Сюрприз, без выражения произнесла я.
Элли! Что вы затеяли?
Пожалуй, это будет мой вопрос. В дополнение к такому: кого ты ожидала здесь встретить? Может быть, Сэмюэла? Хотели договориться, как рассказывать вашу историю, пока я не успела расспросить его?
Нет никакой истории
Ради бога, Кэти, перестань! Ты родила ребенка. Тебя обвинили в убийстве. Меня назначили твоим законным адвокатом, а ты посреди ночи тайком сбегаешь от меня. Я занимаюсь этими делами гораздо дольше тебя и знаю, что люди не хитрят, если им нечего прятать. И точно так же они не лгут, если им нечего прятать. Угадай, кто из нас проигрывает в обоих случаях? По щекам Кэти катились слезы; собираясь с духом, я сложила руки на груди. Тебе лучше начать говорить.
Это не Сэмюэл, покачала она головой. Я с ним не встречаюсь.
Почему я должна тебе верить?
Потому что я говорю вам правду!
Правильно! фыркнула я. Ты не встречаешься с Сэмюэлом, просто решила немного подышать свежим воздухом. Или это какая-нибудь полуночная амишская традиция, с которой мне следует познакомиться?
Я пришла сюда не из-за Сэмюэла. Она подняла на меня глаза. Не могла уснуть.
Ты с кем-то разговаривала. Думала, что он прячется.
Кэти мотнула головой:
Она.
Прошу прощения?
Она. Я искала девочку.
Хорошая попытка, Кэти, но тебе не повезло. Я не вижу здесь девочку. И парня тоже, но что-то мне подсказывает, что минут через пять здесь появится большой белокурый парень.
Я искала свою сестру. Ханну. Кэти помолчала. Вы спите на ее кровати.
Я мысленно пересчитала всех, кого видела вчера. Другой молодой девушки я не видела, и трудно было поверить, что Леда ни разу не упоминала при мне сестру или брата Кэти.
Как это получается, что Ханны не было за ужином? И она не молилась с вами вечером?
Потому что она умерла.
На этот раз, отступив назад, я угодила обеими ступнями прямо в воду.
Умерла?
Ja. Кэти подняла ко мне лицо. Она утонула здесь, когда ей было семь. Мне было одиннадцать, и мне поручили следить за ней, пока мы катались на коньках, но она провалилась под лед. Кэти вытерла глаза и нос рукавом ночной рубашки. Вы вы хотели, чтобы я вам все рассказала, рассказала правду. Я прихожу сюда поговорить с Ханной. Иногда я даже вижу ее. Я никому о ней не говорила, потому что видеть призраков ну, мама и папа подумают, что я совсем ferhoodled[7]. Но она здесь, Элли. Да, клянусь вам!
Вроде того, как ты клянешься, что не рожала того ребенка, пробормотала я.
Кэти отвернулась от меня:
Я знала, что вы не поймете. Единственный человек, кто понял, это
Кто это был?
Никто, упрямо произнесла она.
Я раскинула руки в стороны.
Ну, тогда позови ее. Эй, Ханна! прокричала я. Выходи поиграть! Для вящей убедительности я немного подождала, потом пожала плечами. Странно. Никого не вижу. Подумать только.
Она не придет, пока вы здесь.
Ну, это ведь так удобно, заметила я.
Говорю вам, я вижу Ханну, с тех пор как она умерла. Потемневшие глаза Кэти светились воинственной убежденностью. Слышу ее слова, когда налетает ветер. И вижу, как она катается на коньках прямо по пруду. Она настоящая.
Полагаешь, я на это куплюсь? Буду думать, что ты приходишь сюда, потому что веришь в призраков?
Я верю в Ханну, уточнила Кэти.
Сдается мне, ты веришь во многое такое, что не обязательно правдиво, вздохнула я. Возвращайся в постель, Кэти.
Бросив эти слова через плечо, я ушла, не дожидаясь, когда она пойдет следом.
