27
когда вооруженные формирования противников независимости расстреляли толпу мирных граждан.
Лицо у диктора новостей на Пятом канале напряженное и очень серьезное. По низу экрана идет надпись бегущей строкой: «СРОЧНАЯ НОВОСТЬ КРИЗИС В ВОСТОЧНОМ ТИМОРЕ».
Есть сообщения о волне массового насилия, прокатившейся по регионам. Самые кровопролитные уличные бои развернулись в столице, в городе Дили. Вооруженные столкновения начались после того, как стали известны результаты референдума. Большинство граждан, имеющих право голоса, выбрали независимость от Индонезии. Число жертв среди гражданского населения уже превышает две сотни человек и продолжает расти
Гвенди сидит на кровати, одетая в длинную фланелевую ночную рубашку. Пульт управления лежит на подушке рядом с ней. В бледном свечении телеэкрана его разноцветные кнопки похожи на зубы.
Диктор обещает вернуться к новостям из Тимора, как только появятся новые сообщения, и на Пятом канале начинается блок рекламы.
Сначала Гвенди сидит неподвижно, кажется, даже не дышит, потом оборачивается к пульту и говорит странным бесцветным голосом:
Диктор обещает вернуться к новостям из Тимора, как только появятся новые сообщения, и на Пятом канале начинается блок рекламы.
Сначала Гвенди сидит неподвижно, кажется, даже не дышит, потом оборачивается к пульту и говорит странным бесцветным голосом:
Любопытному на днях прищемили нос в дверях.
Она подцепляет мизинцем крошечный рычажок на правой стороне пульта и вдвигает его на себя.
Из прорези в центре выезжает узенькая деревянная дощечка. На дощечке серебряный доллар. Гвенди не глядя берет сверкающую монету и кладет на кровать. Дощечка бесшумно убирается внутрь.
Он об этом не грустит, нос надежно защитит, говорит Гвенди все тем же ровным, бесцветным голосом и сдвигает второй рычажок.
На этот раз на дощечке, выехавшей из прорези, лежит крошечная шоколадка в виде лошадки.
Гвенди берет ее двумя пальцами и восхищенно рассматривает со всех сторон. Подносит к носу, закрывает глаза и вдыхает божественный, неземной аромат. Открывает глаза и смотрит на шоколадку с неприкрытым вожделением. Облизнувшись, она открывает рот
мчится в ванную, обливаясь горючими слезами, швыряет шоколадную лошадку в унитаз и спускает воду.
28
Около десяти утра в воскресенье Гвенди идет завтракать в закусочную «Касл-Рок» и видит там старого мистера Пилки, бывшего начальника почтамта, а ныне пенсионера. Хэнку Пилки скоро исполнится девяносто. Левый глаз у него стеклянный, из-за несчастного случая на рыбалке. По слухам, причиной стала его вторая жена, Рут, которая изрядно выпила во время их свадебного путешествия по Новой Шотландии. Когда Гвенди была маленькой, она жутко боялась мистера Пилки и обмирала от страха, когда родители по субботам водили ее на почту. Сам по себе искусственный глаз ее не пугал и не вызывал отвращения. Она просто боялась, что начнет пялиться на него, словно в трансе, и тем самым смутит старика.
К счастью, Гвенди давно уже преодолела эти детские страхи. Когда она входит в закусочную снаружи на стеклянной двери висят два плаката «ПОМОГИТЕ НАЙТИ ЧЕЛОВЕКА» с фотографиями двух пропавших девочек и мистер Пилки приветствует ее радушной беззубой улыбкой и встает с табурета у барной стойки, раскрывая объятия, Гвенди смотрит прямо ему в глаза и обнимает его с искренней симпатией.
Вот она, наша местная героиня, говорит он, сжимая ей плечи костлявыми пальцами, и чуть отстраняет ее от себя, чтобы получше рассмотреть.
Гвенди смеется, и это так приятно после долгой тревожной ночи.
Как жизнь, мистер Пилки?
Живем потихоньку, отвечает он, забираясь обратно на табурет. Живем потихоньку.
Как миссис Пилки?
Как всегда, своенравна, но неимоверно мила.
В этом смысле вы с ней похожи, говорит Гвенди, подмигнув старику. Удачного вам воскресенья, мистер Пилки.
И вам того же, дорогая. Кланяйтесь от меня родителям.
Гвенди идет к свободному столику у окна, по пути кивая знакомым многие принарядились для воскресного похода в церковь, и садится. Знакомых здесь много. Наверное, две трети из всех посетителей. Может быть, больше. И примерно половина из них голосовала за нее на выборах в прошлом ноябре. Да, Касл-Рок ее родной город, но он всегда был и, наверное, всегда будет оплотом республиканцев.
Я так и подумал, что это ты.
Гвенди испуганно поднимает взгляд.
Господи, Норрис. Ты меня напугал.
Прошу прощения. Весь город на взводе. Нервы ни к черту. Он кивает на пустой стул. Я присяду?
Конечно, говорит Гвенди.
Шериф садится и поправляет ремень с кобурой.
Я получил твое сообщение. Думал перезвонить тебе сегодня утром. Но сначала мне нужен кофе. Вчера засиделся допоздна.
Норрис Риджвик на два года старше Гвенди. Он получил должность шерифа округа Касл в конце 1991 года, сменив на этом посту Алана Пэнгборна. При росте чуть больше пяти футов шести дюймов и весе сто пятьдесят фунтов[1] (вместе с формой, ботинками и табельным пистолетом) шериф Риджвик явно не обладает внушительными габаритами, но этот маленький недостаток с лихвой компенсируется сообразительностью и добротой. Гвенди всегда кажется, что Норрис носит в себе бездонную пропасть печали может быть, это связано с гибелью его отца, которого не стало, когда самому Норрису было четырнадцать, и смертью матери десятью годами позже. Гвенди он очень нравится.
