Таким образом, командарм отчетливо видел ключевые проблемы тактики советской пехоты начального периода войны, такие, как крайне слабое взаимодействие с артиллерией и неэффективное использование стрелкового оружия в ближнем бою. Впрочем, одного только осознания недостатков было явно недостаточно для их устранения. Артиллерии для уверенного выигрыша дуэли с батареями противника были необходимы дефицитные снаряды, подготовка пехоты и её обучение современным тактическим приёмам требовали времени, которого также катастрофически не хватало. В связи с этим многое, если не всё на локальном уровне зависело от воли и организаторских способностей конкретных командиров, а также от элементарного наличия или отсутствия у противника грубых ошибок при организации обороны. В реалиях декабря 1941 года лобовые штурмы немецких опорных пунктов чаще всего приводили к быстрому выбиванию значительной части атаковавших, что, в свою очередь, резко снижало боеспособность частей и соединений и ставило под вопрос дальнейшее развитие наступательных действий.
Новое наступление частей 252-й и 246-й дивизий, начавшееся в 23:00 9 декабря, почти «как под копирку» повторило судьбу предыдущих. Уже к 03:00 передовые подразделения были вынуждены отступить на исходные позиции под сильным минометным и пулеметным огнём противника[181]. Нужно было что-то менять
В краю пылающих деревень. Первые итоги
Бои 59 декабря 1941 года оставляют у любого исследователя Калининской наступательной операции двойственное впечатление. С одной стороны, войсками 31-й армии были освобождены десятки населённых пунктов, некоторые из которых приходилось занимать по второму и даже третьему разу. Многие сёла и деревни в ходе сражения превратились в пепелища, однако для их уцелевших жителей оккупационный режим всё же закончился. Оборонявшиеся восточнее Калинина 162-я и 86-я пехотные дивизии если и не были разгромлены, то понесли очень серьезные потери, в результате чего ряд частей и подразделений попросту лишился боеспособности.
С другой стороны, советским стрелковым дивизиям так и не удалось полностью прорвать оборону соединений 9-й полевой армии, несмотря на то, что как Ставкой, так и командованием Калининского фронта эти соединения длительное время воспринимались как «слабые» и «вытянутые в линию». Кроме того, в ходе планирования и осуществления наступления были явно недооценены возможности переброски резервов противника за счёт сознательного «оголения» более спокойных участков.
С другой стороны, советским стрелковым дивизиям так и не удалось полностью прорвать оборону соединений 9-й полевой армии, несмотря на то, что как Ставкой, так и командованием Калининского фронта эти соединения длительное время воспринимались как «слабые» и «вытянутые в линию». Кроме того, в ходе планирования и осуществления наступления были явно недооценены возможности переброски резервов противника за счёт сознательного «оголения» более спокойных участков.
В этих условиях заявленные цели операции и сроки их достижения вполне предсказуемо не нашли пересечений с реальностью, а наступление 29-й армии западнее Калинина вообще закончилось полным провалом, так толком и не начавшись.
Впрочем, решающие бои декабрьского сражения за областной центр были ещё впереди.
Глава 3
Новая надежда генерала конева
Возвращение к истокам
10 декабря перед командованием Калининского фронта стояла сложная дилемма. С одной стороны, наступление советских войск из района юго-западнее Калинина привело к угрозе окружения немецких сил, находившихся непосредственно в городе и его окрестностях. Как отмечал историограф 129-й пехотной дивизии, «ночью осветительные ракеты образовывали почти замкнутый круг. Только на юго-западе были открыты выходы из города Калинина, но уже и там происходили нападения на грузовики с предметами снабжения и конвои с ранеными, проводимые в запряженных лошадьми санях на юго-запад, особенно во время снегопада. Пропала без вести целая строительная рота»[182].
С другой, наступать далее на юго-запад, имея на правом фланге укрепленный город с двумя немецкими пехотными дивизиями внутри него было явной авантюрой. Учитывая, что направление Микулино Городище, Тургиново было прикрыто мощной линией обороны противника, приходилось принимать «соломоново решение», разделяя и без того ограниченные силы на выполнение основной задачи фронта и борьбу непосредственно за Калинин.
Из 31-й армии в штаб фронта в течение дня 10 декабря поступали умеренно оптимистичные сообщения. Несмотря на то, что ночной контратакой немцам удалось отбросить подразделения 934-го сп 256-й сд от Колесникове к западной окраине деревни Вишенки, в целом дивизия уверенно удерживала достигнутые ранее позиции. Южнее продвигались вперед части 250-й сд, командир которой к 16:00 находился в Алексеевском[183].
В ночь с 9 на 10 декабря 421-й сп 119-й сд вошел в Игнатово, ранее освобожденное 54-й кд и переданное пехотинцам, что называется, «из рук в руки», следом двигался 634-й стрелковый полк. Вскоре противник попытался отбить деревню обратно. В этой контратаке, судя по немецким данным, участвовал разведывательный батальон 86-й пехотной дивизии, прибывший ранее в Обухове. Одной из целей было возвращение потерянных ранее орудий 162-й ид.