Когда Кэти уснула, я на цыпочках вышла из комнаты, захватив с собой сумку. На крыльце я достала из сумки сотовый. Как ни странно, в округе Ланкастер была приличная сотовая связь некоторые из прогрессивных амишских фермеров позволили возвести на своей земле вышки мобильной связи за цену, сводящую на нет потребность в выращивании озимых культур. Набрав несколько цифр, я услышала знакомый сонный голос:
Да?
Куп, это я.
Я почти воочию увидела его сидящим в кровати со сползшим на пол одеялом.
Элли? Господи! После чего? Двух лет?.. И ты звонишь мне Боже правый, сейчас три часа ночи!
Полтретьего. Я знала Джона Джозефа Купера IV почти двадцать лет, со времени учебы в Пенсильванском университете. Не важно, когда я звоню, он поворчит, но простит меня. Послушай, мне нужна твоя помощь.
О-о, значит, ты не просто поболтать позвонила в три часа ночи?
Ты не поверишь, но я сейчас нахожусь в доме амишей.
А я так и знал. Ты никак не могла меня забыть и все бросила ради «простой» жизни.
Куп, я забыла тебя десять лет назад! рассмеялась я. По сути, примерно в то время, когда ты женился. Я здесь занимаюсь поручительством клиентки, обвиненной в убийстве своего новорожденного. Хочу, чтобы ты оценил ее психическое состояние.
Я не судебный психиатр, Элли, медленно выдохнул он. Просто заурядный провинциальный душевед.
Знаю, но я тебе доверяю. И мне это нужно не для протокола, а чтобы во всем разобраться.
Ты мне доверяешь?
Я замерла, припоминая.
Ну, более или менее. Более, когда дело не касается меня.
Знаю, но я тебе доверяю. И мне это нужно не для протокола, а чтобы во всем разобраться.
Ты мне доверяешь?
Я замерла, припоминая.
Ну, более или менее. Более, когда дело не касается меня.
Куп помолчал:
Можешь привезти ее в понедельник?
Хм Нет. Ей нельзя покидать ферму.
Ты вызываешь меня на дом?
Вызываю на ферму, если тебе так больше нравится.
Я представила себе, как он закрывает глаза, валится на подушку. «Просто скажи да», молча молила я.
Смогу подстроить свой график не раньше среды, сказал Купер.
Не так уж плохо.
Думаешь, мне разрешат подоить корову?
Я похлопочу за тебя.
Через все эти мили я почувствовала, как он улыбается.
Элли, ну ты и влипла!
Глава 5
Аарон торопливо вошел в кухню и сел за стол. Сара, проворно развернувшись, как в балетном па, поставила перед ним чашку кофе.
Где Кэти? нахмурившись, спросил он.
Еще спит, ответила Сара. Пока не хочу ее будить.
Пока? Ведь скоро начнется Gemeesunndaag. Пора идти, или мы опоздаем.
Сара прижала ладони к столешнице, словно собираясь еще больше разгладить пластик. Потом она распрямила плечи, приготовившись возразить Аарону, то есть сделать нечто, весьма редко происходившее в ее замужестве.
По-моему, Кэти сегодня не стоит ходить в церковь.
Аарон опустил кружку на стол:
Разумеется, она пойдет в церковь.
Она неважно себя чувствует, Аарон. Видел, какое у нее вчера было лицо?
Она не больна.
Сара опустилась на стул напротив него:
Люди уже наверняка слышали об этом ребенке. И об Englischer.
Епископ знает, что сказала Кэти, и он ей верит. Если Эфрам решит, что Кэти нужно исповедаться, он сначала подойдет к ней и поговорит.
Сара закусила губу:
Эфрам верит словам Кэти о том, что она не убивала ребенка. Но верит ли он ей, когда она говорит, что ребенок не ее? Не дождавшись ответа, Сара дотянулась до мужа и тронула его за руку. А ты веришь?
С минуту он молчал.
