Малак не удостоил ее ответом. Вместо этого он развернулся и вышел на улицу, где на Французский квартал уже начала опускаться ночь, а дневная жара спала. Он ожидал, что она последует за ним, но Шона этого не сделала. Она заставила его ждать. Она не только не ушла с работы, как он рассчитывал, но и проработала до конца смены, в перерывах проверяя каждый выход, о чем ему послушно докладывали его люди.
Малак почти восхищался ее основательностью и целеустремленностью.
Почти.
Когда Шона наконец вышла из ресторана и увидела, что он ждет ее, как и обещал, она вздернула свой маленький волевой подбородок и хмуро уставилась на него. Малаку потребовалось гораздо больше самообладания, чем следовало, чтобы не среагировать на это. Он похвалил себя за сдержанность, а в том, что сдержаться сможет Шона, он сомневался.
Не знаю, о чем ты думаешь. На что ты рассчитываешь? спросила Шона.
Я уже тебе сказал, что будет дальше. Малак прислонился к боку «ренджровера», на котором прибыла его охрана с аэродрома, где его ждал самолет. Вечер в Новом Орлеане был душным, таким же, как и тот пять лет назад, он это хорошо помнил. Люди, спокойные днем, вечером словно оживали и открывались веселью. В воздухе звенел смех, чуть ли не из каждой открытой двери доносились приятные звуки музыки. И посреди всего этого они с Шоной стояли и смотрели друг на друга с взаимной неприязнью.
«А ведь ты не испытываешь к ней никакой неприязни, вдруг заговорил его внутренний голос. Тебе просто неприятен тот факт, что ты ей не нравишься и что она демонстрирует это так открыто».
Малак предпочел не обращать на это внимания. Он не привык к тому, чтобы кто-то испытывал к нему неприязнь. Его игнорировали, его хотели с этим он часто сталкивался. Но вот чтобы его ненавидели это было впервые.
Я не собираюсь становиться твоей королевой, ответила четко Шона. Я позволю тебе видеться с Майлзом, потому что, нравится мне это или нет, но ты его отец. Я полагаю, он заслуживает того, чтобы об этом знать.
С каждым мгновением Малаку все труднее было сдерживаться.
Ты так полагаешь.
Ты для меня всего лишь случайный знакомый из бара, тихо сказала Шона, не сводя с него глаз. Ее слова обрушились на него словно удар. А ведь это была правда. Мне и тогда ничего от тебя не было нужно. Не надо и сейчас. Я не ожидала снова тебя увидеть.
Ясно. Каждая линия ее тела была вызывающей. Та искра, что вспыхнула между ними в баре много лет назад, не давала Малаку покоя, тлея где-то в глубинах его души, и ему это совсем не нравилось, потому что желание владеть ею только усложнило бы дело. Но я вернулся. Я не могу понять одного: почему ты так безжалостна к своему ребенку? Почему ты предпочитаешь воспитывать его в тяготах и невзгодах и запрещаешь участвовать в этом процессе мне?
Тяготы и невзгоды, усмехнулась Шона. Кто бы говорил о тяготах и невзгодах? Да что ты о них знаешь?
Ты должна понимать, что я могу обеспечить его тем, о чем ты только можешь мечтать. Какая мать такого не захочет?
Мой сын ни в чем не нуждается, спокойно сказала Шона. Он счастливый ребенок. Хороший сын. И он мой.
Чего хорошего в том, что он твой, если это означает необходимость обращаться в органы соцопеки для получения пособия? Если его мать должна пахать ради чаевых в таком заведении? Малак кивнул в сторону ресторана.
Ты считаешь ниже своего достоинства добросовестно трудиться на своем месте.
Разве вопрос в добросовестности, Шона? Или в собственной неуступчивости?
Шона закатила глаза.
Ему четыре года! Знаешь, почему четыре? Потому, что когда люди занимаются сексом, у них иногда появляются дети. Я удивлена, что такой светский человек, как ты, не знает этого.
Разве вопрос в добросовестности, Шона? Или в собственной неуступчивости?
Шона закатила глаза.
Ему четыре года! Знаешь, почему четыре? Потому, что когда люди занимаются сексом, у них иногда появляются дети. Я удивлена, что такой светский человек, как ты, не знает этого.
Я использовал презерватив.
Малак всегда ими пользовался. Всегда.
Они не стопроцентная гарантия. И все это время я справлялась с последствиями самостоятельно. И вот теперь ты появляешься в городе, говоришь о тронах и королях. Я что, должна все бросить? Я должна поблагодарить тебя за то, что ты узнал о нашем существовании? Я так не думаю.
В ее словах Малака задевало не то, что она говорила язвительным тоном, а то, что это было правдой. Он знал, что в ту ночь Шона потеряла невинность, но если бы не отречение отца и брата от Халийского трона, чего никто не мог предсказать, он бы никогда не вернулся сюда.
Ты могла со мной связаться, когда узнала, что беременна, сухо сказал Малак.
Взгляд, которым Шона на него посмотрела, был отнюдь не дружелюбным.
Как бы я это сделала? спросила она холодным тоном. Ты никогда не называл своего полного имени, не оставил номер телефона. Я узнала, кто ты на самом деле, совершенно случайно.
Ты имеешь в виду, что узнала сегодня?
Я имею в виду, что примерно через полгода я увидела твою фотографию в журнале. Она покачала головой. Предваряю твой вопрос: мне в голову не пришло гоняться за принцем-плейбоем, окруженным моделями, приехавшим из какой-то страны, о которой я никогда не слышала. С какой стати?
Если ты так давно узнала, кто я, тогда тебе нет оправдания.
У нас была случайная связь, ответила Шона тем же холодным тоном. Малак понял, насколько она сейчас отличается от той улыбчивой, умной девушки, которую он встретил в баре, и отказывался спрашивать себя, он ли виноват в этой перемене. Он был совершенно уверен в том, что ответ ему не понравится. К тому же, насколько я могу судить, такие связи у тебя были каждую ночь. Почему бы вдруг ты меня запомнил?
Действительно, почему? И почему ему не захотелось отвечать на этот вопрос?
Теперь я тебя вспомнил, сказал Малак. А если бы я тебя не вспомнил, то дворцовые сыщики нашли бы тебя самостоятельно. Они сообщили мне, на случай, если я забыл, что я был в Новом Орлеане ровно за девять месяцев до того, как ты родила маленького мальчика, очень похожего на меня. И я мог бы поверить в совпадение, учитывая то, что всегда использую защиту, но они не верят. Теста ДНК не надо, чтобы доказать то, что видно невооруженным взглядом.
В ее глазах был вызов ни один человек не отважился бы так смотреть на него. Малак пытался убедить себя в том, что никаких проблем с этой женщиной с ее явной неспособностью знать свое место не будет, но в глубине души понимал, что ошибается.
Я так думала, что ты будешь королем. Разве ты не можешь приказать своим людям, что делать, а что не делать?
Малак никогда не задумывался о женитьбе. И уж тем более не планировал быть прикованным к женщине, которую знал всего одну ночь. Его не учили заботиться о продолжении рода. Но с того момента, как Зуфар отрекся от престола, советники стали выкрикивать имена подходящих женщин королевской крови принцессы Амары Бхаратской, леди Сюзетты и так далее, и требовать, чтобы он начал думать о своих наследниках. До тех пор, пока не оказалось, что у него уже есть сын.
И это напомнило ему, кто он. Что он больше не принц-плейбой ухмыляющаяся звезда тысячи бульварных статей. Что он король с обязательствами перед своим народом и его будущим, нравится ему это или нет. Что теперь не имеет значения, что произошло за последние несколько лет. Имеет значение то, что происходит сейчас.
Я понимаю твое нежелание, сказал Малак. Но я здесь только из вежливости. Я подумал, что будет лучше, если я сам приеду за вами, вместо того чтобы посылать своих людей.
Ты не можешь меня забрать. Я не из тех, кого можно подцепить
Шона замолчала, и воздух между ними изменился. Что-то темное и опасное, казалось, замаячило вне досягаемости.
Я должен предупредить тебя, что мое терпение и так ограничено, мягко сказал Ма-лак. Причем я осознаю свою вину, но факт остается фактом: мой сын и наследник не будет воспитываться вдали от меня. Короли Халии растут во дворце под присмотром наставников, которые подготавливают их к будущей роли. Так было веками. Так оно и останется.
Шона стояла и не двигалась, сжав кулаки.
Мой сын не король.
Нет, он принц. Малак смотрел на нее сверху вниз, и в его венах бурлила кровь предков. Наследный принц Халии. Осталось только придать ему легитимности. А это означает, что тебе придется выйти за меня замуж. Нравится тебе это или нет.
Я не собираюсь выходить за тебя замуж. Я не собираюсь отдавать тебе на воспитание своего ребенка. Ты сумасшедший.
Может, тебе проще так думать, но, уверяю тебя, я не сумасшедший.
Неужели все в Халии женятся на совершенно незнакомом человеке?
На самом деле в моей семье многие браки устраивались по договоренностям. Малак подумал, что сейчас не время и не место вдаваться в подробности, как эти договоренности развивались на протяжении столетий. Бурный брак его родителей был основным примером для него. В конце концов, мы монаршие особы. Мой брат был воспитан как наследный принц и был помолвлен с подходящей принцессой с момента ее рождения.
Малак не стал рассказывать, чем все закончилось для Зуфара и Амиры, девушки, которая была обещана ему в жены, но на которой он в итоге не женился. Не говоря уже о единоутробном брате Адире, о существовании которого он узнал, только когда тот появился из ниоткуда на похоронах матери и похитил Амиру в день ее свадьбы с Зуфаром.
Как ты понимаешь, женитьба на незнакомке не является для меня препятствием.
Однако это препятствие для меня, твердо произнесла Шона. Потому что я в своем уме.
У тебя есть выбор, Шона. Ты можешь бороться со мной сколько угодно, но ты все равно проиграешь. В любом случае я вернусь в Халию с сыном. Малак наблюдал, как грудь Шоны быстро поднимается и опускается от частого дыхания. Если хочешь, можешь остаться. Но я не потерплю неприятностей и скандалов. Королевство не выдержит еще один беспорядок. Так что спроси саму себя, готова ли ты отдать своего ребенка? Подписать отказ от своих прав на него и никогда не упоминать об этом?
Я лучше умру, процедила она сквозь зубы.
Тогда позволь снова поздравить тебя. Единственный выбор, который у тебя есть, это уехать с нами в Халию и занять место моей королевы.
Я лучше
Аккуратнее, предупредил ее Малак. То, что я тебе предлагаю, великая честь. Ты уверена, что хочешь оскорбить меня? Смирись с неизбежными последствиями.