Да я догадывался, что вы позвоните откликнулся голос в трубке. Что ж, давайте встретимся. Подходите, я вас жду.
Гуров не стал вызывать машину здание администрации области находилось недалеко от Управления. И спустя четверть часа он уже входил в кабинет заместителя губернатора. Валерий Свистунов оказался на полголовы выше Гурова и, соответственно, крупнее. При этом в нем не было лишнего веса одни мускулы и кости. «Ну, и силен ты, должно быть, братец», подумал про себя Лев. А вслух сказал:
Мы расследуем убийства, совершенные в вашем городе. В частности, речь идет о смерти журналиста Сергея Угрюмова. В материалах, которые остались после журналиста, мы нашли и ваше имя. Вы, вероятно, догадываетесь, по какому поводу он вами интересовался
Трудно не догадаться, ответил Свистунов. Эх Видимо, все же придется подавать в отставку. Я все надеялся избежать Но теперь
А что «теперь»? удивился Лев. В связи с нашим расследованием ничего не изменилось. Нас ведь интересует не ваша особенность, нас интересует убийство. И ничего больше! Вот скажите: вы знали, что Угрюмов собирает на вас материал?
Знал, конечно, как же не знать? Мне говорили мои друзья. Они, конечно, здорово испугались.
Но чего? Ведь сейчас это уголовно не преследуется
Да они не за себя испугались за меня, объяснил Свистунов. Оно, конечно, не преследуется, но пятно на репутацию вон какое! Он развел в стороны свои огромные руки, показывая, каких размеров будет пятно. Как только узнают, мне тут больше работать нельзя будет. Сами понимаете, какие разговоры пойдут. А губернатору это надо? Придется уходить
Вы опять об огласке! воскликнул Гуров. Не о том говорите! Вы что, не понимаете, что вас подозревают в убийстве? Что вы, опасаясь этой самой огласки, пошли на преступление!
Нет, отчего же, понимаю, кивнул Свистунов. Вы теперь, наверное, дело заведете Меру пресечения выберете А мне что арест, что отставка все одно. Я особой разницы не вижу. Понимаете, для меня работа в энергетике это вся жизнь. Я первые станции на Каме строил, первые высоковольтные линии тянул. Если мне здесь работать нельзя, то мне почти все равно, где находиться.
Вы Угрюмова сильно ненавидели? помолчав немного, спросил Лев.
Мальчишку этого? Злость на него была, конечно, отрицать не буду. А ненавидеть нет, такого не было. Я понимал: не он, так другой. Злость у меня на него была, да. Но рук об него я бы марать не стал. О покойниках плохо не говорят, но этот был такой противный, знаете. Я его несколько раз видел на брифингах и у нас, в правительстве, и на закрытых собраниях. Такой самодовольный, надутый Нет, убивать его я бы не стал не стал Свистунов тяжело вздохнул. За время разговора с сыщиком он сгорбился и словно стал меньше ростом. Взгляд был тусклым, безжизненным.
Валерий Геннадьевич! окликнул его Гуров. Скажите, где вы были 16 июня нынешнего года? Напомню, что это была суббота. Если точнее, меня интересует время с пяти до одиннадцати часов вечера.
А, это время, когда случилось убийство! догадался Свистунов. Понимаю. Ну, если суббота, то все просто: по субботам я обычно езжу с друзьями на рыбалку. У нас есть компания рыбаков, и мы выезжаем на базу, садимся в лодки и за дело! Так что, скорее всего, я был там, с друзьями. Но я сейчас посмотрю на календаре, уточню. Он полистал листки настольного календаря, прочитал записи и вдруг нахмурился: Знаете, я вас ввел в заблуждение. Здесь у меня записано, что 14 июня я выехал для осмотра энергетического хозяйства в Каменский район. И 15 июня там же провел. В субботу, поскольку все дела были сделаны, отправился на рыбалку, и весь день рыбачил. А оттуда, с рыбалки, поздно вечером вернулся в Заречье.
Насколько поздно?
Да почти в полночь домой приехал.
Вы с кем-то из местных рыбачили?
Нет, один. Я эти места знаю, провожатых мне не нужно. Машина у меня своя, опять же ничья помощь не нужна. Так что я весь день провел в одиночестве.
И никто вас там, на рыбалке, не видел?
Свистунов на минуту задумался, затем покачал головой:
Нет, наверное, никто. Во всяком случае, я никого не видел.
А сколько ехать из Заречья до Каменска?
Часа два два с половиной. Это смотря с какой скоростью ехать.
Да, смотря с какой скоростью задумчиво повторил его слова Гуров. Плохо дело, Валерий Геннадьевич!
Почему же плохо?
Выходит, что у вас нет ничего похожего на алиби. С утра субботы до полуночи вы находились там, где вас никто не видел, и никто не может засвидетельствовать, что вы в это время сидели на берегу реки с удочкой. Между тем у вас была машина, и вы имели возможность вернуться в Заречье и организовать убийство Угрюмова. Кстати, а какая у вас машина?
Машина у меня марки «Ниссан», ответил министр.
После такого ответа напряжение, охватившее было Гурова, спало.
«Ниссан»? переспросил он. Это хорошо, что «Ниссан». Это аргумент в вашу пользу
Да, но эту машину я приобрел только в этом году, пояснил Свистунов. А до этого у меня шесть лет был старенький «Опель».
Вот как? протянул Лев. Его вновь охватило тяжелое предчувствие. А цвет у него был случайно не черный?