А чего засиделся? спрашивает она. Есть какие-то новости о пропавших девочках?
А чего засиделся? спрашивает она. Есть какие-то новости о пропавших девочках?
Шериф обводит глазами закусочную. Проследив за его взглядом, Гвенди видит, что многие из присутствующих прекратили есть и смотрят в их сторону.
Почти никаких, говорит он, понизив голос. Мы проверяем зацепки по делу девочки Томлинсон. Учитель, работающий на замене у нее в школе. Уборщик в ее танцевальной студии. Но я не назвал бы их главными подозреваемыми.
А что с девочкой Хоффман?
Шериф пожимает плечами и машет официантке.
Тут все сложнее. Нам точно известен временной интервал четырнадцать минут. Именно столько времени брата не было дома. За эти четырнадцать минут кто-то разбил стекло в задней двери, вошел в дом, похитил Карлу Хоффман из ее комнаты наверху и исчез без следа.
Без следа, шепотом повторяет Гвенди.
Норрис кивает.
И без всяких следов борьбы. Никаких отпечатков на двери или где-либо в доме. В тот день шел снег, но детишки играли в снежки во дворе, и даже если там были следы злоумышленника, их уже не различишь. Он мог приехать на машине, но никто из соседей не видел и не слышал ничего подозрительного.
Никто не звонил на горячую линию? спрашивает Гвенди. Я видела, Хоффманы объявили вознаграждение.
Звонят постоянно но если и были какие-то важные сведения, то раз-два и обчелся. С чем можно работать, мы, конечно, работаем.
И больше ничего?
Шериф пожимает плечами.
Мы стараемся выявить связь между этими двумя девочками, но пока ничего не находится. Они живут в разных районах, ходят в разные школы, они совсем не похожи внешне разное телосложение, разный цвет волос. Разные увлечения. Насколько мы знаем, они не знакомы друг с другом. У них нет общих друзей. Ни у той ни у другой нет парня. Ни у той ни у другой никогда не было неприятностей с законом.
Какова вероятность, что эти два исчезновения никак не связаны друг с другом?
Невысокая.
А что подсказывает нутро?
Нутро подсказывает, что мне срочно нужен кофе. Он опять оглядывается в поисках официантки. Гвенди морщится. Ты что, во все это веришь? спрашивает он. Интуиция, шестое чувство, прочие шаманские пляски?
Верю, говорит она.
Шериф делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Долго смотрит в окно, потом оборачивается к Гвенди и встречается с ней взглядом.
Много странного происходит в Касл-Роке в последние годы, да ты и сама знаешь. Большой пожар в девяносто первом. Маньяк-убийца Фрэнк Додд. Этот бешеный сенбернар, загрызший шерифа Баннермана и еще нескольких человек. Черт, даже Лестница самоубийц. Если ты веришь, что она обрушилась из-за землетрясения, могу предложить тебе Бруклинский мост. Продам по дешевке.
Гвенди сидит с совершенно непроницаемым лицом. Умение делать такое лицо она довела практически до совершенства меньше чем за год работы в конгрессе.
Очень надеюсь, что я не прав, говорит Норрис и тяжко вздыхает, но у меня есть предчувствие, что мы уже никогда не увидим этих девчонок. Живыми уж точно.
29
После завтрака Гвенди идет в магазинчик «Книжный приют» и покупает воскресные выпуски «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост». Владелица магазина, Грейс Физерстоун, стильная дама, которой за пятьдесят, радостно обнимает Гвенди и выдает пятиминутную речь, ругая президента Хамлина, причем в выражениях весьма цветистых. Гвенди стоит у прилавка и согласно кивает, не имея возможности вставить хоть слово. Когда Грейс наконец делает паузу, чтобы перевести дух, Гвенди спешит расплатиться за газеты и пакетик мятных леденцов. Потом выходит на улицу, садится в машину и листает газеты. Ищет новости о Тиморе и, самое главное, фотографии из Тимора.
Несколько лет назад Райан ездил в Бразилию в составе журналистской команды, освещавшей события в нескольких приморских городках, захваченных и уничтоженных местным наркобароном. Райан три недели прятался в джунглях вместе с отрядом вооруженных повстанцев и не выходил на связь с Гвенди. Она не знала, где он и что с ним. У нее был единственный способ понять, что он жив и здоров: искать его имя в копирайтах под фотографиями в газетах и на сайтах в Интернете. Способ, конечно, не самый надежный, но с тех пор Гвенди всегда прибегала к нему в схожих обстоятельствах. Увидев имя мужа, напечатанное мелким шрифтом под одним из его снимков, она успокаивалась на день-два, а там уже появлялась следующая фотография.
Гвенди дважды просматривает обе газеты кончики ее пальцев почернели от типографской краски, пассажирское сиденье и приборная доска скрылись под кипами разрозненных страниц и рекламных проспектов, но не находит ни одной фотографии Райана. В обеих газетах есть только коротенькие репортажи на внутренних разворотах, и в основном это лишь пересказы старых статей. Агентство Ассошиэйтед пресс сообщило, что в Восточный Тимор вошли миротворческие войска ООН, состоящие по большей части из служащих Сил обороны Австралии. После этого никаких новостей не было.
30
Ближе к вечеру в воскресенье Гвенди с мамой отправляются по магазинам за рождественскими подарками. Сначала они едут в «Уолмарт», где Гвенди покупает для папы несколько пазлов, а миссис Питерсон хватает с полки последний оставшийся плеер в подарок давней подруге Бланш Гофф, чтобы та «слушала музыку на утренних прогулках по школьному стадиону».