Вероника Мелан
Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 1
Глава 1
Мир Уровней. Нордейл.
Айрини.
(Mat Kearney Chasing The Light)
Мисс Айрини, просыпайтесь! У вас на одиннадцать клиент!
Стук в дверь аккуратный, но настойчивый. Так стучит в камеру надзиратель, готовый вести узника на расстрел, но перед этим исполнить последнее заветное желание.
Завтрак на столе!
Я до сих пор не понимала, люблю я ее или ненавижу свою помощницу: немолодую полную женщину, вызвавшуюся за небольшую зарплату исполнять роль кухарки, экономки и секретаря. Внешностью Дамира обладала экзотической имела темные раскосые глаза, смуглую кожу и черные, постоянно скрученные на макушке узлом, волосы. Макияж обожала чрезмерный: глаза обводила так, будто от стрел на веках зависела погода, настроение и общее мировое благополучие, про помаду вообще лучше молчать. Но готовила сносно и имела главное нужное мне качество умела не выказывать свое мнение и не мешать.
Кроме моментов пробуждения
Мисс Айрини!
«Надзиратель» стоял по сторону танком, готовым превратиться в бронебойный таран.
Иду я
Ноги на пол, темные волосы по плечам.
Когда-то я любила просыпаться по утрам. Год назад. А теперь, когда жила под чужим именем, в чужом теле и мире нет. Потому что за первые несколько минут после возвращения нагулявшегося по снам сознания и после открытия век, я испытывала весь набор негативных чувств: от паники до глухого негодования.
«Я не Айрини Меня той, которой я когда-то была, больше нет».
И будет ли вновь, неизвестно.
Но жизнь есть жизнь. Если я проснулась, значит, это все пока зачем-то нужно.
Блинчики, джем, маслице. Кофе уже на столе. Сейчас уберусь у вас в спальне и уйду.
Мелькала у плиты цветастая юбка, брякала в раковине посуда.
Обед в холодильнике только разогреть.
Дамира потрясающая женщина. Хотя бы потому, что, считая меня шарлатанкой (как и все), умела не осуждать. Я бы знала, если так, я бы почувствовала. Недаром ведь я уже почти восемь месяцев держала в Нордейле агентство «Счастливая Судьба», где оказывала людям, как полагали соседи, весьма сомнительные услуги по исправлению реальности. А я их действительно оказывала. И даже не филонила не умела, потому что я Мена из другого мира. Корректор действительности, попавший в Мир Уровней по случайности. В грешное тело слишком тощей и неприметной, на мой вкус, Айрини Донатти. И нет, я ее не убила и не съела, и даже не вытеснила из собственной головы в общем, долгая и неприятная история. И до сих пор не научилась любить эти тонкие пальцы, которыми теперь сжимала вилку; узкие вытянутые ногти; и эти тусклые темные волосы, которые терпеливо по утрам расчесывала.
Сейчас десять двадцать. У меня сорок минут на завтрак и хорошую зарядку. Нужно как следует растянуть и размять позвоночник проводник главных энергетических каналов, иначе физическая оболочка плохо служит сознанию. В моей профессии недопустимо. После короткая медитация успокоение разума, затем клиент.
Я вечером приду, ужин принесу.
Дамира походила на Вергерку из моего мира женщину из нации чуть ушлых, умеющих приспосабливаться к жизни людей, с врожденным базовым пониманием чужой психологии. Сейчас черные глаза смотрели вроде бы на меня, а вроде бы и вскользь. Как если бы говорили: «Хорошо хоть черепа и свечи в доме не держишь. Меньше пыли вытирать».
Не объяснять же ей, что черепа мне не нужны в принципе. Мены с рождения умеют ощущать и управлять вибрациями мира, чувствуют тончайшие изменения структуры материальных и тонких вещей, способны подселяться в чужое сознание. Да, кое-где нас зовут «подселенцами» некрасивое и неверное слово, которым обзывают не имеющих собственного тела астральных пиявок. Но я не пиявка. И тело у меня было. Куда лучше нынешнего, между прочим
Но не портить же себе настроение из-за несостоявшейся дискуссии.
Хорошо. Это про ужин. Приноси.
Она брала за свои услуги всего пятьдесят долларов в неделю. И не слишком раздражала умела прятаться под маской благодушия, в которое сама иногда верила.
Тогда хорошего вам дня.
В чем он заключался ей неведомо. Но платила я исправно.
И тебе.
До вечера.
Дамира выплыла из кухни, как сотканный из пестрых цветов и пышных форм корабль.
Я стояла на балконе с чашкой дымящегося кофе в руках. Скоро табличка на дверях агентства перевернется с «Закрыто» на «Открыто», но эти пять минут мои. Совсем. Уплывала спешной походкой вдоль по освещенной утренним солнцем улице фигура моей экономки; гостеприимно распахнула вход пекарня напротив. Хороший проспект, хороший город, хороший Мир. В конце концов, он принял меня на границе, впустил к себе, позволил жить. Хотя бы так. И никто не виноват, что год назад я была куда более привлекательной внешне блондинкой, и звали меня Реной.
Почти Айрини.
Но нет. Айрини была парикмахершей и владела этой двухэтажной квартирой в Нордейле, в то время как я родилась и выросла на Литайе, далеком отсюда мире. Айрини принимала на первом этаже клиентов для стрижки, я для исправления судьбы. Кабинет, конечно, пришлось переделать, благо средств на счету хватило, а деньги после дело техники. Жизнь с рождения наделила меня правом вмешательства в дела тех, кто просит о помощи, а репутация наработалась быстро, ведь сарафанное радио до сих пор работает куда лучше наружной рекламы. Не стоит упоминать о том, что желающих изменить судьбу к лучшему во все времена находилось достаточно.
