Пальцы рук Артема мерзли даже в карманах, а ноги словно окоченели, по успевшим промокнуть волосам скатывалась дождевая вода и капала прямо за воротник куртки, но он ничего не замечал.
Он стоял и смотрел на могилу Ильи и совершенно не понимал, что происходит. Что значит: девятый день со смерти Ильюхи? Смерти кого?
Бред. Полный ненормальный бред.
С того момента, как позвонила ему Вика, находящаяся в некой прострации и шептавшая страшным, безумным шепотом ему в трубку:
Что-то надо делать, Артем. Он упал и не шевелится, я боюсь его трогать.
Кто упал, Вик? ничего не понял Красногорский.
Ильюшка упал в ванной и так и лежит, знаешь, все шептала она как сумасшедшая, плохо лежит, неудобно. Я его зову, а он не отвечает.
Пульс проверяла? переключив на громкую связь трубку, Красногорский принялся что-то торопливо натягивать на себя.
Пульс проверяла? переключив на громкую связь трубку, Красногорский принялся что-то торопливо натягивать на себя.
Нет, шептала Вика, я боюсь его трогать. Что делать, Артем?
«Скорую» вызывай, я уже еду! кричал он ей.
Я не могу «Скорую» все шептала она страшным, диким каким-то шепотом.
А-а-а выругался Красногорский и прокричал самым своим грозным, самым командирским голосом, на который был способен: Так, Вика, соберись сейчас же! Иди и открой входную дверь, замок открой! Немедленно, прямо сейчас!
Иду, отозвалась она.
А он уже несся по лестнице вниз, перемахивая через несколько ступенек, не дожидаясь медленно ползущего лифта, и звонил на ходу в «Скорую», вызывая бригаду.
Вику увезли первой, на машине «Скорой психиатрической помощи», вколов успокоительное, потому как она была совершенно не в себе.
Ильюху же
Он принял душ и, собираясь выйти из ванной, отдернул занавеску и успел снять полотенце с крючка, взяв в руки, каким образом там оказался кусок мыла, так и непонятно, но совершенно очевидно, что Илья случайно наступил на мыло, резко соскользнул ногой по дну и, перевалившись через борт ванной, пролетел вперед и ударился головой о стену с такой силой, что сломал шейные позвонки.
Мгновенная смерть, как объяснил Красногорскому прибывший вместе с оперативниками эксперт по криминалистике.
В тот момент и последовавшие за ним несколько дней Артему, взявшему на себя все проблемы и организационные вопросы, связанные со смертью друга, было не до отвлеченных мыслей и не до глубокого осознания трагедии.
Надо было срочно пристраивать перепуганную, растерянную Настюшку, безостановочно рыдавшую до икоты, до заикания, можно понять почему она проснулась, с мамой происходит что-то страшное, она носится по квартире и то кричит и зовет отца, то что-то шепчет, то хватается за дочку и пытается что-то объяснить, а на полу в ванной неподвижно лежит ее папа.
Хорошо хоть Артем сразу же сообразил позвонить Лидии Архиповне, описав вкратце, что случилось, и попросил немедленно идти к Илье, который жил с семьей в соседнем с Красногорскими доме. Та прибежала минут через десять, а следом за ней и «Скорая» приехала, а там и Артем подоспел, еще до приезда полиции.
Настю забрала к себе домой Лидия Архиповна. Когда Илью увезли, Артем позвонил его матери, пытаясь сообщить новость. Как можно бережно сообщить такую новость матери, вы не знаете? Ну вот и он не знал. Сообщил, как мог.
И у Натальи Николаевны случился сердечный приступ.
Все проблемы и все организационные вопросы легли на Красногорского и подключившегося к нему сразу же Игоря. Вызвали родителей Вики, живущих в Сибири, и матери Вики тоже стало плохо, обошлось, правда, без больниц, но врачи настоятельно рекомендовали постельный режим, так что помощники из них никакие. Тем более люди из провинции, чем они в Москве-то помочь могут? Даже Настю пришлось оставлять на время с Лидией Архиповной, а не с бабушкой-дедом.
Так и получилось, что вся организация похорон, все больничные вопросы, бытовые и денежные взяли на себя Артем с Игорем.
И, наверное, слава богу, потому что за этими траурными хлопотами и заботами о живых они оба как-то не успели толком осознать смерть друга.
И вот только сегодня, на девятый день, когда и Вика более-менее пришла в себя, и Наталья Николаевна под расписку ушла из больницы на поминки сына, и теще Ильи немного полегчало, и они все собрались на кладбище, Артем со всей ясностью и четкостью вдруг осознал, что Ильи больше нет. Что его друг ушел из жизни дикой, нелепой смертью и, замерев под холодным дождем, слушая карканье кладбищенских ворон, он смотрел на могилу Ильи и не мог принять, что тот лежит там сейчас, под слоем мокрой земли, под неуместно яркими венками в траурных лентах.
Это было настолько нереально, что на какое-то мгновение Артему показалось, что все происходящее сон или какая-то безумная ошибка, и непонятно зачем они тут все собрались.
Но тут, охнув, стала оседать на землю, теряя сознание, Наталья Николаевна, стоявшая рядом с Артемом, и он, мгновенно сориентировавшись, очнулся от своих странных мыслей, успев подхватить ее под мышки и усадить на скамеечку у соседней могилы.
Жизнь взяла свое, напомнив, что внимание и забота нужны живым, а мертвые теперь уж точно подождут и вряд ли куда-то денутся, даже если ты отказываешься признавать сам факт их смерти.
