когда-нибудь еще?
Что? Ах, это Владимир Николаевич что-то говорит понятно, предлагает Ольге навестить Игоря в другой раз.
Почему? тупо спросила она, хотя это был глупый вопрос. Все ведь понятно на самом-то деле! И ей понятно, а уж свекру тем более.
У Валентины Петровны нервы совершенно расшатаны, отвел глаза Владимир Николаевич. Я держусь, меня работа заставляет держаться, а она занята только Игорем. Кошмарное зрелище, знаешь сидит, смотрит на него не отрываясь, а сама молитвы бормочет.
О чем же она молится, интересно знать? не смогла удержаться от злого вопроса Ольга, и свекор вытаращился на нее укоризненно:
Как о чем?! О выздоровлении сына, понятное дело!
«Мне иногда кажется, будто матери хочется, чтобы я попал в какую-то ужасную аварию, с тоской бросил однажды Игорь после очередного скандала, которые с необычайной ловкостью умела устраивать на ровном месте Валентина Петровна. Чтобы она сидела надо мной ночи напролет, над беспомощным, безмолвным чтобы я принадлежал только ей, только ей!» «И чтобы меня не было в радиусе ближайшей тысячи километров!» буркнула в ответ Ольга, а Игорь уныло покачал головой: «Нет, желательно в радиусе ближайшего миллиона километров!»
Сейчас Ольга промолчала, ничего не сказала об этом свекру. Пожалела его.
Ну да, всех жалко. Всех. Но больше всего себя. И почему-то страшно, страшно за себя, как будто тем полетом из окна беды не кончились, случится еще что-то страшное, и та неведомая рука, что направила Ольгин смертельный полет в спасительный сугроб, который нынче утром нагребли снегоочистители (ведь при падении с пятого этажа она не переломала руки-ноги, не повредила позвоночник, а только голову ушибла!), больше никогда не поможет, не вернет к жизни!
Хорошо, с трудом выговорила Ольга. Я приду в другой раз. Только скажите, когда именно, чтобы точно не столкнуться с Валентиной Петровной.
Давай так, предложил свекор задумчиво, я попытаюсь отправить ее домой переночевать: уговорю хоть одну ночь поспать нормально, она ведь тут денно и нощно, а тебе сразу позвоню. Ты и приедешь быстренько.
Кто ж меня ночью пустит в палату для коматозников? невесело усмехнулась Ольга.
А ты возьми с собой паспорт и свидетельство о браке, законную жену-то они не могут не пустить, подсказал Владимир Николаевич. Но, наверное, за разрешением обратиться надо днем, а не ночью!
Это он так пошутить попытался, и даже сам улыбнулся своей шутке, но вдруг побледнел, глянул затравленно:
Или ты или ты уже развелась с Игорем? Конечно, имеешь на это право. Это не слишком порядочно, однако же ты
Злость такая подкатила к горлу, что Ольга почувствовала ее сейчас вырвет. Вырвет горькой желчью прямо на этого добродушного и несчастного дядьку, затурканного чрезмерно властной женой, пригнутого к земле катастрофой, случившейся с единственным сыном, огорченного внезапной встречей со снохой, которая то ли жертва преступления, то ли его виновница никто этого не знает, небось даже она сама!
Ольга несколько раз трудно сглотнула, вкус желчи как-то смягчился, однако горло по-прежнему жгло.
Злость такая подкатила к горлу, что Ольга почувствовала ее сейчас вырвет. Вырвет горькой желчью прямо на этого добродушного и несчастного дядьку, затурканного чрезмерно властной женой, пригнутого к земле катастрофой, случившейся с единственным сыном, огорченного внезапной встречей со снохой, которая то ли жертва преступления, то ли его виновница никто этого не знает, небось даже она сама!
Ольга несколько раз трудно сглотнула, вкус желчи как-то смягчился, однако горло по-прежнему жгло.
