Но вот дальше Гражданская война перестала отвечать усвоенным стереотипам. Не говоря уже об учебнике истории в школе, из которого ничего такого, что было увидено Алешей, не следовало, разве что дезертиры. И то, что это было такое массовое хаотическое движение вооруженных толп, для которых не существовало никаких законов и ограничений, учебники не писали, а в фильмах не показывали.
Начиная в первой встречи с матросским патрулем, где его просто ограбили и попытались убить, все остальные органы советской власти, с которыми Алеша сталкивался, были какими-то бандитскими шайками и кульминацией этого слал Ялтинский Ревком.
Нет, конечно, с этого начинать не надо, потом, как-нибудь, конечно, следовало довести, что, мол, так и так, Владимир Ильич, вас обманывают о состоянии дел на местах и триумфальном шествии советской власти.
Не надо начинать и со знания фактов, которые известны Алеше, о том, что Советская Власть победит, что атаки Юденича, Деникина и Колчака будут отбиты, потому что будут разрозненными и лидеры белых так и не договорятся между собой. О том, что будут расстреляны царь и вся его семья, брат и Великие князья, тоже наверно, не надо. Это уже исторический процесс, его вспять не повернешь. Главное, что мы победили!
Не надо начинать и со знания фактов, которые известны Алеше, о том, что Советская Власть победит, что атаки Юденича, Деникина и Колчака будут отбиты, потому что будут разрозненными и лидеры белых так и не договорятся между собой. О том, что будут расстреляны царь и вся его семья, брат и Великие князья, тоже наверно, не надо. Это уже исторический процесс, его вспять не повернешь. Главное, что мы победили!
Так что про красный террор, как и белый, пока упоминать не надо. Алеша помнил, о том, что стало с его товарищами по полку, ведь он сам видел, что сделали белые с пленным красногвардейцем. Люди не могли так поступать с другими людьми, даже если они придерживаются противоположной идеологии.
А вот о научных достижениях, которые могут усилить молодую республику Советов, обязательно надо рассказать. Как медик, Алеша был поражен плачевным состоянием медицины, прежде всего антибиотиков. Когда он был на лечении в госпитале, там постоянно умирали раненые от гнойных осложнений, перитонита, сепсиса. Из-за боязни газовой анаэробной инфекции врачи практически сразу шли на радикальные ампутации, превращая раненых молодых людей в безруких и безногих инвалидов. Ранение в брюшную полость практически было пропуском на тот свет...
А ведь многого можно было избежать, вернуть в строй раненых, не плодить калек, выходящих из-под ножа хирурга, будь в арсенале врача антибиотики или хотя бы сульфаниламиды. Немец Домагк открыл красный стрептоцид (первый сульфаниламид) сделанный на основе анилиновых красителей в 1932 г. Вот пусть нынешние русские химики и поищут среди анилиновых красителей вещества с антибактериальным эффектом. У Алеши уже была микробиология во 2 семестре и как хороший студент, он многое помнил и читал. Антибиотики!
Но ведь пенициллин, открывший эру антибиотиков, еще лучше чем стрептоцид, тот кроме как на стрептококков нина что толком не действует. А ведь британец Флеминг начал свои опыты еще в середине 20-х годов, и в 1928 г выделил из плесневого грибка Penicillum notatum вещество, разрушавшее золотистых стафилококков, которые изучал Флеминг. Увидел он это по собственной безалаберности, оставив без присмотра чашки Петри со стафилококками, что привело к проникновению туда плесени. Через некторое время, Флеминг вспомнил о чашках и увидел, что горячо любимые им стафилококки погибли. Другой ученый бы расстроился и выбросил испорченный материал, но Флеминг решил установить, что же погубило стафилококков и выделил из плесени вещество, названное им пенициллином. Дальше уже был процесс разработки технологии. И все это можно сделать уже сейчас, поскольку Penicillum notatum существует с незапямятных времен. Также в природе существует Streptomyces griseum послужившей основой для стрептомицина, второго антибиотика открытого в 1942 г., в мире, известном Алеше но там тоже можно провести исследования гораздо раньше. Стрептомицин стал мощным противотуберкулезным препаратом и сколько миллионов жизней можно было бы спасти, появись он в мире на два десятилетия раньше. Кроме туберкулеза, им можно даже чуму лечить, и в отношении кишечной флоры, расселяющейся по брюшной полости при ранениях кишечника он будет действовать.
Вот где СССР мог бы иметь приоритет. Запатентовав эти препараты, страна получила бы приток золота и валюты, да и все захотели бы дружить с большевиками, разработавшими такие чудесные препараты.
Кстати о золоте и полезных ископаемых. На реке Лене уже известно золото (иначе откуда же там золотые прииски и Ленский расстрел), а вот про Колыму вроде позже узнали. Так же как и про алмазы в Якутии, на реке Вилюй. И про нефть в Татарстане - практически в центре страны, гораздо ближе, чем везти ее из Баку. Из Казани танкерами по Волге, а можно и там, на месте строить нефтеперерабатывающие заводы и получать столь необходимый для аэропланов и автомобилей бензин.
На Южном Урале есть богатые железные руды - гора Магнитная, рядом, на Юго-Западе Сибири в районе Кемерово - уголь, который можно добывать открытым способом, без шахт.