Я его видел, Сара, и дотрагивался до него. Не знаю, как он туда попал. Скривившись, он признал: Но я знаю, что Кэти и Сэмюэл не первые, кто мог не дождаться свадебной клятвы.
Сдерживая слезы, Сара покачала головой:
Наверняка это будет означать Meidung. Даже, если она исповедуется и попросит прощения, ее все равно на время отлучат от Церкви.
Да, но потом ее простят и позовут назад.
Иногда, Сара поджала губы, бывает и по-другому.
На них обоих вдруг нахлынули воспоминания об их старшем сыне Джейкобе, и Аарон в раздражении отодвинул свой стул. Сара не произнесла имени сына, но воскресила его образ в доме, где тот считался давно умершим. Боясь реакции Аарона, Сара отвернулась, но, когда прозвучал мягкий надтреснутый голос мужа, она очень удивилась.
Если Кэти сегодня останется дома, произнес он, если она скажется больной и не появится на людях, пойдут разговоры. Люди подумают: она не пришла, потому что ей есть что скрывать. Для нее же лучше, если она будет делать то, что делает каждое воскресенье.
Вздохнув с облегчением, Сара кивнула, но, услышав тихий голос Аарона, вновь сжалась.
Но если ее отлучат от Церкви, я скорее поддержу свою Церковь, чем свое дитя.
Около восьми часов утра Аарон впряг лошадь в багги. Кэти залезла на заднюю скамью, а потом рядом с Аароном на широкую скамью села Сара. Аарон взялся за поводья как раз в тот момент, когда из дому во двор выбежала Englischer.
Зрелище было еще то. Ее короткие волосы стояли на голове торчком, а на одной щеке отпечатались складки от наволочки. По крайней мере, на ней длинное хлопковое платье, подумал Аарон, взамен вчерашней открытой одежды.
Эй! прокричала она, истово махая руками, чтобы остановить их. Куда это вы собрались?
В церковь, без выражения произнес Аарон.
Нельзя. Элли скрестила руки. То есть вам можно, а вашей дочери нельзя.
Моя дочь поедет, как делала всю жизнь.
В соответствии с законами штата Пенсильвания Кэти оставлена под надзором под мою ответственность. И она никуда без меня не поедет.
Аарон взглянул на жену и пожал плечами.
Элли во многом заблуждалась насчет багги амишей, но самое главное ее заблуждение состояло в том, что они якобы неудобные. Легкий приятный аллюр лошади успокаивал чувства, а ветерок, врывавшийся через открытую переднюю часть и задние окна, ослаблял июльскую жару. Туристы на своих автомобилях осторожно подъезжали к багги сзади, а затем, поддав газу, с ревом обгоняли его.
Лошадь бежала вперед со скоростью двенадцать миль в час, и Элли вполне успевала пересчитать пасущихся в поле телят, заметить буйно разросшуюся по краю дороги дикую морковь. Мир не проносился мимо, а развертывался. Элли, бо́льшую часть жизни проводившая в спешке, поймала себя на том, что в изумлении смотрит по сторонам.
Она разглядела в отдалении церковь. Однако, к ее удивлению, Аарон повернул коляску в жилой квартал. Неожиданно они оказались в длинной мрачной череде багги, выстроившихся как на парад. Ни часовни, ни колокольни, ни шпиля всего лишь амбар и фермерский дом. Аарон остановил багги, и Сара вышла из него. Кэти подтолкнула Элли в плечо.
Пойдем, прошептала она.
Элли споткнулась, выходя из экипажа, но сразу выпрямилась.
Ее со всех сторон окружали амиши. Их было больше сотни, они высыпа́ли из багги, пересекали двор и, собираясь группками, негромко переговаривались и обменивались рукопожатиями. Дети сновали взад-вперед у юбок матерей и отцовских ног. Наполненная сеном повозка стала временной кормушкой для массы лошадей, на которых семьи приехали в церковь. Как только Элли появилась там, на нее обратились любопытные взоры. Люди шептались и, указывая на нее, хихикали.