Однако же я что? Не имею представления о порядочности? наконец смогла выговорить она. Где уж нам уж, рвани детдомовской, нищебродам со «Скорой»! Но ведь вы сами мне не даете порядочность проявлять к Игорю не подпускаете! Это во-первых. Если я бы решила развестись, вас бы об этом известили официально. Это во-вторых. А в-третьих, мне мысль о разводе даже в голову не приходила, понятно? Впрочем, можете думать обо мне что хотите. Просто я ведь знаю, что вы с Валентиной Петровной и злитесь, что я Игоря не навещаю, и радуетесь, что я этого не делаю. В равных дозах, правда же?
Ну почему ты так думаешь?.. фальшиво забормотал Владимир Николаевич, но Ольга уже не слушала: махнула рукой и пошла прочь.
Все вокруг расплывалось, и она не сразу поняла, что плачет.
Ну надо же Заплакала все-таки! А уж думала, что вместе с треснувшей головой и разбившимся сердцем треснула и разбилась та железа, которая вырабатывает у человека слезы. Это ведь впервые заплакала Ольга с той минуты, когда Игорь прострелил ей руку. Тогда залилась слезами от боли, страха и оттого, что совершенно ясно поняла: ей надо выброситься в окно, только чтобы не видеть, как любимый, любимый, бесконечно любимый человек убьет ее своими руками.
Господи! отчаянно крикнула она, понимая, что вот сейчас погибнет, и ударилась всем телом в стекло. Она еще помнила, как начался ее полет вниз потом сознание померкло.
Лифта в хрущобе, где они снимали квартиру, не было. В тот роковой день Ольга привычно поднималась пешком на свой пятый этаж, когда на площадке четвертого ее сильно толкнул бегущий вниз мелкорослый невзрачный мужичонка в замызганном куцем пальтеце, похожий на мышонка, зачем-то нахлобучившего белую каскетку с каким-то черным рисунком. Каскетка была самым запоминающимся пятном в его невыразительной, серой внешности, потому что на дворе стояла зима; тут ушанку надо надевать, а не каскетку! А, ну да, еще весьма запоминающимся и впечатляющим был запах перегара, который источало, казалось, все это невзрачное существо: и дыхание его, и даже одежда.
Ольга с трудом удержалась на ногах, схватившись за перила, и сердито крикнула:
Поосторожней можно?!
Ответа она, понятное дело, не была удостоена и продолжила подниматься, обеспокоенно размышляя о том, почему этот мелкий человечишка ну вот натурально мелкий бес! летел вниз так поспешно. Может быть, ограбил какую-нибудь квартиру и улепетывал с награбленным? Хотя нет, в руках у него вроде бы ничего не было. Вот разве что по карманам краденое рассовал?
Ольга задумчиво посмотрела вслед «мелкому бесу». Странно, откуда взялось ощущение, что она его где-то раньше видела? Эта дурацкая каскетка
Почему-то каскетка нарисовалась в ее воображении валяющейся на грязном-прегрязном, затоптанном полу рядом с распростертым тощим телом, татуированным не только с ног до головы, но и в тех местах, которые обычно хоть фиговым листком, да прикрыты. На каскетке был нарисован череп, и на груди человека был наколот череп, и Илья Иваныч, старый фельдшер, с которым Ольга тогда работала (он недавно на пенсию ушел, к сожалению, а ведь таких фельдшеров поискать!), пробурчал: «Если Скалолазка будет так пить, как пьет, эта самая картинка нарисуется на его собственной черепушке!»
Точно, это Скалолазка!
Его знали на районной подстанции «Скорой помощи» все. Ну да, Скалолазка это не женщина, а мужик. Точнее, бывший. Некое подобие мужчины бомж из бомжей, обитатель в компании с такими же, как он сам, алкашами, а также крысами и тараканами, бомжатника из бомжатников: дверной проем грязным одеялом завешен пропили дверь, окна заколочены фанерками стекла выбили в пьяном угаре Прозвище свое Скалолазка заслужил тем, что в припадке белой горячки выскакивал во двор и пытался взобраться на стены дома, вопя или хрипя в зависимости от густоты шкурки овладевшей им «белочки» известную песню Высоцкого: «Ох, какая же ты близкая и ласковая, альпинистка моя, скалолазка моя!»