В северном Казахстане - целинные земли с черноземом, которые обеспечат такой урожай, что Россия навсегда забудет о голоде и не случится страшный голод в Поволжье - только начать разрабатывать все это надо как можно раньше.
Ведь следующая война будет войной моторов, надо срочно строить моторы. Кто там конструктор первых советских моторов, вроде Микулин. И работал он с Туполевым (Сикорский же в Америку умотал), строили первые советские тяжелые аэропланы - появись туполевские четырехмоторные бомбардировшики на полтора десятка лет раньше, может, доктрина Дуэ [ ], которую Алеша как-то обсуждал с отцом, остававшимся на всю жизнь увлеченным авиацией, и не стала бы такой утопией. Истребители Поликарпова были вполне себе ничего, особенно появись они на те же полтора десятка лет раньше. Нужно только быстрее уходить от бипланной схемы к моноплану и опять-таки все упирается в надежный и мощный двигатель. Не играть с дирижаблями - это дорога в никуда. А вот применение авианосцев сделает дредноуты легкой добычей аэропланов, что, в конце концов, приведет к гибели этих морских динозавров. То есть, молодой республике не стоит тратить деньги, которых у нее и так нет на строительство чудовищных линкоров и тяжелых крейсеров. Будущее показало, что они как огня боятся ударов с неба и из-под воды. Дешевые немецкие подводные лодки чуть было не поставили на колени гордую Британскую империю во время войны, блокировав подвоз продовольствия и сырья, а дорогие британские дредноуты отсиживались в это время в Скапа-Флоу. Вот такой флот и нужен в первые два-три десятилетия СССР - крейсера, эсминцы, подводные лодки, минные заградители. И морская авиация - торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики!
Вот в сухопутной технике Алеша разбирался куда хуже. Конструктор Т-34 Кошкин еще в школу пошел, Калашников не родился. Алеша попытался нарисовать танк и автомат Калашникова, но тут его сморил сон, он сунул блокнот под подушку и забылся тяжелым сном.
Утром его навестил доктор, сухощавый, бодрый старик.
- Ну-с, молодой человек, как мы себя чувствуем?
- Хорошо, пробормотал Алеша. Можно мне попросить у вас перо, чернила и бумагу? Он остался один в палате, других больных выписали, или они сами ушли и хотел написать письмо Ленину, пока у него были свежие мысли, которые он записал в блокнот вечером.
- А я вот не считаю, что вы поправились. Нервная система у вас крайне расшатана, Вам нужен покой, отдых и хорошее питание, а ваши "товарищи" настаивают на немедленной выписке. Впрочем, вам решать, насильно я вас держать не буду, но свое врачебное мнение выражу обязательно. Вот и ваш товарищ к вам рвется - тут в дверь просунулась голова Всеволода. А перо и бумагу вам передадут. Хотите написать родным, наверно?
- Привет, - сказал Всеволод. - Обстановка паршивая - немцы лезут в Крым. Руководство Ревкома подалось кто в Керчь, кто сидит дома на чемоданах и ждет эсминца, чтобы эвакуироваться. Драчук, под предлогом того, что немцы могут захватить Романовых, готовит их ликвидацию. Будем ночью брать Дюльбер штурмом. Я уже назначен в разведку, пойдешь со мной? Советую не отказываться, тебя все равно заставят, я слышал, как Драчук говорил Фишману, что он тебе не доверяет, считает самозванцем, чуть ли не юнкером или офицером, присвоившим документы красногвардейца Железного полка. Мол, надо его проверить в последний раз, и если что не так - расстрелять на месте. Они уже расстреляли прошлого члена Ревкома, ответственного за переговоры с Задорожным, охраняющим Романовых. Этот комиссар Задорожный - еще тот фрукт, я его знаю, упертый большевик с бумагой от самого Ленина. Он сделал из Дюльбера крепость, у него железная дисциплина в отряде и они хорошо вооружены. Так что, те, кто пойдет штурмовать Дюльбер в лоб - покойники. Я уже договорился с проводником, он работал в Дюльбере садовником и знает все ходы-выходы. Вот мы скрытно и пройдем там, где никто нас не ждет. Ну что, по рукам? Тогда иду доложить Драчуку, что ты согласен. Выходим сегодня ночью.
После ухода Всеволода (а читатель уже догадался, что это тот самый Всеволод Каминьский, бывший комиссар временного правительства, прибившийся к ялтинскому Совету, тогда как его матросы вернулись в Севастополь), Алеша сел писать письмо Ленину. Дело продвигалось медленно, он никогда не писал ручкой со стальным пером, используя чернильницу. И как ни старался, посадил пару клякс. Дождавшись, пока высохнут чернила, он сложил лист вчетверо и написал "Совершенно секретно. Председателю Совета Народных Комиссаров товарищу Ульянову-Ленину. Лично в руки".
Потом пошел в доктору и сообщил о своем желании выписаться. Доктор оформил необходимые бумаги, с ними Алеша пошел в РевКом, передал делопроизводителю и пошел домой. По пути его догнал Всеволод.
- Все, я договорился. Идем втроем, я, ты и проводник. Я нанял пролетку, она нас довезет до парка Дюльбер с другой стороны. До вечера, выезжаем, когда стемнеет, я за тобой заеду, я знаю, где ты живешь. Возьми поесть, до утра еды не будет.