Мы едем к дяде, пожить недолго, в селе зараза гуляет, красная сыпь, вот отец и отправил до зимы, потом обратно.
Закон дороги. Хоть немного, но расскажи о себе.
Лучше бы не врать, но здесь у меня выбора нет. Вообще
Первым взял слово мужчина лет сорока. Невысокий, похожий на гриб-боровичок, с окладистой пегой бородкой, подстриженной квадратом, и доброй улыбкой. И жена была ему под стать. Этакая хлопотунья-пестунья, которую годы не согнули, а чуть осадили, придав степенности. Так, немножко
Я Бирк Ракаш, а это моя жена, Рена. Едем к дочери, пожить недолго, с внуками повозиться.
Рена сунула Корсу пирожок, и братишка поблагодарил вежливой фразой. Второй пирожок оказался у меня в руке.
Не переживайте, детки. Кончится болезнь. Никуда не денется.
А мы едем на заработки, заговорил второй мужчина. У нас в городке работы нет, меня совершенно не могут оценить по достоинству. За медяки работать приходится. А ведь мои предки не абы кто, они благородных кровей! Моя фамилия Галикст, Ирш Галикст, среди моих предков и аристократы были. Слышали про род Галик? Вот, мы от них и идем! А это моя жена, Карна, и дети, Ирш и Орна!
Вот он мне сразу не понравился. Тоже невысокий, с примесью тиртанской крови, о чем явственно говорили черные волосы и смуглая кожа. Жена, наоборот, была типичной риолонкой и больше всего походила на прибитую тряпкой белесую моль. Что окраской, что повадкой.
Дети оказались копиями отца. Правда, отец сидел на месте, а эти не могли успокоиться ни на минуту. Больные, что ль? Есть, говорят, такая болезнь, когда ребенок излишне дерганый. Если мамка переживала, когда его носила, так и будет. И орать станет, и беситься.
Корс хмыкнул рядом при упоминании фамилии Галикст. И я знала, о чем он думает.
Да, Галик. Были такие графы, в позапрошлом веке, кажется. И я даже про них что-то читала. Там то ли муж жену убил, то ли наоборот, а потом оставшийся из супругов поджег замок и зарезался. Кажется, из ревности.
Нет, не вспомнить, дурацкая история.
Смех-то в том, что имя рода дается иногда и по хозяину. Не из рода ты тех самых графов, а просто мог твой предок навоз у них выгребать, вот и отгадка. Приблудился, подкинули, к примеру, младенца, вот и записали его Галикстом. Вроде и по месту рождения, а может, и погулял кто
Но что-то я сомневаюсь, что благородная графская кровь риолонцев будет тиртанцами продолжаться. Могли бы и кого поближе подобрать. И поблагороднее.
На этих же за перестрел написано быдло.
Мы и сами не аристократы, но есть крестьяне, есть горожане, а есть вот такое нет, мне эта семейка не нравилась.
И не только мне, кстати. То-то Ракаш глаза закатил, видимо, наслушался уже про Галикстов.
А чем вы занимаетесь? вежливо спросила я.
Резьбой по дереву! И вообще, я из дерева что угодно сделать могу, я и столяр, и плотник вот!
Предъявленное «вот» впечатляло.
Галикст похлопал по боку сундука, стоящего неподалеку.
Я смолчала, а вот Корс непочтительно хрюкнул.
Вроде бы и подогнаны были дощечки, и отполированы, но здесь щепка, там заусеница, тут заноза, а еще между дощечками при ближайшем рассмотрении обнаружились щели малым не в палец, кое-как законопаченные чем-то вроде смолы. И замок так висел на петлях, что казалось, сейчас они вырвутся из крышки и упадут кому-то на ногу.
Папа о таких хорошо отзывался. Называл детьми кальмаров, потому как и руки и ноги все из задницы растет.
А он к заднице не липнет?
Корс ляпнул ладонью о сундучок, желая проверить свое предположение, и тут же взвыл, затряс ладонью.
