За поздним ужином договорились, что лесорубы завтра продолжат заготавливать стойки, а остальные будут рыть проходы и делать крышу в тех местах, где стойки уже поставлены. Обговорив это, около полуночи все разошлись спать.
Проснулся я в десятом часу, хотя сам ставил будильник на половину девятого. Маши рядом не было, она почти всегда вставала раньше, вот и теперь, по-видимому, отключила будильник, чтобы дать мне возможность ещё хоть немного поспать, ведь я вчера здорово вымотался. Подойдя к окну, посмотрел на градусник, он показывал 36 градусов, шел не очень сильный снег. Когда умывался, услышал снизу громкие разговоры; ребята активно спорили и явно были чем-то сильно возбуждены. Наконец я спустился в столовую, там все уже собрались и обсуждали информацию, полученную и записанную дежурной при прослушивании радиоприёмника.
Оказывается, правительство объявило об эвакуации нескольких городов в связи с аномально низкими температурами и разрушенными объектами теплоснабжения. Эвакуировать жителей собирались в посёлки, спешно возводимые возле работающих атомных и тепловых электростанций. Правда, у многих атомных станций были заблокированы реакторы в связи с повреждениями, нанесенными во время землетрясения.
«Наконец что-то начали делать», подумал я. В принципе, единственными местами, где оставшиеся в живых люди смогут выжить, являются окрестности атомных электростанций, но только если их смогут обеспечить топливом минимум на восемь лет. На других электростанциях запасы топлива быстро иссякнут, а наступивший транспортный коллапс и невозможность, при такой низкой температуре и громадном количестве снега, отремонтировать разрушенную инфраструктуру ставит крест на том, чтобы пополнить эти запасы и использовать станции по назначению. К тому же газовые и нефтяные трубопроводы наверняка тоже разрушены землетрясением. Единственно дееспособными станциями могут остаться те, что находятся рядом с местами добычи угля. В принципе, там тоже должно выжить много людей. Топливо рядом, жить можно в шахтах, единственное, что нужно обеспечить подвоз продуктов из государственных резервов.
Кроме этого указа, у всех вызвал особую обеспокоенность а у женщин так просто панику тот факт, что, например, в Красноярске и Новосибирске уже была зарегистрирована температура 70 градусов по Цельсию.
По этому поводу я поторопился заявить: Ну что, ребятки! и нам надо готовиться к таким температурам, а может, и более низким. Поэтому давайте не будем сейчас скулить, а будем спокойно делать дело. Сейчас у нас с вами дело одно надо, не дожидаясь сорокаградусных морозов, успеть прорыть ход к заброшенному подвалу. А то возьмёт и замёрзнет нафиг вся система канализации, и мы захлебнёмся в собственных нечистотах.
После такой реплики все немного подобрались и начали одеваться на работу. На улице уже было светло, но очень холодно, поэтому договорились перерывы устраивать чаще через каждые тридцать минут. Женщин мы на улицу вообще не выпустили. Да не сибиряки мы, это факт; пожалуй, где-нибудь в Оймяконе при такой температуре народ бы несколько часов на улице вкалывал без всякого обогрева, а мы вот по полчаса еле выдерживали.
Бригада лесорубов, напиливая по восемь стоек, привозила их, отогревалась минут по двадцать и отправлялась обратно. Я, Валера и Коля закрывали крышей наш большой зал и тоже бегали отогреваться через каждые полчаса. Гораздо реже приходили греться те, кто перекидывал снег. До половины четвёртого дня, когда уже начало темнеть, лесорубы успели сделать сорок стоек.
Мы решили в лес больше не ходить слишком холодно, а ограничиться уже имеющимися материалами, которого по Валериным расчётам уже должно было хватить.
К обеду закончили закрывать навесом большой зал, проходы к угольному складу, сараю и гаражу. Мы даже успели поставить по нескольку стоек в направлении подвала и ветряка. Большой подснежный зал, с отходящими от него ходами, смотрелся просто великолепно, прямо как в сказке Валера провел в зал и в ходы, закрытые навесом, электрику и наладил освещение. Наши женщины даже специально выходили из дома, чтобы полюбоваться этими сказочными пещерами ледяные стены блестели и искрились, отражая электрический свет, к тому же в тоннелях было гораздо теплее, чем наверху, и, что самое главное, здесь не было, пронизывающего до костей ледяного ветра.
После проведённой работы и счастливого любования на такой глобальный результат нашего общего труда на обед все собрались в очень приподнятом настроении как приятно, когда дело рук твоих не только пользу практическую имеет, но ещё и несёт в себе настоящее эстетическое наслаждение. Так что обед прошёл на небывалом подъёме, весело, и вскоре, несмотря на всё усиливающийся мороз, мы с воодушевлением стали собираться на вечернюю работу.
Вечером на улицу вышли только мужчины и девушки. Работали на каждом проходе по двое. Пары менялись через каждые двадцать минут, поэтому работа шла непрерывно и быстро. К десяти часам вечера мы закончили проход к ветряку и вырыли две трети прохода к подвалу, при этом везде установили стойки. К ужину все совершенно вымотались, поэтому долго не сидели, а, наскоро перекусив, быстро разошлись по своим спальным местам.