Ольга вспомнила, как однажды откачивала этого Скалолазку: галлюцинации у него были сильнейшие, то бился и кричал, то звал кого-то, то лежал недвижим тогда его врачи вытащили буквально с того света, но остались в уверенности, что он надолго не заживется.
Ан нет, смотрите-ка, не только жив, но и вполне бодр вон как чесанул вниз по лестнице!
Что же Скалолазка здесь делал? Неужели и впрямь обворовал кого-то?
На всякий случай Ольга внимательно осмотрела двери квартир на площадках четвертого и пятого этажей, но ничего подозрительного не углядела. Все двери были заперты, за каждой царила спокойная тишина (белый день, люди на работе) только в квартире, соседствовавшей с той, где жили они с Игорем, громко болтали и хохотали мальчишки. Судя по обрывкам этой болтовни, за Мишкой (сыном хозяев) зашли его приятели, чтобы вместе идти играть в футбол, даром что зима на дворе. Ольга этому втихомолку порадовалась, потому что Мишка и его друзья, которые вечно у него тусовались, были публикой очень шумной, картонные стены хрущобы служили слишком слабой преградой для их буйного юного веселья, а Ольга надеялась хоть немного поспать после ночной смены.
Нет, сначала пообниматься с Игорем, у которого сегодня выходной, потом поспать, а вечером они пойдут в театр оперы и балета на «Жизель». Игорь был заядлым театралом и старательно приучал к этому (прививал культурные навыки, как выражалась свекровь) молодую жену. Ольга подумала, что приучалась бы к театру куда с большей охотой, если бы Валентина Петровна так часто не зудела на эту тему, и в эту самую минуту увидела пистолет, который лежал на ступеньке металлической лесенки, ведущей на чердак.
Лесенка эта находилась как раз около двери их квартиры.
Ольга вскинула голову чердачное окно заперто на тяжелую задвижку и целых два больших висячих замка: для надежности! Пистолет явно не свалился ни с чердака, ни с неба. Но откуда он взялся?
Никаким знатоком оружия Ольга, конечно, не была, однако пистолет, даже на ее неопытный взгляд, был настоящим, а не игрушечным. Все-таки муж Ольги работал в райотделе полиции, пусть в службе дознавателей, а не оперативником, однако настоящие пистолеты она все же имела возможность повидать.
Мелькнула было мысль, что Игорь вышел на площадку почистить табельное оружие, да и забыл его здесь. Впрочем, это была не просто нелепая, но и совершенно дурацкая мысль: Игорь никогда не чистил свой «макаров» на площадке, и не бросил бы он его без присмотра! К тому же это был не пистолет Игоря во-первых, другого, так сказать, фасона: у «макарова» звездочка на рукояти, а здесь и рукоять меньше, и какое-то другое на ней клеймо вроде бы лицо смазанное или бог его разберет что-то еще, не разобрать.
Откуда же тут взялся пистолет? Может быть, его Скалолазка подкинул?..
Глупости! А впрочем, кто его знает, алкоголика! Убил кого-нибудь, а орудие преступления спрятал в «надежном месте». Ум-то давно у него за разум зашел, все извилины спиртным залиты, небось у него именно такие представления о надежности мест.
Надо в полицию позвонить. А впрочем, у Ольги дома собственный полицейский, пусть он и решает, что делать!
Она подняла руку к звонку, но снова оглянулась на пистолет. А вдруг Игоря дома нет? Или он откроет не сразу? А в любую минуту на площадку должны вывалиться Мишка и его друзья. То, что они непременно вцепятся в оружие, было совершенно ясно как говорится, и к гадалке не ходи! Поэтому Ольга достала из кармана куртки одноразовый бумажный платочек и осторожно прихватила им пистолет за рукоять, чтобы унести его с глаз долой.