Надеюсь, ты успела сделать все, что следовало? спокойно спросил Шурубей, сминая салфетку и вытирая пальцы. Направление ее взгляда и взволнованную вспышку он отследил.
Кути поняла, что потеет. В вагончике, наверное, запахло ее волнением.
Пойду подышу. Выходи, я буду ждать.
Перед тем как покинуть ее, Нил небрежно поводил рукой по пульту наружки. Вроде проверил наблюдающие камеры периметра, но она заметила перевел автоматы на внешнее слежение. Оптика отвернута от строений базы. Кроме глаз-ушей в помещениях, их ничто не видит-слышит.
Тихо дрожа, Кути рассчитывала в уме. Система настроена на появление чужих извне. Все, что в кольце периметра, по умолчанию считается своим. То есть они двое и автоматы.
Что он затевает? Почему такая скрытность? Зачем выходить без одежды?..
«Я не пойду. Так нельзя. Это неприлично!.. Там холодно!»
Ванная пижама показалась ей скафандром, надежным охватом, защищающим от бед. Снять ее как броситься сломя голову навстречу темной неизвестности.
Ванная пижама показалась ей скафандром, надежным охватом, защищающим от бед. Снять ее как броситься сломя голову навстречу темной неизвестности.
Но Шурубей никогда не давал повода подумать о себе как о непристойнике. Всегда на дистанции, неизменно вежлив. Разве что его традиции помогать даме хотя он с пониманием относился к ее привычкам зевать во все зубы, близко нюхать и лизать незнакомое.
«Мы чуждые, разные, биологически не совпадаем, убеждала она себя. Это не подначка-провокация, за ним не водится. Хочет сказать нечто важное, принципиальное, и вне охвата. Значит, он подозревает, что в его одежде и в моей? Кути провела подушечками пальцев по застежкам. Да. Может быть. Охватчики не спросят, согласна ли ты. Просто начинят все вкладками. Это же естественно».
Мысль о следящих вкладках в том, что было ей близко как кожа, внезапно вызвала отвращение, почти зуд. Почему все так?.. Для чего нельзя сделать ни шага, ни вдоха вне купола? Противно!
«Ατόνομος. Ατόνομος. Ατόνομος, повторяла она про себя, набираясь решимости, как перед первым купанием в реке на дне каньона. Я живу по своему закону. Независимо. Свободно!»
Удивительно, как руки в такт чужим словам избавляли ее от одежд, казавшихся колкими, зараженными.
За порогом ее охватил холод, но Кути едва замечала его. Туман над рекой молочно светился в лучах луны, словно она шла босиком над облаками, не чуя под собой земли. Шурубей темный силуэт в лунном ореоле ждал ее, и торжествующая радость была в его веянии.
Я готова.
Погоди. Склонившись вперед, он провел вдоль тела Кути ладонями, почти касаясь пушковых волос, отчего ее кожа покрылась мурашками. Повернись. Так. Теперь голова. И еще Из-за уха он достал предмет, похожий на грызку. Проверка на пассивный отзыв. Если есть вставки, они откликнутся. Все, ты чиста. Удивительно. Я думал, вам ставят чипы под кожу
Один есть. Кути показала пальцем на внутреннюю сторону левого запястья. Датчик пульса и давления. Но он сработает лишь на критических цифрах. Теперь скажи, что важно. Не зря же ты меня подговорил так выйти?
Кармин скоро приедет, ему полдня пути. Надо встретить его с пониманием, знать, кто есть кто, проще будет беседовать.
Кармин?.. Ты вызвал его для меня? У Кути стало сладко в груди.
Нет. Я выбрал тебя и доставил сюда для него, чтобы познакомить.
Но почему я?
Мы одной породы ты, я, он. Да, я тоже автоном, только не рисуюсь напоказ, как Селеев. Шурубей улыбнулся. Непохож?.. Ну, извини, доказывать мне нечем. Разве что просветишь интраскопом. Внутри я кое-чем отличаюсь
Я натуральная!
Ты инородка, подсадка. Натуральнее нас с ним, да, но тут дело в другом Нил сел на корточки и жестом пригласил ее сделать то же. После Эллолы все задумались о том, что любой мир может быть перезагружен, и каждая Ц должна быть готова это пережить. Поэтому и появились вы, мы, куспилсы. Резервный вид на случай, если мир сменится. Более выносливый, с набором дополнительных способностей. Скажем, я чувствую вкладки руками и еще умею всякое. У тебя нет телепатии, но есть много другого. И вот мы решили познакомиться с другими, кто назначен в будущее. Чтобы знать друг о друге и там, в будущем, не передраться от незнания. Иначе говоря, Ридгели был, по большому счету, прав, когда толковал о сотрудничестве Ц, но говорил о нас, завтрашних. Мы-то готовимся сознательно, не то что нынешние с их политикой.
Но у вас нет детей, зашептала Кути, обхватив согнутые коленки.
Будут. Дело времени. Если ученые не смогут, мы возьмемся сами. Вернее, уже взялись.
Над головами их зашуршало; в тот же миг погасла вся подсветка базы. В испуге Кути вскочила, вертя головой и на всякий случай оскалив клыки, а Нил остался сидеть:
Не бойся, просил же. Просто отказ системы, общий сбой. Четверть часа, и автоматика все восстановит.
Шестикрыл опустился в десятке рук от них, величаво складывая перепонки, и лаут, спрыгнув с его спины, вразвалочку направился к паре археологов.
Думал, женщина не примет нашу истину, подойдя, заговорил он речью вара. Рад, что ошибся. Будьте счастливы оба!
