться. Слишком уж много нулей было в той сумме, чтобы взывать к совести и патриотизму. Дело было нехитрое: помочь провезти в столицу семена нар'силена и высадить их поближе к центру.
Вопросов я задавать не стал, и так всё было понятно. Или казалось, что понятно. Ма'аари уже не первый год добивались согласия короля на посадку своих деревьев в Бартелионе. Но Фраций и слышать не желал, чтобы крылатые летали у него по стране, как у себя дома, пока сами люди вынуждены землю топтать. И я его прекрасно понимаю. Сегодня ма'аари летать научатся, а завтра сам Фраций с трона полетит, когда крылатое войско взмоет в небо над столицей.
Но Кеварин тоже уступать не желал, вот и решил, что как-нибудь обойдётся и без разрешения короля. Опять же, это они мне так сказали, а чем всё закончилось на самом деле, ты знаешь лучше меня.
Встретились мы в Кеварине, у самой границы. Занятная, я тебе скажу, была делегация: пятеро агентов ма'аари, и у каждого Окуляр на лице. Точь-в-точь как у тебя.
Окуляры? На ангелах? удивился Линсон.
Они самые. А ты думал, тебе его боги подкинули? Так не бывает, я уже объяснял. Артефакты сюда приехали из-за границы, и теперь ты знаешь, кто их привёз и откуда. Я тогда не удержался и полюбопытствовал, что это за штуки такие, если не секрет. Агенты вежливо так улыбнулись и заверили, мол, ничего особенного всего лишь декоративные маски из Сат-Харима, сделанные на заказ для их организации. Да, прямо как ты заливаешь для наших клиентов, добавил он, заметив усмешку на лице проводника. В общем, погрузили мы в повозку мешок с семенами и выдвинулись в Бартелион. Я сделал то, что хорошо умел, и наш караван благополучно доехал до самой Турты, не задержавшись ни на одном посту.
Сложности начались уже в самой столице. Видишь ли, посадка семян в тихом дворике за забором агентов не устраивала. Им хотелось видеть свои нар'силены не где-нибудь, а непременно в центре города, чтобы, как мне объяснили, чудотворная энергия равномерно разнеслась по всему городу, без всяких мёртвых зон. А центр это площадь и Капитолий, куда там целый призрачный сад прикажешь спрятать?