Атака пехоты поддерживалась огнем одного 150-мм тяжелого пехотного орудия, трёх 105-м легких полевых гаубиц, двух 75-мм легких пехотных орудий и трёх 37-мм противотанковых пушек. Настал черёд немцев наступать по глубокому снегу под огнем советских пулемётов. Понеся потери, оцененные в боевом журнале кавалерийского эскадрона разведбата 86-й ид как «высокие», противник прекратил контратаку. Судя по донесениям и оперативным сводкам 119-й сд, усилия подразделений вермахта, направленные на возврат Игнатово, не сильно впечатлили бойцов и командиров 421-го сп. В оперативной сводке 31-й армии по состоянию на 16:00 10 декабря была отмечена лишь ночная контратака[184], отбитая силами полка, в то время как в разведбате 86-й ид события у деревни посчитали «самым чёрным днём в истории подразделения».
В данном случае речь идёт о ситуации, когда одна из сторон просто не заметила своего достаточно серьезного (пусть локального) успеха, в то время как другая откровенно заявила о явной неудаче. Впрочем, в ходе войны подобные вещи случались нередко по обе стороны фронта.
Помимо закрепления в Игнатово, части 119-й утром 10 декабря освободили также деревню Гуськино (южнее Алексеевского), что было отмечено в ЖБД 129-й пехотной дивизии вермахта[185].
54-я кавалерийская дивизия, сдав Игнатово «соседке», к 07:00 вышла в лес в двух километрах северо-восточнее Салыгино и остановилась на выкорм лошадей, практически не имея запасов продовольствия и фуража. Сложной была и ситуация с боеприпасами: во всём соединении имелось лишь 140 артиллерийских снарядов, на винтовку оставалось по 150 патронов, на ручной пулемёт по 120. Машины с радиостанциями имели запас горючего всего на 20 километров[186]. Интересно, что ранее дивизионные артиллеристы даже не попытались взять с собой в рейд трофейные орудия, захваченные с лошадьми и большим боезапасом в Игнатово. Возможно, командование 54-й кд посчитало, что на их освоение нужно время, которого попросту не будет.
54-я кавалерийская дивизия, сдав Игнатово «соседке», к 07:00 вышла в лес в двух километрах северо-восточнее Салыгино и остановилась на выкорм лошадей, практически не имея запасов продовольствия и фуража. Сложной была и ситуация с боеприпасами: во всём соединении имелось лишь 140 артиллерийских снарядов, на винтовку оставалось по 150 патронов, на ручной пулемёт по 120. Машины с радиостанциями имели запас горючего всего на 20 километров[186]. Интересно, что ранее дивизионные артиллеристы даже не попытались взять с собой в рейд трофейные орудия, захваченные с лошадьми и большим боезапасом в Игнатово. Возможно, командование 54-й кд посчитало, что на их освоение нужно время, которого попросту не будет.
Вечером 119-й кавалерийский полк дивизии всё же перешел в наступление на Салыгино, теперь уже во взаимодействии с подошедшим 918-м сп 250-й сд, однако захватить деревню советские части так и не смогли, отойдя на исходные позиции[187].
Запряженные сани на службе вермахта. Район Калинина, декабрь 1941 года.
Если бы советские кавалеристы и пехотинцы (точнее, их командиры) узнали, с кем им пришлось столкнуться у Салыгино, они бы, вероятнее всего, приложили все усилия к тому, чтобы сообщить о своем противнике вышестоящему начальству. Дело в том, что именно 10 декабря в этот район прибыли подразделения 451-го пи 251-й пд, переданной ранее из XXIII армейского корпуса.
Узнав о прорыве советских частей к Салыгино, командир 14-й роты этого полка лейтенант Р. Маурер (Leutnant Rudolf Maurer) отправил в бой всех имевшихся под рукой солдат, включая писарей, ездовых и штабных служащих. Ценой потери 15 человек им удалось отбить атаку[188].
Тем не менее, войска 31-й армии медленно, но верно прогрызали немецкую оборону к югу от Калинина, отбивая контратаки противника.
В этих условиях командующий Калининским фронтом генерал-полковник И. С. Конев в 16:00
10 декабря подписал приказ 14, в соответствии с которым несколько менялись задачи 29-й и 31-й армий (по сравнению с предыдущими указаниями).
31-я армия, левым крылом наступая на Микулино Городище с задачей к исходу дня 12 декабря выйти на рубеж реки Шоша, должна была одновременно выделить сильную группировку для наступления с 10:00 11 декабря в направлении Лебедево, Кривцово, Мамулино. В эту группировку включались 256-я и 247-я стрелковые дивизии, 54-я кавалерийская дивизия и 143-й отдельный танковый батальон.
29-я армия силами 246-й, 252-й и 243-й сд должна была наступать в направлении Деревнище, Мамулино, чтобы во взаимодействии с 31-й армией окружить и уничтожить группировку немецких войск в Калинине, освободив город[189].
Следует подчеркнуть, что освобождение Калинина снова становилось одной из главных задач не только 29-й армии, но и всего фронта. Следует отметить, что боевой состав соединений и частей КФ, которые должны были выполнить эту задачу, существенно изменился по сравнению с моментом начала наступательной операции.
Некоторые дивизии, понеся в боях 59 декабря существенные потери, имели к 10 декабря несколько меньший боевой состав, чем к началу наступления. Например, это касалось 119-й