И снова Красногорскому надо было решать проблемы и дела близких и родных друга, отодвинув на задний план любую рефлексию, неверие и позднее раскаяние.
И снова Красногорскому надо было решать проблемы и дела близких и родных друга, отодвинув на задний план любую рефлексию, неверие и позднее раскаяние.
И только через неделю он узнал от мамы, что Арина вернулась из Владивостока, да не одна.
Ариша прилетела, сообщила ему Лидия Архиповна и вздохнула скорбно. Ее отец умер, от тяжелой болезни, она с ним была все это время. У нее на руках, как говорится, и умер.
Значит, у нее тоже там больницы, кладбище да похороны сплошные были, устало посочувствовал Артем.
Это конечно, согласилась мама, но произнесла с непонятной интригой: Да не совсем сплошные.
В каком смысле? не понял Артем.
Да в том, что вернулась она не одна, а с дочкой.
Так, обалдел от такой чудной новости Красногорский. Не понял, с какой дочкой? У нее что, еще и дочь имеется?
Теперь имеется, поясняла мама, Аня сказала, Ариша стала опекуном девочки, но они будут подавать документы на удочерение.
Охренеть, коротко, но емко охарактеризовал Артем чудные новости и повторил: Охренеть. И что это за девочка?
Анечка не вдавалась в подробности, сказала только, что девочка совсем маленькая. И предложила: Позвони Арине и сам обо всем расспроси.
Ты же знаешь, мам, напомнил Красногорский недовольным тоном, она со мной разговаривать не желает.
А может, пожелает теперь, предположила Лидия Архиповна. Аня сказала, Ариша изменилась за это время, видимо, не просто ей дались уход за отцом, его смерть и ребенок приемный, это же неспроста. И повторила пожелание: Позвони.
Я подумаю, не обещал он.
Он и так постоянно о ней думал, а уж в свете полученных новостей так и подавно.
Два с половиной месяца прошло с того дня, когда она ушла, обиженная его признанием в нелюбви к ней. Два с половиной!
Конец октября на дворе.
Он скучал по ней, он вспоминал о ней и о Матвее каждый день, иногда лишь мимолетно, вскользь, по ассоциации с чем-то увиденным или услышанным в течение дня, иногда вспоминая подробно, когда всплывал перед глазами ее запечатленный образ и шкодная, веснушчатая рожица Матюшки.
Ему было так тошно, так бесприютно в душе, что он не знал, куда себя деть. Состояние такое странное, когда и умирать вроде неохота, и жить не хочется.
И он позвонил Игорю. А кому еще?
В этот день Артем с верным другом Игорехой напились.
Вдвоем, у Красногорского дома, а Женька, отпуская мужа к Артему, напутствовала их обоих:
Вам надо, а то вы оба на нервах, как пружины сжатые, ни на поминках не отпустили себя, ни на девятый день, все контролировали, за все отвечали. Ильи уж двадцать дней как нет, а вы так и не оплакали его толком и так и не расслабились до сих пор. Но предупредила строго: Только никуда не намыльтесь пьяные идти, если переберете, на подвиги не нарывайтесь.
Да куда там идти!
Пусть останутся только им двоим те их поминальные посиделки.
Игореню развезло быстро, а вот Артема почти совсем не брало так, захмелел немного, и все, хоть и выпил немало а голова соображает, только тоска еще пуще навалилась и не отпускает никак.
И Артема вдруг неожиданно потянуло на откровения об Арине, о Матвее, о том, как он признался ей, что не любит, а она отказалась выходить за него и сбежала.
А я вот хотел спросить, старательно выговаривал слова совсем пьяный, но еще что-то соображавший Игореня. Ты ващет любил хоть одну бабу, Горыч?
Ну мне казалось, что я любил Лийку.
Да ну, отмахнулся, как от сущей ерунды, Брагин, показательно скривив рожу, она ж дура была, да еще с прибабахом конкретным, что там любить было. И потом, думал или любил?
Нет, не любил, признался Артем.
Во-о-о-от, назидательно протянул друг, да еще и палец выставил для того, чтобы подчеркнуть важность момента, про что я и говорю, и перескочил без всякой логики: А пацаненка ее ты, значит, любишь?
Его люблю, подтвердил Артем и пожаловался: Только теперь у нее еще и девочка какая-то появилась.
Девочка это хорошо. Игорешу совсем повело набок, и он пьяненько заулыбался. Я Женьке говорю: давай девочку родим, два парня хорошо, но доченька, это ж изобразил он что-то непонятное руками.
Только неясно, что там за доченька
А ты возьми и спроси, Брагин решительно рубанул рукой воздух и добавил: Выясни. Вот так прямо спроси и выясни.
Икнул, прикрыл рукой рот, прислушался к процессам, происходившим внутри него, и покаянно признался:
Икнул, прикрыл рукой рот, прислушался к процессам, происходившим внутри него, и покаянно признался:
Я все, Горыч, рублюсь, кажись
И завалился на бок, мгновенно заснув.
Артем раздел и уложил друга, накрыл его пледом и принялся убирать последствия их посиделок с журнального столика. Вынес в кухню грязную посуду и задумался
А действительно, что он сопли жует, на самом-то деле, надо взять и спросить у нее напрямую, все как есть. Пусть объяснит и скажет. У него к ней накопилось мно-о-о-го вопросов, и все очень важные.
Вот возьмет прямо сейчас и спросит.
Больше всего Арина переживала о том, как примут дети друг друга, как правильно и грамотно объяснить Матвею, откуда взялась малышка и почему она теперь будет жить с ними и кем ему приходится.