Нет, темно-синий. Но если чуть запылится, кажется, что черный. А что?
Вы помните номер вашего «Опеля»?
А он у нового владельца и остался, этот номер. Сейчас разрешают так делать, объяснил министр. Я, когда продавал машину, оставил номер новому хозяину. Номер «А545УЕ».
А кому вы продали «Опель»?
Вас фамилия покупателя интересует? Но я ее уже не помню. Продал и продал. Дело же еще в феврале было.
Ладно, покупателя мы узнаем, сказал Гуров. Это несложно. Вот ваше положение гораздо сложнее. Значит, сделаем так. Я сейчас вам выпишу повестку. По ней вы завтра явитесь к нам в Управление, и там с вас снимут показания. Расскажете обо всем, что связано с журналистом Сергеем Угрюмовым. Учтите, вам придется ответить в том числе и на вопрос, причастны ли вы к убийству указанного журналиста. И поймите, Валерий Геннадьевич, вы являетесь подозреваемым по этому делу. Вам нужно искать аргументы, чтобы снять эти подозрения.
Из здания администрации Гуров вышел с тяжелым чувством. Направляясь на встречу с заместителем губернатора, он был совершенно уверен в его непричастности к убийствам. Об этом говорила его интуиция, а Гуров привык ей доверять. Теперь же получалось, что интуиция его подвела. Валерий Свистунов имел мотив для убийства и имел возможность его совершить. А кроме того, в прошлом году он владел машиной, на которой, возможно, осуществлялась слежка за предпринимателем Касимовым. Это превращало Свистунова чуть ли не в главного подозреваемого в двух убийствах, и ему вполне можно было выбрать меру пресечения в виде заключения под стражу. Однако Гуров твердо решил ограничиться подпиской о невыезде.
А еще он вспомнил о риелторе Новичкове, которого он долго и безрезультатно допрашивал по делам об убийствах Конягина и Угрюмова. Придя в Управление, он первым делом выписал повестку этому Новичкову. Причем время явки обозначил уже спустя час. Так вообще-то не полагалось делать, но Гуров не испытывал в связи с этим никаких угрызений совести риелтор его вчера, что называется, достал.
Передай ему эту повестку, сказал Лев, вручая бумагу нарочному. И предупреди, что, если он вздумает не явиться в указанное время, мы его под конвоем доставим.
Он пригласил в кабинет Крячко и Березина пусть они ведут допрос. Сам же решил только присутствовать в роли «злого полицейского». Новичков явился, опоздав всего на пять минут. Трое оперативников тут же усадили его на место допрашиваемого, сели напротив, и допрос начался.
В течение трех часов они не давали риелтору ни минуты передышки, требуя вспомнить все обстоятельства его разговоров с прокурором Конягиным и журналистом Угрюмовым, а также заставляя детально восстановить в памяти дни, когда произошли убийства прокурора и журналиста. Однако чем дальше шел допрос, тем яснее Гуров понимал, что Новичков тоже непричастен к обоим убийствам, просто характер у него скверный, конфликтный, и поэтому он вызывает подозрения в своей виновности.
Наконец Лев потерял к риелтору всякий интерес и решил закончить допрос. Новичков, за время допроса потерявший всю свою спесь, с радостью подписал протокол и поспешил покинуть Управление. Крячко и Березин также ушли по делам. А Гуров нашел в сейфе дело об убийстве Сергея Угрюмова и сел его изучать. Он читал дело так, словно впервые услышал об этом убийстве и знакомился со всеми обстоятельствами заново. А затем, закончив изучение пухлого дела, позвонил Наде Крупновой.
Журналистка откликнулась не сразу как видно, была чем-то занята. Услышав, наконец, ее глуховатый низкий голос, Гуров представился и объяснил причину своего звонка.
Вчера вы беседовали с одним из членов нашей оперативной группы, лейтенантом Соболевым, сказал он. Он мне пересказал вашу беседу, и она меня очень заинтересовала. По-видимому, вы знали Сергея Угрюмова лучше всех. Мне бы хотелось с вами встретиться и побеседовать о причинах гибели вашего друга, а также о других смертях, которые случились у вас в Заречье. Мне важны подробности, детали, которые знаете только вы. Вы не против такой встречи?
Нет, я не против, ответила Надя Крупнова. Но вы, наверное, сейчас хотите? Я на данный момент очень занята нужно срочно закончить и сдать редактору один материал, а через час буду свободна. Где мы встретимся?
Я, конечно, мог бы предложить вам приятную встречу в кафе, за чашкой кофе или чая, произнес Лев, но боюсь, что наша беседа затянется, и тогда мы будем привлекать внимание. Да и вообще, в кафе вокруг много ушей, и некоторые из этих ушей могут быть излишне чуткими. Так что я бы предпочел встретиться там, где народу поменьше. Или у вас в редакции, или у нас в Управлении выбор за вами.
Пожалуй, я выберу ваше Управление, хотя место это довольно мрачное, после некоторого раздумья ответила девушка. Какой у вас кабинет?
Кабинет 308. Пропуск я вам выпишу. Буду ждать.
Глава 10
Ждать ему пришлось дольше, чем рассчитывал Гуров. Надя пришла не через час, как обещала, а через полтора. «Впрочем, подумал он, для молодой девушки полчаса опоздания не срок». Надя была не только молода, ее можно было назвать хорошенькой среднего роста, темноволосая, с очень живыми карими глазами. Когда они оба уселись, она сказала: