Ich bin die Katie Fisher, тихо произнесла Кэти.
Ich bin die Ellie Hathaway, ответила Элли. Wie bist du heit[10].
Хочу перед началом фильма купить попкорн, вставая, сказал Джейкоб; Кэти принялась шарить по карманам в поисках денег, которые ей всегда давала с собой мама, но Джейкоб покачал головой. Я угощаю. Эй, Адам, присмотри за ней.
Кэти поникла в своем кресле, сердясь на брата, который явно принимает ее за ребенка.
Мне семнадцать. Он что, думает, я сбегу?
Сидящий рядом с ней Адам улыбнулся:
Скорее всего, он беспокоится, как бы кто-нибудь не похитил его хорошенькую сестричку.
Кэти покраснела до корней волос.
Не думаю, ответила она.
Кэти не привыкла к комплиментам своей красоте, но ничего не имела против похвалы за хорошо выполненную работу. К тому же она смущалась, оставшись наедине с Адамом, которого Джейкоб пригласил с ними в кино.
Кэти не носила часов и не знала, сколько времени остается до начала фильма. Для нее это был четвертый фильм в жизни. Ожидалась любовная история несколько странная тема для двухчасового фильма. В ее представлении любовь не была тем моментом, когда, заглядывая в глаза парня, ты чувствуешь, как почва уходит у тебя из-под ног, или когда находишь в его душе все то, чего недостает в твоей. Любовь приходит неторопливо, уверенно и состоит в равной мере из поддержки и уважения. «Простая» девушка не влюбится, а опустит глаза и поймет, что увязла в любви. «Простая» девушка знает, что любит человека, если через десять лет увидит рядом с собой того же парня, обнимающего ее за талию.
Звук голоса Адама отвлек ее от этих мыслей.
Итак, вежливо начал он, вы живете в Ланкастере?
В Парадайсе. Ну, на его краю.
Глаза Адама загорелись.
На краю Парадайса, с улыбкой повторил он. Звучит так, будто вам грозит падение.
Кэти прикусила губу. Она не понимала шуток Адама. Пытаясь сменить тему разговора, она спросила, по какому предмету у него диплом по английской литературе, как у Джейкоба?
На самом деле нет, ответил Адам. Неужели он покраснел? Я изучаю паранормальные явления.
Пара
Привидения. Я изучаю привидения.
Если бы он в тот момент скинул с себя всю одежду, Кэти и то не была бы так потрясена.
Вы их изучаете?!
Я за ними наблюдаю. И пишу о них. Он покачал головой. Можете не говорить, что не верите в привидения, как бо́льшая часть свободного мира. Когда я рассказываю людям о теме моей докторской диссертации, они думают, что это взято из заочных телевизионных курсов. Но я сам честно пришел к этому. Моей основной дисциплиной поначалу была физика, я изучал законы энергии. Только подумайте энергию невозможно уничтожить, а можно лишь преобразовать в нечто другое. Так что, когда человек умирает, куда девается его энергия?
Не знаю в растерянности заморгала Кэти.
Вот именно. Она должна куда-то переходить. И эта остаточная энергия время от времени появляется в виде призрака.
Кэти пришлось опустить глаза, а иначе она призналась бы этому едва знакомому человеку в том, в чем не признавалась еще никому.
А-а, мягко произнес Адам. Теперь вы думаете, что я чокнутый.
Нет, немедленно отозвалась Кэти. Не думаю.
Но если поразмыслить, все это не лишено смысла, осторожно произнес он. Эмоциональная энергия, исходящая от трагического события, оставляет свой след на камне, доме, дереве, будто оставляет воспоминание. На атомном уровне все это имеет активность, поэтому может запасать энергию. И когда живые люди видят привидения, они видят остаток уловленной энергии. Он пожал плечами. Таков кратко мой тезис.
Неожиданно появился Джейкоб с ведерком попкорна, которое поставил Кэти на колени.
Рассказываешь ей о своих псевдонаучных поисках?
Э-э, ухмыльнулся Адам. Твоя сестра верит мне.
Моя сестра наивна, поправил Джейкоб.
Это другая сторона, проигнорировав его и повернувшись к Кэти, сказал Адам. Не стоит пытаться убедить скептиков, потому что они никогда не поймут. А если же человек сталкивался в жизни с паранормальными явлениями ну, тогда он приложит все усилия, чтобы найти кого-то вроде меня, готового выслушать. Он посмотрел ей в глаза. У каждого есть нечто, неотступно преследующее его. Просто некоторые из нас видят это лучше других.
Посреди ночи Элли проснулась от тихого стона. Отгоняя от себя сон, она села в кровати и повернулась к Кэти, которая тихо ворочалась под одеялом. Элли подошла к девушке и дотронулась до ее лба.
Es dut weh, пробормотала Кэти, вдруг отбросила покрывало, и спереди на ее белой ночной рубашке стали видны два расползающихся круглых пятна. Мне больно, закричала она, трогая руками влажные пятна на рубашке и постели. Со мной что-то не так!
У Элли были подруги, и некоторые из них имели опыт деторождения. Они шутили по поводу того дня, когда приходит молоко, превращая их в персонажей комиксов с огромными грудями.
В этом нет ничего страшного. После рождения ребенка это совершенно естественно.
У меня не было ребенка! взвизгнула Кэти. Neh! Она оттолкнула Элли, и та упала на твердый пол. Ich hab ken Kind kaht mein hatz ist fol!
Я тебя не понимаю! рассердилась Элли.
Mein hatz ist fol!
Элли было ясно, что Кэти даже до конца не проснулась, просто напугана. Решив, что не станет одна с этим разбираться, Элли вышла из спальни и сразу же натолкнулась на Сару.