Узкий проспект оживал, наливался уверенным предполуденным светом, я же привычно ловила интуицией окружающие волны. Спокойно внутри, спокойно снаружи. Насколько это возможно, потому что Айрини дама в прошлом, вероятно, с очень взбалмошным характером наработала в собственном мозгу такое количество негативных нейронных связей, что я ежедневно скрипела зубами. Недаром она решила свести счеты с жизнью, наверное, несчастная любовь. Увы, ее пустое физическое тело, в которое я вселилась в последний момент перед угасанием, не сохранило памяти. Но без душевных мук, я была уверена, не обошлось. И, привыкшая в прошлом сомневаться и думать о плохом, Айрини теперь здорово осложняла мне жизнь в настоящем: приходилось каждые пять минут выравнивать собственное шатающееся, как пьяный матрос, настроение.
Хвала Создателю, моих сохранившихся способностей хватало на то, чтобы помогать другим. А вот чтобы помочь себе
Чтобы каким-то образом помочь себе, мне требовалось перенестись на год назад в прошлое, изогнуть время. И, подселяясь в сознание к людям, я искала информацию о том, кто бы мог подобное осуществить (если мог), но пока не находила. Граждане Мира Уровней все, как один, панически боялись местной власти неких невидимых, но вездесущих Комиссионеров, о которых практически ничего не знали. «Серебристая одежда, белая полоса на бортах машин, абсолютное могущество» вот и весь набор знаний.
Про могущество, похоже, не врали, потому что весь Мир Уровней сверху донизу был создан из очень гибкой, но незнакомой мне ранее по свойствам материи: чувствительной, филигранной, по-особенному «живой». А насчет паники граждан это, похоже, подсадное. Каждый получал вмонтированную в голову дозу «страхалина» при переселении ведь во все времена так проще управлять людьми.
Как бы то ни было, с Комиссионерами я пока не встречалась, да и не особенно желала. Чувствовала, что они, если и люди, то очень странные, и общий язык нам будет найти нелегко. А проблемы со «структурами» я уже имела в прошлом, и желанием получить их вновь не горела.
Оставшийся на дне чашки кофейный глоток остыл. Я выпила его почти без удовольствия.
Впереди зарядка. И первый визитер. Нужно поторопиться.
Нужно, чтобы завтра клиент сказал в моем кабинете «да» и подписал договор. На тех условиях, которые уже предложены. Это возможно?
Возможно.
Я откровенно скучала. Они, мои посетители, всегда просили одного и того же счастья. Чувствовать себя хорошо. Только шли к этому посредством долгого передвижения через ненужные диалоги, встречи, сдачи экзаменов, компромиссы и заковыристые случайности. Нет, чтобы хоть один пришел и заявил прямо «кайфа!» (с таким работать оказалось бы куда интереснее), но нет, очередная «сделка». Путь, состоящий из многих миллионов шагов, к радости.
Но не мне решать. Как говорится, «все разрешено».
И это не должно выглядеть со стороны как давление
Не будет.
Или как подлог
Тоже нет.
Или как будто кто-то подсыпал клиенту медикамент, который вызвал податливое состояние ума
«Вот это фантазия!»
Никто ничего не заметит, я вас уверяю.
Уверять, находясь в слишком худом и угловатом теле Айрини, которое, как ни размести в большом кресле, а все одно выглядело тщедушным, было проблематично. А мой гость, мистер Рой Донкинсон, и без того оказался человеком весьма сомневающимся. И потому поинтересовался:
Как вы можете это знать?
Обыкновенно. Потому что это моя работа.
Парикмахерша-Айрини может и не выглядела уверенной в собственных силах, но вот голос мой звучал, как «даю вам стопроцентную гарантию или деньги назад на ваш счет» это прописывалось в договоре.
Рой, сидящий на диванчике для посетителей, в который раз платочком вытер блестящую потную лысину, обрамленную «горшочком» из русых волос. Глаза его скрывали толстые, как прозрачные дверцы банковского сейфа, линзы круглых очков. И еще эти густые усы, резко контрастирующие с проплешиной весьма занятный субъект, ориентировочно лет пятидесяти. Бизнесмен.
Как вы можете это знать?
Обыкновенно. Потому что это моя работа.
Парикмахерша-Айрини может и не выглядела уверенной в собственных силах, но вот голос мой звучал, как «даю вам стопроцентную гарантию или деньги назад на ваш счет» это прописывалось в договоре.
Рой, сидящий на диванчике для посетителей, в который раз платочком вытер блестящую потную лысину, обрамленную «горшочком» из русых волос. Глаза его скрывали толстые, как прозрачные дверцы банковского сейфа, линзы круглых очков. И еще эти густые усы, резко контрастирующие с проплешиной весьма занятный субъект, ориентировочно лет пятидесяти. Бизнесмен.
У меня не будет второго шанса.
Понимаю.
За восемь месяцев подобных диалогов стены кабинета слышали десятки, если не сотни.
Второй шанс и не понадобится. Если я ответила, что смогу вам помочь, значит, я смогу.
И мистер Атрек не усомнится?
В чем?
В том, что решение принял он сам?
Конечно нет, вздохнув, я пояснила. Я ведь буду менять реальность не мистера Атрека он ко мне за помощью не обращался, а Вашу.
В каком смысле?
Я заранее ощутила утомление. Рассказывать обычным людям то, что знаешь и понимаешь с самого детства, задача сложная. А если это касается вещей, для которых в людском языке вообще нет слов, одни только ощущения, то совершенно непосильная. Но мне на самом деле не требовалось ничего объяснять, лишь убедить в собственной компетентности. И я, чувствуя себя третьесортным актером, зазубрившим на зубок один-единственный абзац текста, принялась декламировать.