Шань, а у нас иголка далеко? Кажется, я занозу поймал.
А вот не будешь лезть к чужому имуществу, наставительно погрозила я пальцем.
Не подействовало.
Пришлось вытаскивать занозу, оттирать изляпанную смолой ладонь, и все это под злым взглядом плотника графского происхождения. Так и тянуло от него дурной краснотой с коричневыми прожилками это не настоящая подсердечная злоба, как у той же Рианы, это совсем другое, хоть и схоже на вид.
Просто дурак. А дуракам неуютно рядом с теми, кто это понимает.
А жена у него и правда серая, все ей безразлично. Такое тоже бывает, оказывается. Только зачем такое? Серые чувства, серая жизнь, неужели ей ничего другого не хочется? Или привыкла, вот и не тянет ее ничего менять? Да и то, зачем червяку летать? Ему ползать привычнее.
Я подумала, что за время путешествия опыта наберусь, на людей посмотрю, и принялась помогать с ужином. Раскладывать ложки и миски, резать хлеб, лук, сало тоненькими ломтиками.
Отец его не любил и не признавал, но зимой лучше ничего и не придумаешь. Кладешь на хлеб кусочек сала, сверху посыпаешь лучком, и никаких королевских креветок не надо. А если еще с мороза придешь или с собой хлебушек в лес возьмешь, достанешь, потом только пальцы оближешь.
Вкусно.
Ирш косился на меня неприязненно. Корс закусил кусок хлеба с салом, и я подвинула братику чашку с кашей.
Кушай.
А то знаю я братца. Вкусняшки мы слопаем, а на остальное уже ни аппетита, ни живота не хватит.
Пшенка с мясом была хоть и непривычной, но вкусной. Корс орудовал ложкой так, что за ушами трещало. Ирш неприязненно косился на меня.
А когда Корс предложил его сыну:
Попробуй! Вкусно! и показал сало на хлебе, Ирш вообще сморщил нос.
Не приучайте моего сына к плебейской еде.
У меня слов не нашлось. Я промолчала, а Корс посмотрел на дяденьку, как на дурака, и захлопал глазами:
Как скажете, дяденька.
Галикст кивнул. Мол, как он скажет, так и будет.
И не заметил, раздуваясь от важности, как Корс подсунул хлеб с салом и луком его сыну. Пробуй давай, пока батя не видит!
Тоже верно. Не стоит впрямую бороться с дураками, их больше, на всех сил не хватит. Значит, и тратить их незачем. Делай по-своему, вот и весь сказ.
Орас подсел к нашему костру минут через двадцать.
Как дела, Шанна?
Спасибо, все хорошо.
Не обижает никто?
Нет, что вы! Я улыбалась.
Еда нравится?
Очень вкусно, спасибо. Мама чуть иначе готовит, но так тоже хорошо.
Орас пожал плечами:
Может, если захочешь поварам поможешь. Но это уж ты сама решай, неволить не станем.
Я улыбнулась, не торопясь ни соглашаться, ни отказываться. Посмотрим, что там за повара. Но плохим от мужчины не тянуло.
Зеленоватые тона спокойствия, теплые, солнечные дружелюбия.
Да уж, поварам помогать надо. Ирш кривился так, что я испугалась вдруг ему в кашу хину добавили? Отвратительная каша, и готовят плохо небось, сами вы такое не едите!
Орас закатил глаза, но ответил вежливо:
В дороге все едят одно и то же. Для всех готовят вместе и одинаково. Не верите пройдите к нашему костру, убедитесь.
Ирш презрительно фыркнул, но развивать тему не стал, видимо, она повторялась из раза в раз. Орас посидел еще пару минут и откланялся.
А мы с женой Ракаша пошли мыть посуду.
Рена ловко полоскала тарелки, свесившись с берега, я подавала их, забирала обратно и вытирала полотенцем. Потом сложим в ларь на телеге.
Попутно мы разговаривали.
