Другая опасная авария произошла 2 апреля 1969 г. при запуске АМС-«Марс», когда произошел отказ одного из двигателей и ракета врезалась в землю всего в 3-х км от стартовой установки. На этом космическом аппарате также были установлены радиоактивные батареи. А радиоактивными веществами, как я уже писал ранее, занимались 4-я и 5-я группы нашей части. Чтобы как-то защититься от излучения радиации на нас одевали специальный резиновый костюм ракетчика. Зимой под него мы одевали особое белье из толстой верблюжьей шерсти, затем шинель и уже сверху резиновый костюм. Плюс нам выдавали изолирующий противогаз ИП-46. Хорошо помню как зимой в этом обмундировании мы подолгу лежали на голой земле, часами ожидая запуска ракеты.
Ракета-носитель Н1 перед стартом.
Но особенно мне запомнились трагедии с неудачными пусками сверхмощной ракеты-носителя Н1-Л3: 21 февраля 1969 года, когда ракета взорвалась на второй минуте после старта на высоте 12 км и упала в 50 км от стартовой позиции, и 3 июля 1969 года эта самая гигантская ракета, едва поднявшись от земли, взорвалась прямо на стартовом столе. Такого зарева, вала огня и ошеломительного грохота не забудешь никогда! Мы тогда были на 94-й площадке и я хорошо помню как взрывной волной повышибало все стекла и их осколки посыпались прямо на нас. Я вовремя успел прикрыть голову рукой, но один большой осколок все же ударил мне между пальцев руки. Шрам от этой катастрофы остался у меня до сих пор: шрам на руке и шрам на душе от того, что погибла и ракета и мечта высадки советских космонавтов на Луну.
Ракета-носитель Н1 перед стартом.
Но особенно мне запомнились трагедии с неудачными пусками сверхмощной ракеты-носителя Н1-Л3: 21 февраля 1969 года, когда ракета взорвалась на второй минуте после старта на высоте 12 км и упала в 50 км от стартовой позиции, и 3 июля 1969 года эта самая гигантская ракета, едва поднявшись от земли, взорвалась прямо на стартовом столе. Такого зарева, вала огня и ошеломительного грохота не забудешь никогда! Мы тогда были на 94-й площадке и я хорошо помню как взрывной волной повышибало все стекла и их осколки посыпались прямо на нас. Я вовремя успел прикрыть голову рукой, но один большой осколок все же ударил мне между пальцев руки. Шрам от этой катастрофы остался у меня до сих пор: шрам на руке и шрам на душе от того, что погибла и ракета и мечта высадки советских космонавтов на Луну.
Тем временем моя служба продолжалась, и когда политотдел организовал для партийного и комсомольского актива одногодичную партийную школу, то я в нее поступил и по окончании получил Диплом с отличием. Занятия в школе вели Меркулов Д. Г., Шитов Н. В., Морозов Е. А. и политработники полигона. Летом 1969 года на полигон приезжал 1 секретарь ЦК ВЛКСМ Тяжельников для проведения конференции комсомольского актива и вручения комсомольских знаков Боевой славы. В числе награжденных была и моя фамилия. А вообще полигон посещали многие государственные и политические деятели: Хрущев, Брежнев, Де Голь, Гусак и другие. Подготовка к этим визитам, наведение чистоты и порядка занимало у нас много времени.
Партийно-политическая работа предопределила всю мою дальнейшую судьбу. После службы в армии я поступил на философский факультет Ленинградского государственного университета, а после его окончания работал преподавателем философии в ряде учебных заведений, затем научным сотрудником в Академии наук СССР, где занимался социологическими исследованиями. Позже по рекомендации партийных органов был направлен на службу в Министерство внутренних дел, стал офицером, начальником специального учебного центра для руководящих работников МВД социалистических и развивающихся стран. Всего у меня обучались представители 15 государств. Потом случился распад СССР и мне пришлось воевать в «горячих» точках. Но это совсем другая история, о которой я расскажу в отдельной книге. Однако я хочу особо подчеркнуть, что в моей службе и работе мне всегда помогал опыт, который я получил именно во время службы на полигоне Байконур. И за это я искренне благодарен своим друзьям сослуживцам, боевым товарищам и командирам.
Комсомол был моим стартом и я до сих пор являюсь приверженцем коммунистической идеологии. Поэтому я с большим сожалением смотрю на последствия распада Советского Союза на политический и экономический кризис. Я считаю это трагедией для нашего народа в целом и для развития космических программ в частности. Развал космической промышленности, разрушение полигона на Байконуре, полная ликвидация нашей в/ч 46180, закрытие программы «Легенда», уничтожение стартовой площадки ракеты «Циклон», превращение моей родной 94-й площадки в кучу мусора и многое другое всё это для тех, кто там служил и для всей страны большая катастрофа и трагедия.
Я искренне надеюсь, что наши сыновья и внуки возродят космическую славу России, используя опыт Советского Союза в освоении космоса, и осуществят мечту полёта русских космонавтов на Луну, Марс и к другим космическим мирам.
