Собрание вел Кларксон, очень представительный и высокопоставленный чиновник из Магистрата-2 крупнейшей ассоциации космических рас. Взглянув на Аарона, он мягко улыбнулся и спросил:
Могу я узнать ваше мнение по поводу того, что вы недавно услышали от Мэтью?
Не знаю, что и сказать, ответил Аарон. Ситуация кажется очень запутанной и неопределенной.
И как, на ваш взгляд, нам стоило бы поступить? настаивал Кларксон.
Надо попытаться собрать информацию, и тогда все встанет на свои места, ответил Аарон.
Вот такой ответ мы и надеялись от вас услышать, произнес Кларксон. В этой ситуации есть несколько неясных моментов: Майрикс с его новым и неопределенным статусом; город чужаков, о котором мы с каждым годом знаем все меньше и меньше; непонятное и тревожное молчание Лоренса; причины, по которым в Чужеземный Город стекаются люди, и, наконец, самийцы, чей интерес к Майриксу вызывает у нас определенные подозрения.
Вот такой ответ мы и надеялись от вас услышать, произнес Кларксон. В этой ситуации есть несколько неясных моментов: Майрикс с его новым и неопределенным статусом; город чужаков, о котором мы с каждым годом знаем все меньше и меньше; непонятное и тревожное молчание Лоренса; причины, по которым в Чужеземный Город стекаются люди, и, наконец, самийцы, чей интерес к Майриксу вызывает у нас определенные подозрения.
Я в этом почти не разбираюсь, сказал Аарон. Может быть, вам лучше направить туда одного из своих людей?
Мы так не думаем, ответил Кларксон. Данный вопрос не раз уже подвергался обсуждению, и мы считаем, что объективную оценку ситуации может дать только беспристрастный наблюдатель. Вот почему, уважая ваш разум и жизненный опыт, мы просим вас выяснить истинное положение дел на Майриксе и предпринять те действия, которые покажутся вам наилучшим выходом. Конечно, нам хотелось бы участвовать в процессе принятия наиболее радикальных решений, но мы понимаем, что связь с нами может оказаться невозможной. И, конечно, найдется множество безотлагательных вопросов, когда у вас просто не будет времени выслушивать советы домашних авторитетов. Мы не можем претендовать на роль компетентных людей, поскольку не знаем, что творится на Майриксе. Поэтому действуйте на свой страх и риск. Отныне вы наш генерал, и мы доверяем вам наши армии. Но сначала узнайте, есть ли у нас вообще какой-нибудь противник?
В конце концов Аарон согласился отправиться на Майрикс и выяснить те вопросы, которые поставил перед ним Совет. Говорить было больше не о чем; встреча подошла к концу, и делегаты начали расходиться.
Задание казалось предельно ясным. Ему следовало оценить ситуацию на Майриксе и определить, насколько она угрожала той или иной группе гуманоидов. Если какая-нибудь опасность действительно существовала, он должен был перейти к решительным действиям. Одним словом, проще некуда.
И все же как странно вел себя Лоренс. Почему он так упорно уклонялся от контактов с семьей и Советом? Почему он наотрез отказывался говорить о работе своей группы и о состоянии дел в Чужеземном Городе?
Его мысли так быстро перескочили к сыну, что Аарон осознал это как подсказку своего подсознания.
Мое решение будет зависеть от того, что скажет Лоренс, прошептал Аарон. А значит, Лоренс это ключ к разгадке.
Для полета на Майрикс Совет выделил «Артемиду» быстроходный крейсер, к которому Аарон и Октано подлетели на скоростном челноке. Тот уже ждал своих пассажиров в точке омега, где находилось пятно соскока для межпланетного гиперпрыжка. Масса космических тел влияла на нейтронные поля, поэтому пятна соскока располагались, как правило, на удаленных орбитах. Точки омега создавали невидимую паутину, по нитям которой корабли совершали гиперпрыжки, мгновенно преодолевая огромные расстояния.
Следуя правилам этикета, Аарон поспешил в центр управления, чтобы приободрить самийца перед его первым гиперпрыжком. Сам он предпочитал проводить такие минуты в уединении. Во время соскока Аарон обычно переживал визуальную галлюцинацию, где среди мелькавших огней перед его глазами возникал геометрический узор из тонких изогнутых линий. Подобное переживание не представляло собой ничего особенного, но он по-прежнему считал его личным моментом. Перемещение «отсюда» и «туда», почти мгновенно происходившее в особом гиперпространстве, воспринималось многими как аналог смерти. Оно убивало и тем не менее оставляло живым.
Вы готовы? спросил Аарон самийца.
Думаю, да, ответил Октано Хавбарр.
Автопереводчик четко отразил слабый оттенок сомнения, которое испытывал каждый, кто отправлялся в свой первый гиперпрыжок.
На самом деле все не так серьезно, сказал Аарон.
Но я слышал, что перемещение влияет на некоторых больше, чем на других, ответил самиец.
Это верно.
И еще я слышал, что самийцы более склонны к побочным эффектам гиперпрыжка, чем остальные виды.
Да, на несколько процентов, ответил Аарон. Однако разница почти неощутима.
Между прочим, одним из побочных эффектов является летальный исход.