Знакомься, представил его Нил широким жестом. Лучший резервный вид в изученной части Галактики. Мы у них учимся искусству выживания.
Кути Ушупини Коре, представилась она.
Валеикон.
По нашему обычаю, положено друг друга дважды обнюхать. Это означает мирное знакомство.
Валеикон.
По нашему обычаю, положено друг друга дважды обнюхать. Это означает мирное знакомство.
Важно. Сделаем так.
Когда исполнили обычай, Кути предложила:
У меня запасены два сокровенных кашуна. Прошу разделить со мной трапезу. Есть не обязательно, они вам не подходят, просто пожевать.
Мне никакие изомеры не чужие, все пойдет в тело, успокоил ее лаут. Но только быстро. Я слышу, как ваши машины шуршат, восстанавливая свою нежизнь. Надолго мой дружок, оглянулся он на шестикрыла, который вылизывал перепонку, их глушить не может. Скучать вам недолго завтра с рассветом подойдет Кармин.
Нам теперь не будет скучно никогда, заверил Нил. У нас есть нечто общее.
По базе то тут, то там вспыхивали огоньки система торопливо занималась самодиагностикой, отыскивала причину сбоя, пыталась наладить энергопитание, связь агрегатов между собой и с внешней сетью. В темноте мерцал свет, и тьма не объяла его. И луна шла по небесному кругу, и время остановилось. Оно всегда спало в каньоне, налитое в него как вода от эона до эона, от прошлой перезагрузки мира до будущей.
Дракон ли веял, лаут ли, а может, оба они заодно с Нилом Кути вдруг ясно поняла, что отныне у нее есть друзья в двух новых мирах. В древнем и в будущем. Есть опора и защита, самый надежный охват из теплых, дружеских рук и перепонок, сильных как ветер. И одиночество, сковывающее мысли и плечи, рассеялось, словно его не было.
«Нас много. Мы такие разные, но мы вместе. И мы уже здесь, и следующий мир наш».
Николай Горнов
Зона посадки
Даже в дорогом номере гостиницы «Красный город» было дико холодно, не спасали ни обогреватель, ни стопка шерстяных одеял. Впрочем, остальной Нарьян-Мар тоже замерзал, на улицах было ветрено и дождливо, а до этого Гелий еще основательно промерз в дороге, больше суток ему пришлось кантоваться на боковой полке в скрипучем прицепном вагоне, где невыносимо сквозило изо всех щелей, а потом еще почти сутки добираться до места назначения катером. Раньше Гелию не приходило в голову, что в России двадцать первого века могут быть такие адские места, куда не удосужились проложить не только железную, а даже обычную дорогу с твердым покрытием, однако же вот он, славный город Нарьян-Мар, столица Ненецкого края.
Ближайшая железнодорожная станция город Усинск в соседней Республике Коми, а между ними без малого четыре сотни километров по тундре. Причем добраться в Нарьян-Мар из нефтяного Усинска, как оказалось, можно только по ледяному зимнику, петляя между месторождениями углеводородов, а в теплое время года на катере, неторопливо спускающемся по течению Печоры
Гелий Крапивников, рыжий, лопоухий, большеротый, умеренно веснушчатый, в недавнем прошлом рядовой клерк, специалист в области «подай-принеси» в московском офисе международной консалтинговой группы «Делойт», а ныне зрело-опытный юрист двадцати семи лет, помощник советника управляющего юридической компании «Правовые решения», грустно посмотрел на потухший экран своего смартфона, сунул аппарат мордой вниз под стылую подушку и опять накрылся одеялами с головой.
Горите вы все в аду, в душе пожелал миру Гелий, как бы продолжая внезапно оборвавшийся телефонный разговор с боссом, но вслух повторить эту фразу не решился. А вдруг его корпоративный «айфон» тайно фиксирует все им сказанное, а потом через свои заоблачные сервисы передает сокровенные мысли непосредственно начальству? Нет, ну теоретически такое же возможно?
Смартфон ожил опять. В этот раз на связь пыталась выйти мама Гелия Ада Александровна.
Гелик! заговорила трубка зычным голосом бывшей примы Ярославской областной филармонии. Ты в порядке? Одеваешься тепло? Не голодаешь?
Мама, ну что со мной может случиться?
Да что угодно с тобой может случиться. Ада Александровна вздохнула. Ты же никогда меня не слушаешь. Почему тебя опять нет в «скайпе»?
Потому что в гостинице очень медленный интернет, мама
Гелий перевел смартфон в громкий режим, бросил его на стол и под убаюкивающее мамино бубнение стал разглядывать унылый ледяной дождь, не прекращающийся за окном уже вторые сутки. Ему действительно хотелось есть, мама была права, но останавливало полное нежелание куда-нибудь идти, ведь там, вполне вероятно, можно было вымокнуть под дождем, а кафе на первом этаже гостиницы не работало второй день, и никто не знал почему, и теплых вещей Гелий с собой не прихватил, да и вообще ему в данный момент не хватало сил даже на элементарные действия.
Мысленно Гелий еще был в дороге, среди облупившихся зеленых стен маленьких вокзальчиков, где люди с привычной сноровкой выгружают из грязных поездов на низкую платформу мешки с картошкой, в тумане на крошечной центральной площади непонятного городка, среди темных домов в мокром песке, у загаженного голубями памятника Ленину в зарослях гигантской полыни, среди сгорбленных людей у обрыва к реке, между тощих собак с печальным взглядом, спящих вповалку на холодном берегу, у дебаркадера, плавно качающегося на свинцовых волнах Печоры