Непривычно было видеть мать Кэти в ночном одеянии, с золотистыми волосами, закрывающими бедра.
Что это? спросила она, опустившись на колени у постели дочери.
Кэти сжимала ладонями груди. Сара осторожно отвела ее руки и расстегнула ночную рубашку дочери.
Элли вздрогнула. Грудь Кэти раздулась и стала твердой, как камень, покрывшись голубой сеткой сосудов, а из сосков струились крошечные ручейки молока. По настоянию Сары Кэти послушно пошла за матерью в ванную комнату. Элли смотрела, как Сара невозмутимо массирует болезненные груди дочери, сцеживая молоко в раковину.
Это доказательство, под конец без выражения сказала Элли. Кэти, взгляни на свое тело. У тебя действительно был ребенок. Это молоко для ребенка.
Neh, lus mich gay! рыдала Кэти, сидя на унитазе.
Стиснув зубы, Элли села на корточки рядом с ней:
Господи, ты живешь на молочной ферме и знаешь, что с тобой сейчас происходит. Ты родила ребенка.
Кэти покачала головой:
Mein hatz ist fol.
Элли повернулась к Саре:
Что она говорит?
Старшая женщина погладила дочь по волосам.
Что молока нет и что не было ребенка, перевела Сара. Кэти говорит, все это происходит, потому что у нее переполнено сердце.
Глава 6
Элли
Позвольте мне объяснить шить я не умею. Дайте мне иголку с ниткой и брюки, которые надо подшить, и вполне вероятно, что я пришью ткань к собственному большому пальцу. Я выбрасываю носки с дырками на пятках. И скорее умру, чем сделаю один шов, и это действительно о чем-то говорит.
Это все предисловие вот к чему: когда Сара пригласила меня в гостиную на мастер-класс по шитью лоскутных одеял, я была не в восторге. После прошедшей ночи между нами возникло напряжение. Утром она без слов вручила Кэти длинную полосу белого муслина, чтобы девушка перетянула себе грудь. Это приглашение на мастер-класс было своего рода уступкой, предложением войти в ее мир, ранее закрытый для меня. Это было также просьбой не придавать большого значения прошедшей ночи.
Глава 6
Элли
Позвольте мне объяснить шить я не умею. Дайте мне иголку с ниткой и брюки, которые надо подшить, и вполне вероятно, что я пришью ткань к собственному большому пальцу. Я выбрасываю носки с дырками на пятках. И скорее умру, чем сделаю один шов, и это действительно о чем-то говорит.
Это все предисловие вот к чему: когда Сара пригласила меня в гостиную на мастер-класс по шитью лоскутных одеял, я была не в восторге. После прошедшей ночи между нами возникло напряжение. Утром она без слов вручила Кэти длинную полосу белого муслина, чтобы девушка перетянула себе грудь. Это приглашение на мастер-класс было своего рода уступкой, предложением войти в ее мир, ранее закрытый для меня. Это было также просьбой не придавать большого значения прошедшей ночи.
Тебе необязательно шить, увлекая меня за руку в другую комнату, сказала Кэти. Можешь просто смотреть.
В гостиной сидели четыре женщины и сами Фишеры: мать Леви, Анна Эш, мать Сэмюэла, Марта Стольцфус, и две кузины Сары, Рейчел и Луиза Лэпп. Эти женщины, по возрасту моложе Сары, принесли с собой маленьких детей: одного запеленатого младенца и годовалую девочку, которая, сидя на полу у ног Рейчел, играла с лоскутками ткани.
На столе было расстелено лоскутное одеяло, поверх него лежали шпульки белых ниток. Когда я вошла в комнату, женщины подняли глаза.
Это Элли Хэтэуэй, объявила Кэти.
Sie schelt an shook mit uns wohne[11], добавила Сара.
Из уважения ко мне Анна спросила по-английски:
Надолго она здесь останется?
Пока дело Кэти не будет передано в суд, ответила я.
Когда я села на стул, малышка Луизы Лэпп поднялась на нетвердых ножках и потянулась к ярким пуговицам на моей блузке. Боясь, что она упадет, я подхватила ее и, усадив к себе на колени, пощекотала по животу, чтобы развеселить, наслаждаясь тяжестью теплого детского тела. Схватив меня за руки липкими пальчиками, малышка откинула назад голову, открывая моему взору белейшую, нежнейшую складочку на шее. Я с опозданием поняла, что излишне дружелюбна с ребенком женщины, которая, скорее всего, не доверила бы мне заботу о дочери. Подняв глаза, я собралась извиниться, но обнаружила, что все женщины теперь смотрят на меня с нескрываемым уважением.
Ну, у меня не было намерения смотреть дареному коню в зубы. Женщины склонились над шитьем, а я продолжала играть с малышкой.
Хотите пошить? вежливо спросила Сара, и я рассмеялась.
Поверьте, лучше будет, если я откажусь.
У Анны засверкали глаза.
Рейчел, расскажи, как ты пришила лоскутное одеяло Марты к своему фартуку.
Зачем? обиделась Рейчел. Ты сама все рассказала.
Кэти неторопливо вдела нитку в иголку и склонилась над прямоугольником белого ватина, делая маленькие ровные стежки без помощи линейки или швейной машины.
Это удивительно! с искренним восхищением сказала я. Они такие крошечные, их почти не видно.
Не лучше, чем у всех остальных, откликнулась Кэти, зардевшись от похвалы.
Несколько минут все шили в тишине, женщины грациозно наклонялись вперед, а потом поднимали головы от одеяла, как газели, пришедшие на водопой.