На следующий день до обеда полностью перекрыли проход к ветряку и ещё установили стойки в траншею, очищенную от снега, которая вела к подвалу. При этом полностью выскребли весь оставшийся снег в тоннелях. Пообедали быстро, все стремились быстрее закончить порядком надоевшую работу. До недостроенного дома, где находился нужный нам подвал, оставалось девять метров снежного покрова толщиной около двух метров. Начав работу в пять часов вечера, уже к десяти мы полностью отрыли проход и закрыли его сверху крышей. Перед уходом домой ещё раз облили водой стены получившегося тоннеля и направились на обещанный мной обильный ужин, с блюдами, не входящими в наш обычный рацион.
Помывшись в душе, все расселись за богато накрытым праздничным столом наши дамы расстарались, и, хотя все очень устали, просидели так до трёх часов ночи. Время подъёма не устанавливали спали кто сколько хочет.
Я, например, окончательно проснулся только к пяти вечера, и то разбудили меня громкие песнопения под караоке, раздававшиеся в соседней комнате. Посетив душ, спустился в столовую, там уже трое моих друзей играли в карты, весьма обрадовавшись появлению четвёртого. Так, за картами, мы просидели почти до часу ночи. Одним словом, день отдыха весьма удался, сняв усталость, накопившуюся за последнее время.
Несмотря на мороз, а было уже ниже 40 градусов, канализация не разморозилась, и система электрического отопления полностью справлялась с поддержанием заданной температуры в доме, и всё это из-за толстого снежного покрова. Я даже начинал думать, что, может, мы зря так напрягались, запасая такое неимоверное количество угля и дров, и решил, что в такой холод надо притормозить с вывозом найденных нами торфяных брикетов до лета наверняка хватит наличных запасов топлива.
А я совершенно не сомневался, что лето обязательно наступит. Пусть оно будет холодное, и всё же, как я надеялся, хоть несколько дней, но подарит нам плюсовую температуру. Теперь же я сидел и гадал, замерзнет канализация или нет? С одной стороны, конечно, температура ниже 40 градусов, но такой толщины снежный покров должен защитить от мороза канализационные трубы. Тем более они ещё закопаны в землю на метр двадцать. Больше всего меня беспокоила теплоизоляция слива в центральный канализационный коллектор.
Снежный покров уже превышал два метра, он почти доходил до уровня оконных проёмов дома, которые начинались как раз на этой высоте от уровня земли. К стёклам снег, конечно, не попадал, все окна на первом этаже уже были закрыты рольставнями, и, на всякий случай, между стеклом и металлом был проложен пенопласт.
С Володей мы договорились установить жёсткие нормы потребления продуктов только после Нового года, до которого оставалось меньше месяца, а пока, и особенно во время праздника, не экономить тем более что продуктов с недолгим сроком хранения оставалось много.
С Володей мы договорились установить жёсткие нормы потребления продуктов только после Нового года, до которого оставалось меньше месяца, а пока, и особенно во время праздника, не экономить тем более что продуктов с недолгим сроком хранения оставалось много.
На следующий день встал без будильника в девять часов утра, на улице было темно, температура была уже 45 градусов, при этом опять шёл обильный снег. Маша ещё спала. Умывшись, пошёл в столовую, оказалось, что я один такой. Никто не проснулся, даже когда я включил музыку на приличную громкость, специально вставив в музыкальный центр диск с мощно звучащими песнями рок-группы «Ария», и знакомый, пронизывающий душу голос Валерия Кипелова заполнил дом. Но все как будто залегли в зимнюю спячку, даже Наташу, дежурившую на посту, я застал дремлющей возле включенного компьютера, которая сразу принялась оправдываться:
В такую холодину ни одна живая душа не выйдет на улицу, так что следить без толку. Прослушивать радио тоже бесполезно приёмник молчит уже третий день.
Получалось, что после одного дня беззаботного отдыха, находясь в состоянии уверенности, что у нас всё так прекрасно устроено с немалыми запасами топлива и продовольствия, на коллектив стали накатывать полный пофигизм и апатия и, надо сказать, довольно быстро. Может, это эффект отката после слишком бурных и деятельных дней? Но всё же данный факт заставил меня крепко призадуматься. Чем же занять людей в предстоящую долгую зиму, чтобы у них совсем не исчезло желание действовать, и они до последнего сохраняли активный жизненный тонус, а соответственно, и здоровье? Почивать на лаврах в нашем случае было совершенно недопустимо, ведь, как я справедливо полагал, установившееся равновесие было очень неустойчивым; малейший сбой оборудования или начало какой-нибудь эпидемии грозили всему нашему существованию фатальными последствиями.
Судя по всему, будет такая температура, что на улицу без нужды даже носа не высунешь. Нужно было выявить такие проблемы и соответствующие дела, которыми эти проблемы только и можно было решить, чтобы люди ясно понимали иначе им просто не жить, словом, нужна была железная мотивация причин для начала таких работ.
После долгого размышления я пока не смог придумать ничего лучшего, как предложить создать что-то типа железной дороги для вывоза отходов в подвал, а также подъемного устройства для поднятия фляги с отходами. Все материалы для этого были. Таль для подъёма груза была, даже инженеры, чтобы всё это спроектировать, были это и Володя, и Коля, и Валера.