Правильно, что ты с Иршем не вяжешься. Пустой мужичонка, как есть, гнилой и бестолковый.
Я кивнула.
Это я уже поняла. И глупый, и бесталанный, и вообще плесень-человечишка. Но терпеть придется.
Постоянно он чем-то недоволен, постоянно ему кто-то не угодил Теперь, может, и вы. Уж на что у меня муж золотой, и то не выдерживает иногда.
Я вздохнула.
Не век с ним вековать. Потерпим.
Да уж. Как еще его супруга терпит? Чисто мученица
Я пожала плечами:
Ушла бы
Да разве двоих детей прокормить легко?
Зачем-то ж она их рожала?
Рена необидно рассмеялась:
Это в юности жить легко. А вот влюбишься, замуж выйдешь, дети пойдут посмотрим, как тогда петь придется.
Я промолчала.
Одно я уже знаю точно если б меня за такого, как Ирш, выдали, в брачную ночь ему бы и конец пришел. «Я мокрицам не подруга и поганцам не жена, с ними я в кровать не лягу, лучше буду спать одна», как пелось в веселой трактирной песенке.
А Карна а чего ее жалеть? Видела, небось, что за сокровище поймала? Не сбежала сразу? Ну и ползай рядом, поделом тебе, дурехе!
Место для ночевки нам отвели на телеге. Мы постелили спальники, которые нам с собой положил отец, укрылись одеялами и затихли.
Лагерь жил своей жизнью.
Непривычной, неуютной
То животные орали, то люди, то шумел кто-то, то ходил мимо, то Ирш, которому досталось место рядом с телегой, так храпеть принялся, что жуть брала
Место для ночевки нам отвели на телеге. Мы постелили спальники, которые нам с собой положил отец, укрылись одеялами и затихли.
Лагерь жил своей жизнью.
Непривычной, неуютной
То животные орали, то люди, то шумел кто-то, то ходил мимо, то Ирш, которому досталось место рядом с телегой, так храпеть принялся, что жуть брала
Корс подлез ко мне поближе.
Я крепко обняла брата и притянула к себе:
Давай ко мне?
Два спальника легко расстегивались и соединялись в один, надо было только пуговицы в другие петли всунуть. Несколько минут мы повозились, а потом Корс затих у меня под боком. Всхлипнул носом.
Шань
Солнышко мое, я погладила брата по вихрам, все будет хорошо.
Правда?
Обещаю.
Просто непривычно.
Просто потерпи чуток. И родители вернутся, или нас к себе вызовут, и все будет хорошо, и жить мы будем лучше прежнего хочешь, сказку расскажу?
Расскажи, согласился брат.
Такой маленький.
Такой потерянный ничего, у него есть я, а я младшего не брошу.
Я вздохнула.
Мы лежали рядом, и наши цвета перемешивались. Грустный, тревожно-оранжевый у Корса, зеленоватый с голубыми прожилками спокойствия у меня Я подумала пару минут, а потом попробовала закутать мелкого в свои цвета, как в одеяло.
И зашептала глупую сказку про волшебного коня, который носил на себе короля-чародея
Корс постепенно успокаивался, а я смотрела. И видела, как утихают тревожные вспышки братец пригрелся, успокоился и уснул.
Интересно, это мое умение? Или как?
Не знаю
Я уснула еще не скоро.
Деревня Большие ЩепкиСыночка староста таки отловил, когда Мих собирался.
Понятное дело, не просто ж так ехать? Хоть пару рубах на смену взять, плащ теплый
Милава причитала, провожая сокровище, а Брох кивнул жене, чтобы та сама собирала дитятку мешок, взял сыночка за ухо и вывел в сени.
Ты что творишь, ушлепок?
Что тебе не так? сбросил отцовскую руку Мих. Что не по душе опять?
Ты зачем с храмовниками прешься? Медом тебе там намазано?
Я сказал уже. О Шани узнать.
Тебе ж Шем ясно сказал к тетке ее отправит!
А сам он куда делся? И жена его?