Мне говорили о чем-то подобном. Но, возможно, вам следовало подумать об этом немного раньше перед тем, как отправляться в полет.
По поверхности темно-бронзового куска бекона пробежала едва заметная рябь. Аарон мог поклясться, что существо, сидевшее в центре серебристой паутины, пожало плечами.
Мы все еще в подпространстве? спросил самиец.
Да, и будем там еще несколько минут.
Почему вы мне не сказали, что прыжок уже начался?
Мое предупреждение встревожило бы вас еще больше. Поэтому я решил промолчать.
Возможно, вы правы, сказал Октано. Итак, я совершил свой первый гиперпрыжок и остался живым.
Поздравляю. Надеюсь, что в следующий раз вы найдете его даже в чем-то забавным.
Забавным, задумчиво прошептал Октано. Ах да. Мне говорили об этом на ознакомительных лекциях. Ваша раса приписывает большое значение переживанию забавных моментов. Это действительно так?
Я бы не сказал, что приписываю им какое-то значение, ответил Аарон. Просто мы, землемы, обладаем хорошо развитым чувством игры.
О, это одно из тех важных понятий, которые мы, самийцы, должны изучить. Так что же такое игра? До сих пор мы воспринимали этот термин как качественное определение рабочей функции. Но, очевидно, в нем заложен более глубокий смысл.
Вас действительно интересует идея игры?
О да, заверил его Октано. Мы считаем ее очень важной. Наши эксперты полагают, что игра является катализатором сознания, то есть элементом, необходимым для развития высшего разума. Как вы знаете, самийцы не склонны к играм. Но мы решили наверстать упущенное. А знание достигается через опыт других и собственные эксперименты.
Вы не похожи на других самийцев, которых я встречал, сказал Аарон. У вас прекрасный юмор, хотя вы и отрицаете это. Может быть, ваша раса не так мрачна, как кажется?
Я не считаю самийцев мрачными. Однако при первых встречах с другими разумными видами мы, наверное, выглядели немного замкнутыми и туповатыми. Например, в общении с землемами нам не хватает способности к быстрым остроумным ответам, которые так оживляют и украшают ваш мыслительный процесс. Мы сразу заметили, как вы быстры, нервозны и агрессивны. В вас было то, чего не хватало нам. И тогда, произведя критическую оценку, мы задумались о том, как нам вести себя при жесткой конкуренции видов.
За последнее время я слишком часто слышу об этой идее, сказал Аарон. Неужели вы тоже считаете межвидовую конкуренцию обязательной?
Я не очень разбираюсь в таких вопросах, ответил самиец. Но мне известно, что подобные вещи происходят независимо от нашего желания. Каждая из рас хочет сохранить ту форму, которую принял их разум. И в конечном счете любой вид желает уподобиться богу. Мы не хотим наносить друг другу вреда, однако каждому понятно, что его вид не будет божественным до тех пор, пока другая раса заявляет о себе то же самое.
Должен сказать, что весь этот разговор о расовой конкуренции и выживании сильнейших производит на меня довольно тягостное впечатление. Возможно, вы правы, и жизнь действительно является борьбой за существование, но мне как-то тоскливо слышать об этом.
Как странно, что вы говорите такие слова, произнес самиец. Я всегда считал, что вы, землемы, придерживаетесь концепции видового выживания любой ценой.
Кто вам сказал такую глупость?
Это общее мнение.
Оно неверное.
Вы просто не хотите признавать правду. А она заключается в том, что между нашими видами начинается конкурентная борьба. Причем у моей расы не очень хорошие шансы на победу.
Аарон почувствовал раздражение. Его ожидала впереди огромная и ответственная работа. Так почему же он должен был выслушивать еще и это лицемерное хныканье, похожее на ту дрянь, которой его пытались накормить Мэт и члены Совета?
Аарон с тоской подумал о том времени, которое ему предстояло провести рядом с этим существом. Дело могло затянуться на несколько дней, а возможно, даже на недели и месяцы. Он решил уточнить их позиции с самого начала. Кроме того, самиец сам нарывался на выяснение отношений. С этим надо было кончать сейчас, чтобы не усложнять себе жизнь на Майриксе.
Пока я тоже не вижу, каким образом вы могли бы покорить остальные разумные расы, сказал Аарон. Но, учитывая ваш удивительный прогресс при полном отсутствии мануальной оснащенности, у вас, очевидно, еще появится такая возможность.
Самиец погрузился в мрачное молчание.
Обычно люди считают бестактным намекать нам на отсутствие членов, пальцев, ступней или щупалец, сказал он через пару минут. Это невежливо. Вы же не упрекаете горбатого за горб, насколько я знаю из вашей собственной литературы.
Обычно люди считают бестактным намекать нам на отсутствие членов, пальцев, ступней или щупалец, сказал он через пару минут. Это невежливо. Вы же не упрекаете горбатого за горб, насколько я знаю из вашей собственной литературы.
Но позвольте отметить, что, помимо отсутствия мануальной подвижности, вы не имеете даже голосового аппарата, продолжал Аарон. Неужели на заре развития ваши предки рождались со встроенным голосовым синтезатором? Какова же тогда ваша концепция разума?
Наверное, именно это вы, землемы, и называете юмором? Или я перепутал юмор с искренностью?