ГЛАВА 11. СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ И БЫТ
В суровых климатических условиях полигона, неся нелегкую службу в степях Казахстана на грани физических и психологических возможностей, невозможно было выжить без юмора, смеха, товарищеской шутки и дружелюбной поддержки. Кто служил в армии, тот вспоминает не только о нарядах, дежурствах, караулах, но и о минутах отдыха, о возможности хоть редко, но сходить в увольнение, а то и в «самоволку», поесть мороженное, сходить в кино или просто познакомиться и погулять с девушкой. У нас, солдат и матросов, служивших на Байконуре такой возможности не было. Увольнений в город в порядке поощрения не могло быть не по причине решения командования части, а просто потому, что идти куда-нибудь не было физической возможности. Вокруг части голая степь и пустыня нет деревьев, ни одного клочка зелени, ни магазинов, ни кафе, ни кинотеатров, а тем более девушек.
В этих условиях в короткие минуты отдыха, у нас особенно ценились хорошая шутка, безобидные развлечения, чтение книг, песни под гитару или спортивные соревнования.
В свободное время мои друзья-матросы 4-й группы любили что-нибудь мастерить из подручных средств. Офицеры страшно ругались, когда видели раскуроченные приборы или секретное оборудование. А мы из тех деталей, которые можно было достать, мастерили простенькие сувениры: из оргстекла получались прекрасные тюльпаны, которые мы видели только в апреле месяце; из разноцветных проводков получались красивые наборные браслеты или ремешки; из панциря степной черепахи делали вазочки или пепельницы. Один из наших матросов оказался большим виртуозом в сварочном деле его фамилии никто не помнит, потому что все его звали просто «Леха-сварщик», но он делал просто чудеса дизайнерского искусства своим аппаратом. Особенно красивой получилась курилка у входа в казарму: из стальной проволоки были сварены и чайка, и тюльпаны, и даже необыкновенно красивые узоры. В бытовой комнате у нас была швейная машинка, и мы с особым уважением относились к тем, кто умел хорошо шить. Всем хотелось ходить не в мешковатой робе, а в красивой одежде, похожей на современные джинсы. Особенно старательно ушивались форменки и брюки первого срока, в которых увольнялись «на дембель». Форма должна была смотреться безукоризненно красиво, чтобы поразить своей красотой родных, близких и друзей. Брюки мы, конечно, ушивали под морской клеш. Многие старались достать офицерскую фуражку и переоборудовать ее в залихватскую бескозырку. А медные бляхи на ремне в умелых руках превращались в настоящее произведение искусства якорь со звездой выдавливались таким образом, чтобы подчеркнуть объем и красоту эмблемы военно-морского флота. Казалось бы это все мелочи, солдатский быт, но это скрашивало наше свободное время, а умения и творческие способности матросов потом также использовались и в работе на боевых постах.
Вечером во всех углах звучали на перебой гитары это молодые ребята учились играть на них, разучивая друг от друга три аккорда. Матросы очень любили, когда пел Саша Куфтырев, который до службы в армии работал инструктором по альпинизму. Его романтические песни мысленно переносили нас в атмосферу туристического лагеря, где у костра исполнялись задушевные, походные песни. Прекрасно он пел и песни на стихи Владимира Высоцкого об альпинистах из недавно вышедшего фильма «Вертикаль». Мой друг ленинградец, татарин Шамиль Мамин мог часами наизусть читать стихи. Особенно ребятам нравились в его исполнении философские стихи и афоризмы великого поэта Востока Омара Хайяма. К сожалению, из-за режима секретности, нам не разрешалось иметь фотоаппараты, поэтому особым уважением пользовался официальный фотограф из солдат, который снимал все торжественные мероприятия и у него иногда можно было сфотографироваться и для своего дембельского альбома. Наш писарь штаба матрос Гриша Грачков имел талант отличного живописца и с удовольствием помогал художественно оформить альбомы сослуживцев. Мне, как секретарю комсомольской организации, не доставляло большого труда уговорить своих матросов-комсомольцев написать «Боевой листок» или оформить стенгазету с рисунками и стихами. Вообще у нас в части было много талантливых ребят. У нас в политотделе в машинописном варианте даже издавался литературный альманах, где публиковались стихи и тексты песен, рассказы и интересные байки. Об этом альманахе и нашем литературном творчестве, по рекомендации секретаря парткома части майора Морозова Е. А., я написал статью в газету «Кзыл-Ординская правда». В моем архиве до сих пор хранится вырезка из этой газеты. Коллективными усилиями мы также прекрасно оформили Ленинскую комнату нашей группы, где мы проводили свое свободное время и смотрели телевизор. Наряду с военно-патриотической тематикой нашлось место и для стендов с фотографиями нашего родного города Ленинграда, куда каждый мой сослуживец-ленинградец мог предложить свои открытки-картинки, присланные ему из дома.
Выдержка из статьи в газете «Кзыл-Ординская правда».
Мой друг Коля Кузьмин был сыном заводского мастера-часовщика и ремонтировал всем офицерам и матросам часы. Он даже привез с собой запасные части для часов и специальные инструменты. Для командира полковника Мансурова он сделал из оргстекла красивые орденские планки. Женя Узиков, используя свою гражданскую специальность ремонтировал всем офицерам телевизоры и радиоприемники. Он был настолько талантлив, что за свои рационализаторские предложения получил в награду от руководства отпуск домой.
Мой друг Коля Кузьмин был сыном заводского мастера-часовщика и ремонтировал всем офицерам и матросам часы. Он даже привез с собой запасные части для часов и специальные инструменты. Для командира полковника Мансурова он сделал из оргстекла красивые орденские планки. Женя Узиков, используя свою гражданскую специальность ремонтировал всем офицерам телевизоры и радиоприемники. Он был настолько талантлив, что за свои рационализаторские предложения получил в награду от руководства отпуск домой.